Во-первых, в тылу оставались казаки и Астрахань, и ногаи не могли рисковать вторично, уводя боеспособные войска в поход, как в начале 1570-х годов (когда впервые был разорен Сарайчук). Василий Перепелицын прямо указывает на это препятствие военным планам Уруса: «А хотел… Урус князь и все мирзы ити войною в Казатцкую Орду, да заблюлся государевых людей от казаков воины» (НКС, д. 10, л. 113).
Во-вторых, цель предполагаемого похода — увеличение числа улусников — оказалась в значительной степени достигнутой и без войны. После гибели Хакк-Назара, по словам того же Перепелицына, «многие из Казатцкие Орды люди розошлися по иным землям — в Нагаи, и в Бухары» (НКС, д. 10, л. 143). Сам Урус, ныне летовавший на Илеке, удовлетворенно поделился с царем новостью, что в этом (1581) году к нему привели двадцать тысяч новых подданных-казахов; остальные во главе с новым «головой»-царевичем отступили на Иртыш — туда-то бий, видимо, и собирался в поход (НКС, д. 10, л. 151). Уже после самых первых вторжений Шихмамаевичей в казахские владения число «улусных людей» Большой Ногайской Орды пополнилось девятью (если верить Урусу) или десятью (если верить кековату Беку б. Шейх-Мамаю) тысячами человек (НКС, д. 10, л. 91; 1586 г., д. 10, л. 97).
Вспышка военной активности мангытской знати оказалась кратковременной. Случилось так, что основные военные интересы и оборонительные усилия казахов оказались направленными на их крайние восточные рубежи, против усилившихся ойратов, а интересы и усилия Больших Ногаев, наоборот, — на западные рубежи, в связи с начинавшейся Смутой и конфликтами с Малой Ордой. От середины 1590-х годов сохранилась запись беседы в Москве посла казахского хана Таваккула б. Шигая с казахским же султаном Ураз-Мухаммедом б. Онданом, который обретался при царском дворе. В этой беседе посол Кул-Мухаммед затронул и интересующий нас вопрос: «Дядя твои Тевкел царь… с ногаи сь шти браты (т. е. с "шестью братьями" — потомством Шейх-Мамая. — В.Т.) в миру, а с Тинехматовыми детми да с Урусовыми ни так ни сяк», т. е. нет ни конфликтов, ни особой дружбы (ККД, 1594 г., д. 1, л. 8; Материалы 1932, с. 291).
Вскоре из-за мощного продвижения калмыков в сторону Волги отношения Казахского ханства и Ногайской Орды практически сошли на нет: между ними стали кочевать пришельцы из Западной Монголии. Кроме того, казахи испытывали некоторое давление со стороны башкир с севера и очень сильное — со стороны могулистанских Чагатаидов и узбеков-Шейбанидов с юга. Основная масса казахов к началу XVII в. была оттеснена в Семиречье (Абусеитова 1985, с. 73). Может быть, в то время ногаи смогли вновь продвинуться на восток и занять территорию не только Западного, но и Центрального Казахстана (Абусеитова 1985, с. 59, 60) (вспомним, что в 1580-х годах один из «концов» их ежегодного кочевого цикла упирался в Сырдарью).
С калмыками ногаи в XVI столетии сталкивались эпизодически. Те изредка появлялись в пределах их кочевий, получали отпор и откатывались назад. До поры до времени улусы левого крыла успешно отбивали их набеги. «А которые наши полки были от калмаков, — писал Ак б. Шейх-Мамай Ивану IV в 1556 г., — и тем у нас быти от Волги» (ИКС, д. 4, л. 364 об.), т. е. калмыцкая опасность исчезла, и восточные войска ногаев идут к Волге, дабы двинуться на Астраханское ханство и Крым.
Через четыре года «калматцких людей многих» встретили и пленили астраханские стрельцы в районе Сарайчука (НКС, д. 5, л. 192). И опять это был случайный эпизод; в течение долгих лет после этого об ойратах нет упоминаний. В 1578 г. на «коронационном» съезде Урус торжественно подтвердил обычную задачу детям Шейх-Мамая: «стояти против колмаков» (НКС, д. 8, л. 236). Воевать последних (неизвестно, почему — возможно, из-за их постепенного переселения в Казахстан) собирался в 1587 г. тайбуга Ураз-Мухаммед (НКС, 1587 г., д. 5, л. 22). Его удел («таибугинская страна») находился как раз по соседству с иртышскими и тобольскими кочевьями калмыцких предводителей-тайшей. Это, пожалуй, первое и единственное свидетельство для второй половины XVI в. о конфликте с калмыками по инициативе ногайской стороны.
Казахский хан Хакк-Назар умудрился поссориться со всеми соседями. Сильнейшим его противником был бухарский хан Абдулла б. Искандер из узбекской ветви династии Шибанидов. Этот государь (в 1551–1583 гг. он правил от имени своего отца) стремился распространить гегемонию Бухары на все бывшие владения дома Шибана. Данное стремление проявилось, в частности, в поддержке сибирской линии Шибанидов, представленной Кучумом б. Муртазой. В конце 1550-х годов тот при поддержке узбекского монарха начал борьбу за возвращение сибирского трона, отнятого у его деда Ибрагима-Ибака Тайбугидами в 1495 г.
Тайбугидские беки Ядгар б. Гази и его брат Бек-Пулад не чувствовали себя в силах противостоять ударам с юга и обратились за помощью в Москву. Быть посредниками они упросили ногаев. Сибирский юрт согласился выплачивать ясак царю. Ядгаров посол в 1563 г. привез в русскую столицу урочную дань, но был задержан, так как с востока пришли вести, что «сибирские люди… дани государевым данщиком давати не учали и взяли к себе на Сибирь царевича» Кучума. Ядгар был Кучумом убит (Патриаршая 1906, с. 370). Реставрацию власти Шибанидов поддерживали и мангытские аристократы (Бояршинова, Степанов 1964, с. 502).
Кучум принял титул хана сибирского и тюменского, но в отличие от своих предков не стал «царем ногайским». Этому препятствовали, во-первых, угасание практики подобной инвеституры в Ногайской Орде, во-вторых, вассальное подчинение Кучума хану Абдулле II. Сибирско-ногайские отношения установились на редкость стабильные. Документы отмечают «ссылки меж ими для свойства, чтоб меж ими воины не было» (НКС, д. 7, л. 39, 39 об.; д. 9, л. 86 об.; 1587 г., д. 5, л. 22). Стычки на границах возникали только по недоразумению и быстро гасились. По меньшей мере четверо высокородных ногайских мирз женились на дочерях Кучума, а сам он взял за себя ногайскую «княжну». Некоторые мирзы (например, Каракул б. Агиш, Чин б. Эль б. Юсуф) переселились в Сибирский юрт. Наиболее тесные отношения у сибирского правителя сложились с Ураз-Мухаммедом б. Дин-Ахмедом, которому он дал в жены свою дочь Карамыш и ссудил пять тысяч алтын (НКС, д. 9, л. 160, 165 об.; д. 10, л. 109 об.). Через ногайские степи пролегал безопасный для сибирских паломников путь хаджжа в Мекку (АИ, т. 2, с. 5; БГК, д. 137, л. 357; НКС, д. 8, л. 11 об., 14 об., 43 об., 73 об., 74, 91, 92; д. 9, л. 86 об., 160, 165 об., 168; д. 10, л. 109 об., 110, 151).
В основе такого тесного сотрудничества лежало не только отсутствие взаимных политических претензий, но и коалиционное партнерство. Кучум, Абдулла II и ногайские бии Дин-Ахмед, затем Урус объединили усилия в борьбе против Хакк-Назара. Вплоть до гибели последнего в 1580 г. коалиция была прочной и действенной. Следующий хан казахов, Шигай б. Джадик, был ставленником и вассалом Бухары и не давал повода для вражды.
Как известно, в результате рейда Ермака и последующей экспансии царских войск Сибирский юрт распался. Разгромленный Кучум пытался закрепиться в южных и восточных районах своих бывших владений, опираясь при этом на ногаев. Их поддержка выражалась, в частности, в шпионаже ногайских торговцев и лазутчиков в новых русских городах за Уралом; в просьбах Ураз-Мухаммеда к московскому правительству «Кочуму царю Сибирь… назад отдати» с заверениями в аккуратной выплате ханом в таком случае ясака России; сам Кучум заявлял тарскому воеводе: «А с нагаи есмя в соединенье» (Материалы 1932, с. 298, 299; Миллер Г. 1941, с. 150; НКС, 1587 г., д. 5, л. 22; РГАДА, ф. 131, on. 1, 1597 г., д. 1, л. 8; СГГД, ч. 2, с. 130). Но на деле «соединенье» сводилось лишь к готовности Больших Ногаев принять хана в своих владениях, и бий Урус, похоже, искренне отрицал свою причастность к его военным предприятиям против русских (КК, 1586 г., д. 1, л. 14; НКС, 1586 г., д. 8, л. 9).
Более того, ногаи воспользовались крахом Юрта, сформировав у себя из беженцев-сибиряков особый удел и учредив для него должность наместника-тайбуги. Первым тайбугой, как уже говорилось, стал зять Кучума, Ураз-Мухаммед.
Поскольку Кучум в 1563 г. сверг и изгнал Тайбугидов, их подданные были вынуждены подчиниться ему. По терминологии позднего Дешта, эти подданные считались юртом или улусом (уделом) Тайбуги. После разгрома хана казаками осенью 1582 г. они вновь должны были подыскивать себе сюзерена. Собственно, выбор оказывался небольшим: Россия, Ногайская Орда, казахи или калмыки. Первая и последние не принадлежали к миру ислама; казахский хан Шигай, как и Кучум, был бухарским вассалом. Но хан Абдулла не оказал поддержки Кучуму в самый тяжелый момент, чем фактически разорвал союз. Следовательно, тайбугинские улусники должны были или начинать самостоятельные переговоры с далекой Бухарой о перекочевке на юг, прочь от Ермака, или искать покровителя поближе.
Выбор, сделанный «Тайбугиным юртом», отражен в послании царя Федора Ивановича Кучуму около 1597 г.: «А которые нагаиские улусы Таибугин юрт, которые кочевали вместе с тобою, от тебя отстали — на которых людей тебе была болшая надежа» (РГАДА, ф. 131, oп. 1, 1597 г., д. 1, л. 20; СГГД, ч. 2, с. 134). Эта походя брошенная фраза при дефиците сведений привлекает внимание. Я трактую слова о кочевании вместе с Кучумом как бывшее пребывание «юрта» в центре ханства, в домене, который до 1563 г. являлся сердцевиной тайбугидских владений. Когда Ермак занял Искер и прииртышские городки, хан ушел в южные степи, а его подданные со среднего Иртыша откочевали к Большим Ногаям. Вот почему в царском письме они предстают как «нагайские улусы».
Среди соратников Кучума находились мангытские мирзы Чин б. Эль и Али (его происхождение неясно). Вместе с ними хан нападал на русские поселения, пытался собирать ясак с татарских улусов. Воеводы неоднократно разбивали его отряды. Стремясь закрепиться подальше от них, хан основал ставку на территории левого крыла Ногайской Орды, во владениях рода Шейх-Мамая. Фактически он захватил часть ногайской территории, что вызвало недовольство мирз левого крыла. Не желая ввязываться в вооруженный конфликт с озлобленным ханом, они известили об этом бухарского Абдуллу.