А. Вот эти вестготы, бургунды, аланы, франки – они все на стороне…
Женя: Они против Аттилы. Они все за Рим. На стороне Аттилы гунны, остготы, герулы и славяне.
Томас: Главная секретная сила.
Женя: Ну, насчет славян некоторые источники говорят: да, славяне там были; некоторые говорят: никто не знает, может – были, может – нет.
Расул: Да были, были.
Женя: Но факт в том, что все язычники. То есть это битва христиан против язычников.
Расул: А, вот почему так называлась – Битва народов. Я не знаю, как язычники, они не придавали, может, такого значения. А христиане же точно придавали значение этой теме.
Женя: Да, это была борьба с бесами.
Расул: Очень важное что‐то на кону стоит.
Женя: В христианских летописях в Средневековье и вообще ходили легенды, что после этой битвы еще три дня и три ночи ангелы на небесах бились с бесами. Мертвые со стороны христиан за ангелов, а мертвые язычники за бесов сражались еще на небесах.
Расул: Вау.
Женя: По 200 тысяч с двух сторон.
Расул: Охренеть. Это же они думали, что битва судного дня какая‐то. Это сильно вообще.
Женя: Все описание гуннов попадало под описание судного дня.
Расул: Это вообще очень сильно. А так они, наверное, Аттилу антихристом считали, да.
Женя: Но там вскрылся главный момент – что Аттила очень плох был в открытых битвах. Он хорошо грабил города.
Расул: Он хорошо воевал абсолютно вооруженный против невооруженных людей. Он был великолепен в этом.
Женя: Аланов разместил в центре Флавий Аэций. Потому что он им меньше всего доверял. Зажали между своими частями.
Расул: Аланы, это же кавказские ребята, отважные джигиты. Надо было их в центр?
Женя: В центр и вперед, чтобы они влево, вправо и назад не смогли.
Расул: Блин. Ужас, ужас. А это ошибка была тактическая, я считаю.
Женя: Флавий Аэций занял позицию выше, на холме как будто, а Аттила разместился ниже, и он вообще не видел… «Какая разница: кто выше, кто ниже? Какая разница? Разница разве есть?»
Томас: Главное, кто сильнее бьет.
Женя: «Разница разве есть: кто в гору идет и кто с горы? Нет разницы».
Расул: Это Аттила так говорил, да?
Женя: Да. Разницы нет.
Расул: Но есть же разница. Конечно, есть.
Женя: То, что они были на холме, давало большое преимущество вообще.
Томас: Они их видели хотя бы.
Женя: Перед началом самой битвы Аттила сказал: «Если мы проиграем эту битву, я себя сожгу».
Расул: «Ну ладно».
Томас: «Нам‐то что делать?»
Женя: Он сказал такие фразы: «После того как мы весь мир поставим на колени, что еще нам нужно, что еще мы умеем, кроме войны? Кто может пребывать в покое, когда Аттила сражается? Когда я сражаюсь, все уже похоронены». По легенде, он сказал это своим воинам и первым на поле боя выпустил стрелу в сторону римской армии. И началось страшное кровопролитие. Погибло 300 тысяч человек в этой битве.
Томас: Где это было?
Женя: Это Шампань, территория Шампани, Франция.
Томас: Это где шампанское изобрели. И там 300 тысяч тел лежит.
Расул: Хорошая, благодатная почва.
Женя: И когда римляне начали их теснить…
Расул: Извини. Получается, если мы сейчас шампанское пьем, там, возможно, в нем есть компонент вот эти всех мертвых людей. В вашем шампанском, возможно, есть гунны, бургунды.
Женя: Аттила отступил в свой лагерь, окружил его телегами, собрал туда лучших воинов, и они оборонялись от римлян, которые наседали. Они уже вот-вот могли Аттилу схватить. Они каким‐то невероятным образом там отбивались. В итоге армия язычников была разгромлена. Однозначная победа была за христианской армией. Многие язычники бежали. Аттила отказался себя сжигать, сославшись на то…
Расул: Блин, спичек не было.
Томас: «Я имел в виду не по-настоящему сжечь. От стыда я сгорю».
Расул: «Я внутри сгорел».
Женя: «Я уже сгорел, чуваки. Мне очень стыдно».
Томас: «Это хуже, чем если бы я погиб».
Женя: Но он сказал, что они не проиграли. Он говорит: «А докажи, что проиграли».
Томас: «Я же жив».
Расул: Нет-нет. Он имел в виду: «Я же сказал, что если мы проиграем не битву, а войну».
Женя: Они такие: «Чувак, звучит, как будто ты просто не хочешь себя сжигать. Мы же договорились».
Томас: «Ты обещал. Мы собрались».
Расул: «Да пацаны, я имел в виду не битву. Битву‐то понятно. Война состоит из битв».
Женя: Насколько сильно авторитет падает, если ты такие фразы говоришь. Он же еще, возможно, сам эту тему не поднимал. «Ну, что дальше делаем?» Хворост принесли. «Жалко, Аттила, но раз ты хочешь это сделать…»
Расул: Варвары, буквально все воспринимающие. «Это будет по-мужски. Слово надо держать, Аттила». – «Да блин, чуваки, блин». Он уже на другом уровне был. Если начинал как гунн, а потом он двигался с этими флавиями, он уже вообще в мировую элиту попал, будучи просто типо́м. Если все остальные вокруг него гунны такие: «Честь, слово» – этими темами жили, то тот такой: «Блин, чуваки, я уже вне этого». «Но здесь я скажу им так, чтобы немного подбодрить их, а потом скажу: нет, не так».
Женя: Как будто кавээнщик, который в высшей лиге поиграл, вернулся в родной город. И он им сказал: «Я вам напишу домашку. И если вы проиграете, я себя сожгу». Но хотя в КВН он реально себя взял бы и сжег. Кавээнщики так делают.
Расул: Ой, ужас.
Женя: Флавий не мог больше его преследовать, потому что он решил отпустить аланов, франков, готов по домам, потому что очень их боялся.
Расул: Вот тоже нашел диких. Это те же самые по факту люди, но просто другая вера у них, и все.
Женя: Я думаю, как он цеплялся за христианство в разговоре с ними. Давайте помолимся все, пожалуй.
Расул: Мы же все верим в Иисуса Христа, я правильно понимаю?
Женя: «Да, Флавий, мы христиане». Один гот отводит его в сторону: «Слушай, я извиняюсь за моих друзей готов. Они, ну знаешь, немного на своем приколе, но мы да, мы христиане. Еще какие христиане, чувак. Сегодня такое жертвоприношение в честь Иисуса. Заглянешь к нам? Мы в честь Иисуса Христа по нашим традициям нашим женщинам левые руки отрезаем. Ну вы же так делаете? Нам вроде объяснили, что вроде бы так, но мы до конца не поняли». Ну, в общем, он их всех отпустил по домам. «Все. Супер. Круто. Разбили Аттилу. Пока, пацаны».
Расул: «Все. Пока. До свидания».
Женя: Аттила отрицает поражение, собирает собрание своих ближайших генералов, командующих, говорит им: «Я чувствую себя королем мира и императором».
Томас: «Я позиционирую себя как король мира. Это мой гендерный статус».
Женя: «У меня есть одна проблема. У меня все время идет кровь из носа».
Расул: Блин. Ну точно нюхач был.
Томас: Это уже прямо жесткие симптомы.
Женя: Он говорит: «Нам надо успеть захватить, пока я…»
Томас: Пока меня не отпустило, да?
Расул: Либо его кто‐то в нос все время бил.
Женя: И он тем не менее продолжает движение на Рим. Флавий как бы разбил, остановил вот эту махину, но он уже с меньшей армией двигается в сторону Рима. Происходит следующее: он начинает разорять города Италии. В Северной Италии от нашествия гуннов часть людей сбегает, уплывает по Адриатике. И таким образом возникает город Венеция. Люди просто убежали на воду, зная, что у гуннов нет кораблей, лодок. И они на воде построили новый город. «Ну, сюда они, надеюсь, не доберутся. Давайте просто на воде построим». «Если они сюда приплывут, следующий город строим на горе говна». История Венеции.
Гунны уничтожали города один за другим. Милан – единственный город, который полностью открыл двери и сказал…
Расул: «У нас тут крутые распродажи сейчас».
Женя: Надо тут шуметь. И Аттила в Милане увидел картину, где римские императоры, двое – Западной и Восточной Римской империи, сидят и перед ними тела врагов. Это первая картина, которую увидел Аттила.
Расул: Вообще в своей жизни?
Томас: Искусство поразило, наверное.
Женя: А Флавий ушел из Рима с армией, вот этими остатками, воевал в другой стране, когда Аттила уже направился напрямую к Риму, то есть не было защитников, армии у Рима. К нему вышел Лев I на разговор, папа римский.
Расул: В челяк ему дал. Потом Лев II вышел. Потом Тигр I вышел.
Женя: Они с ним долго разговаривали наедине. Аттила развернул свою армию, и они пошли…
Томас: Я слышу прямо звон монет в этом развороте.
Женя: Есть три варианта, которые историки разбирают. Первое – что Лев дал ему денег. Второе – Лев рассказал ему о концепции Бога. И третье – Лев рассказал ему про величие Рима и что он войдет в историю как благодетель Рима. Ты только в деньги, да, веришь?
Томас: Только в деньги. Конечно. О чем с Аттилой разговаривать.
Расул: Нет, нет. Я думаю, что у Аттилы уже другие материи пошли. Я уверен, что там деньги уже не первое. У него столько денег. Ему на фиг эти деньги не нужны. Я уверен в этом. Смотри. Тут же момент такой наступает, что, когда ты переступил денежную эту историю, думаешь: «Блин, я же умру, я же не вечен. Блин, надо в историю попасть». И попадаешь в нашу передачку, в «Историю на ночь», как говорится. Вот Аттила чего добился. Ведь он реально такие дела мутил. Так задуматься – ведь это очень круто вообще.