Чтобы дать представление о настроении и стиле шумерской поэмы, я приведу ряд наиболее ярких и характерных отрывков.
Вот как описывается счастливая страна Дильмун, где нет ни болезней, ни смерти:
В Дильмуне ворон не каркает,
Птица «иттидду» не кричит,
Лев не убивает,
Волк не хватает ягненка,
Дикая собака, пожирательница козлят, здесь не живет,
. ., пожиратель зерна, здесь не живет.
Вдов здесь нет,
Птица на высотах не… свое. .,
Голубь не прячет голову,
Нет таких, которые бы говорили: «У меня болят глаза»,
Нет таких, которые бы говорили: «У меня болит голова»,
Нет старухи, которая бы говорила: «Я стара»,
Нет старика, который бы говорил: «Я стар».
Девы не омываются, прозрачная вода не струится по городу,
Пересекающий реку (смерти?) не произносит…
Вокруг него не ходят с рыданиями жрецы,
Певец не возносит жалоб,
У стен города он не сетует и не плачет.
А вот отрывок о безболезненном и легком рождении богинь, которые созрели во чреве матери всего за девять дней вместо девяти месяцев:
Богиня Нинму вышла на берег реки,
Энки среди болот смотрит вокруг, смотрит вокруг.
Он говорит своему посланцу Исимуду:
«Я ли не поцелую юную красавицу?
Я ли не поцелую прекрасную Нинму?»
Исимуд, его посланец, отвечает:
«Что ж, поцелуй юную красавицу,
Поцелуй прекрасную Нинму!
Для моего царя я подниму сильный ветер».
Энки входит в лодку один,
Во второй раз он входит….,
Он обнимает ее (Нинму), он ее целует,
Он извергает семя в ее лоно.
Она принимает в свое лоно семя, семя Энки,
Один день для нее — один месяц,
Два дня для нее — два месяца,
Девять дней для нее — девять месяцев, девять месяцев «материнства».
Нинму, как по… маслу, как по… маслу, как по лучшему превосходному маслу
Родила богиню Нинкурра.
Эпизод, когда Энки съедает восемь растений, описан с типичными для шумерской поэзии повторами:
Энки среди болот смотрит вокруг, смотрит вокруг.
Он говорит своему посланцу Исимуду:
«Я хочу определить судьбу этих растений, я хочу познать их „сердце“.
Скажи, что это (за растение)?
Скажи, что это (за растение)?»
Исимуд, его посланец, отвечает:
«Мой царь, это растение — дерево», — говорит он.
Он срубает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это растение — трава придорожная (?)», — говорит он,
Он срывает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это растение — трава придорожная (?)», — говорит он
Он срезает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это водяное растение», — говорит он.
Он срывает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это колючее растение», — говорит он.
Он срывает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это растение — каперсовое», — говорит он.
Он срывает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это растение —», — говорит он.
Он срезает его для Энки, и Энки его съедает.
«Мой царь, это растение — кассия», — говорит он.
Он срывает его для Энки, и Энки его съедает.
Энки определил судьбы всех растений, познал (?) их «сердце».
За это Нинхурсаг прокляла имя Энки:
«Пока он не умрет, я не взгляну на него глазами жизни!»
Итак, Нинхурсаг исчезает, однако лисе удается каким-то образом ее вернуть. И вот Нинхурсаг принимается лечить восемь больных частей тела Энки, в том числе и ребро, и для этого производит на свет восемь божеств-целителей:
Нинхурсаг посадила Энки возле себя.
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мой. . болит».
«Для тебя родила я бога Абу».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Моя челюсть болит».
«Для тебя родила я бога Нинтулла».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мой зуб болит».
«Для тебя родила я богиню Нинсуту».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мой рот болит».
«Для тебя родила я богиню Нинкаси».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мой. . болит».
«Для тебя родила я богиню Нази».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Моя рука болит».
«Для тебя родила я богиню Азимуа».
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мое ребро болит».
«Для тебя родила я богиню Нинти» (то есть «госпожу ребра», или «госпожу, дающую жизнь»).
«Брат мой, что у тебя болит?»
«Мой… болит».
«Для тебя родила я бога Эншага».
В представлении шумерских теологов рай предназначался не для смертных людей, а для бессмертных богов. Впрочем, один смертный — но только один! — по словам шумерских сказителей, все же был допущен в этот рай богов. Речь идет о шумерском «Ное». Здесь мы подходим к мифу о потопе, самой близкой и разительной параллели с библейским текстом во всей клинописной литературе.
22. ПотопПервый «Ной»
О том, что библейский рассказ о потопе не является оригинальной легендой, созданной древнееврейскими авторами, известно с тех пор, как Джордж Смит расшифровал одиннадцатую табличку вавилонского «Эпоса о Гильгамеше». Однако сам вавилонский миф о потопе восходит к шумерскому первоисточнику.
В 1914 г. Арно Пёбель опубликовал нижнюю часть шумерской таблички в шесть столбцов из Ниппурской коллекции Музея Пенсильванского университета в Филадельфии. Содержание этого фрагмента в основном посвящено потопу. До сих пор он остается уникальным, несмотря на то что ученые сделали все от них зависящее, чтобы отыскать еще хоть одну аналогичную табличку. Ни в одном музее, ни при новых раскопках, ни в частных коллекциях не было обнаружено даже обломка с надписью, посвященной потопу. Табличка, опубликованная Пёбелем, остается нашим единственным источником, и сделанный им перевод до сих пор является общепринятым.
Однако содержание этой таблички интересно не только из-за описания потопа, но также благодаря предшествующему тексту. Несмотря на то что табличка сильно повреждена, этот вступительный отрывок необычайно важен для понимания шумерской космогонии и космологии. В нем содержится ряд сведений о сотворении человека, возникновении царской власти и о существовании по крайней мере пяти «допотопных» городов.
Итак, мы приводим практически весь сохранившийся текст этого мифа со всеми его неясностями и головоломками. Он хорошо иллюстрирует трудности, которые приходится преодолевать ассириологам, но одновременно дает представление об удивительных открытиях, которые им предстоит сделать.
Поскольку сохранилась, как я уже говорил, только нижняя часть таблички (примерно ее треть), нам придется начать, опустив недостающие верхние 37 строк первого столбца. Мы не знаем, что там было написано. Для нас действие начинается с того момента, когда некое божество обращается к другим богам, очевидно обещая спасти род человеческий от гибели, с тем чтобы люди вновь строили города и храмы для богов.
Вслед за этим идут три строки, которые трудно увязать с текстом. Скорее всего в них описывается, что именно делает это божество, чтобы выполнить свое обещание.
Далее следуют четыре строки, рассказывающие о сотворении человека, животных и растений.
Весь этот отрывок выглядит так:
«Род человеческий, в (момент) его гибели я. .,
Я верну Нинту … моих созданий.
Я верну народ в его селения,
В городах они воздвигнут святилища для божественных законов.
Я сделаю их тень благостной.
Они положат в освященных местах кирпичи наших храмов,
Места, откуда мы повелеваем, они воздвигнут в местах освященных».
Он направил священную воду, гасящую огонь,
Он установил ритуалы и возвышенные божественные законы,
На земле он…, он поставил там. . . .
Когда Ан, Энлиль, Энки и Нинхурсаг
Создали черноголовый народ,
Пышная растительность покрыла землю,
Животные, четвероногие (обитатели) равнины были искусно сотворены.
Здесь текст прерывается новой лакуной в 37 строк, после чего мы узнаем, что царская власть была ниспослана свыше и что тогда было основано пять городов.
Когда… царской власти спустилась с небес,
Когда возвышенная тиара и царский трон спустились с небес,
Он создал обряды и высшие божественные законы. . . .,
Он основал пять городов в … освященных местах,
Он дал им имена и сделал их главными святилищами.
Первый из этих городов, Эриду, он отдал Нудиммуду, вождю,
Второй, Бад-Тибиру, он отдал. .,
Третий, Ларак, он отдал Эндурбиль-хурсаг,
Четвертый, Сиппар, он отдал герою, чье имя — Уту,
Пятый, Шуруппак, он отдал Суду.
Когда он дал городам имена и сделал их главными святилищами,
Он принес. . . .,
Повелел очищать малые реки, подобно. . . .
Здесь в тексте опять пробел примерно в 37 строк, в которых, видимо, говорилось главным образом о решении богов ниспослать на землю потоп и уничтожить род человеческий. Когда текст снова становится достаточно четким, мы видим, что некоторые боги недовольны и опечалены таким жестоким решением. Затем на сцене появляется Зиусудра, шумерский прототип библейского Ноя. Он предстает как набожный и богобоязненный царь, во всех своих делах руководствующийся указаниями, полученными от богов в сновидениях и предсказаниях. Насколько можно понять, в тот момент, когда