т меня.
Как мы с Риком договорились, я, сказавшись на недомогание, раньше всех покинула ужин. После тревог дня это была даже не ложь. Я действительно устала.
Раздевшись до сорочки, легла в постель, дожидаться Рика. Он пришел спустя пару часов. Пьяный. И сразу завалился спать. Разговора у нас не вышло, чему я обрадовалась. Сейчас только его обвинений в неподобающем поведении не хватало. Достаточно того, что гости косились на меня и сально ухмылялись.
Вскоре спальня наполнилась храпом Рика. А у меня и так сна не было ни в одном глазу. Теперь точно не усну.
Обычно от бессонницы помогал свежий воздух. Дома я выходила на балкон, любовалась звездами, после чего спала как младенец. Увы, в замке не было балконов. Для военной крепости это роскошь. К тому же опасная. Но я нашла замену.
Накинув меховой плащ, я покинула спальню. Вместо лестницы на первый этаж свернула в боковой коридор. Он привел к неприметной двери, выходящей прямиком на стену. Я уже не раз прохаживалась по ней во время ночных бдений, а потому не ждала от прогулки дурного.
Привычным жестом толкнула дверь, шагнула за порог и тут же пожалела, что вообще вышла из спальни. Это было ошибкой, но я не привыкла бояться и прятаться в собственном доме.
На стене уже кто-то был. В мужской фигуре я без труда узнала лэрда. Его сложно с кем-то перепутать.
Мужчина обернулся на скрип петель. Бежать было поздно.
— Кто бы мог подумать, что я встречу вас здесь, — усмехнулся он. — И это после того, как я весь вечер старательно вас избегал.
— Это мое любимое место для прогулок.
— Я мог бы догадаться.
Я переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать. Уйти означало проявить неучтивость, но и задерживаться нельзя. Леди не общается наедине с мужчиной, да еще ночью. Я уже молчу о том, что под плащом на мне была одна сорочка. Не каждая распутница позволит себе такую вольность.
Видя мое замешательство, лэрд произнес:
— Останьтесь. Будет правильно, если уйду я. Все-таки это ваш дом, ваше место для прогулок, а я вторгся без приглашения. За что прошу меня простить.
Он двинулся к двери, и я вдруг сообразила, что стою у него на пути, перегородив выход. Отступать было поздно и некуда. Узкий проход на стене не давал места для маневра, а закрытая дверь отрезала путь в коридор. Я прижалась к дверному полотну, наблюдая за приближением мужчины. Таким же затравленным, наверное, чувствовал себя тот несчастный кабан, убитый лэрдом.
Мужчина не торопился, растягивая удовольствие. Знал, что я не сбегу. Настоящий охотник. И, кажется, он только что открыл сезон охоты на меня.
Можно было закричать, но я представила последствия и лишь плотнее стиснула зубы. На крик сбегутся гости и челядь. Меня застанут в обществе мужчины, одну, в сорочке под плащом. И ведь никто не тянул меня на стену, сама пришла. Что после этого подумает обо мне Рик?
Лэрд не остановился в шаге от меня, нет, он подошел вплотную, нависая надо мной скалой. Секунду назад я мерзла от пронизывающего ветра, теперь же изнывала от жара его тела.
— Верите ли, — произнес он, склоняясь ко мне, — я сделал все, что мог. Я пытался избавиться от наваждения, леди Флориана, но это сильнее меня. Вы сводите меня с ума, желание обладать вами невыносимо. Это похоже на одержимость. Я все время думаю о вас, а когда вы рядом, страдаю от невозможности касаться вас.
Пальцы лэрда скользнули по моей шее, подбородку, задержались на губах, очертили скулы. Он словно художник обрисовывал мое лицо легкими касаниями.
— Умоляю, лэрд, не надо, — прошептала я.
— Анрэй. Зови меня по имени.
— Я не смею. Вы сюзерен моего мужа, — я нарочно упомянула Рика, надеясь, что мужчина опомнится.
Укол достиг цели. Я поняла это по тому, как дрогнула рука лэрда. Но результат был противоположен ожидаемому. Вместо того чтобы оставить меня в покое, он вдруг схватил меня за волосы и дернул назад, заставляя запрокинуть голову.
— Я могу быть нежным и великодушным, — прошептал Анрэй Вестор в мои приоткрытые губы, — а могу быть злым и деспотичным. Тебе, моя лучезарная госпожа, решать, каким ты хочешь меня видеть.
Я испугалась: сейчас он поцелует. Вырвет силой то, что я по доброй воле навеки отдала другому. Но лэрд снова поразил: шагнув назад, он освободил меня из капкана своих рук.
Не помня себя от ужаса, я нащупала ручку, рванула дверь на себя и бросилась прочь по коридору. Отдышалась лишь в спальне. Сердце молотом колотило в ребра, набатом отдаваясь в ушах.
Первым порывом было разбудить Рика и все ему рассказать, но я быстро одумалась. От лэрда пахло алкоголем. Он был пьян, как и Рик. Именно на опьянение я списала вольности, которые мужчина позволил себе в отношении меня.
Завтра лэрд не вспомнит о встрече на стене, а если вспомнит, то устыдится своего поведения. И тот, и другой исход меня устраивал. Я и не подозревала, что у мужчины на меня иные планы.
Глава 4. Право сюзерена
Лэрд пожелал задержаться еще на день. Так как развлечений не запланировали, гости разбрелись кто куда. Я отсиживалась у себя в комнате, опасаясь даже нос за дверь высунуть. Нет уж, теперь меня отсюда не выманить.
Рик ушел рано утром, еще до того, как я проснулась, и мы снова не поговорили. Как мормэр замка он обязан был позаботиться о гостях. Леди Эйслин тоже не торопилась навестить меня. Служанки и те не забегали, и я изнывала от скуки.
День тянулся бесконечно. Мне совершенно нечем было себя занять. Будь я дома, почитала бы роман, но в замке Морей почти не было книг, а те несколько, что удалось найти, были на языке горцев. Если говорить я научилась, то читать на чужом языке пока не умела.
Лишь когда солнце коснулось горизонта, в дверь постучали. Я бросилась открывать, надеясь увидеть мужа, но на пороге стояла золовка. И вид у нее был такой, что я не сразу ее узнала. Лицо, подсвеченное снизу огнем от свечи, отдавало желтизной, а глаза походили на провалы в земной коре. Померещилось, будто сама смерть заглянула ко мне в спальню.
Прижав руки к груди, я попятилась.
— Что-то с Риком? — спросила, заикаясь.
— Рикард жив и здоров, хвала безымянным богам гор.
— Почему же на вас лица нет?
Золовка какое-то время смотрела молча, а потом заговорила официальным тоном:
— Я пришла по поручению мормэра Рикарда Морея. Нынче днем сюзерен Абердина – лэрд Анрэй Вестор заявил права на леди Флориану Морей. Закон Абердина однозначен: все, что принадлежит вассалу, является собственностью его сюзерена.
— Что это значит? — я крутила головой, осматривая служанок, вносящих в комнату кувшины с горячей водой. Девушки наполняли ванну, о чем я их не просила.
— Это значит, — ответила леди Эйслин, — что этой ночью лэрд желает видеть тебя в своей спальне.
— Зачем? — я внезапно перестала понимать человеческую речь.
— Не проси меня объяснять тебе, что мужчина и женщина делают наедине в спальне. Если потребуется, лэрд просветит тебя.
— Где Рик? — я рванулась к двери, но золовка преградила путь. — Я хочу, чтобы он лично сказал мне это. Позовите его. Пусть посмотрит мне в лицо и скажет, что отдает меня другому!
Я билась в руках леди Эйслин, но хватка ведьмы была крепкой – ни единого шанса вырваться. В конце концов, я обмякла и разрыдалась у нее на плече. Как подобное возможно? Почему Рик допустил это? Почему не выставил лэрда из замка, не вызвал на дуэль? Или горцы не бьются за своих женщин, тратя весь пыл на битвы за земли?
Я знала ответы, но отказывалась их принимать. Рик испугался, струсил. Решил, что мормэрство дороже жены. Лэрду ничего не стоит отнять у него земли, превратить в нищего. Но мы могли вернуться в Нэйталию. У отца найдется для нас место. Я бы обязательно все это сказала мужу, если бы он пришел. Но он так и не явился.
Начались приготовления. Моя воля была сломлена, и я не сопротивлялась.
Меня так тщательно к свадьбе не прихорашивали: искупали, расчесали медовые кудри, натерли тело розовым маслом. Я все сносила безропотно, словно не живой человек, а кукла. Мысли витали где-то далеко.
Меня облачили в кружевную сорочку, накинули халат, который выглядел богаче и сидел лучше моих повседневных нарядов. Даже платья не позволили надеть, словно я продажная девка. Кусая губы от досады, решила: выскажу лэрду все, что думаю о праве сюзерена. Пусть почувствует, каково быть проданной без права голоса. Злость скрутилась внутри клубком змей, готовым жалить все и всех.
Но едва я вышла в коридор, как от злости не осталось и следа. Я пошатнулась, чуть не лишившись чувств. Леди Эйслин поддержала, не дала упасть.
— Возьми себя в руки, — зашептала она мне в ухо. — От тебя зависит благополучие рода. Если уж на то пошло, это честь. Лэрд не на каждую внимание обращает. А если понесешь от него, тоже не беда. Он своих детей не бросает. Будем как сыр в масле кататься. Может, землю пожалуют.
— Какую землю? — я вырвалась. — Это измена. Будете растить чужого сына?
— Выбрось из головы эти равнинные глупости. Никто не осудит тебя.
— И Рикард? — я обернулась к золовке, но та отвела глаза.
Вот и ответ. Муж не простит. И плевать, что он сам толкнул меня в объятия лэрда. В его глазах я навсегда буду осквернена прикосновением другого мужчины. Вдруг пришло в голову, что эта ночь последняя в моей жизни. Поутру я выйду на ту самую стену, где говорила с лэрдом, и сброшусь вниз. Потому что жить мне больше будет незачем.
Леди Эйслин и служанки проводили меня до дверей спальни лэрда. Это был не почетный эскорт, а охрана против побега. Не будь их, уже сейчас кинулась бы на стену.
Служанка постучала, так как я даже руку поднять не могла.
— Войдите, — послышалось из комнаты.