А второе издание появилось на свет в 1787 году, в нем Кант переработал существенные, самые главные по существу разделы первого издания, а именно: он доработал учение о чувственности, полностью заменил трансцендентальную дедукцию категорий — сердце его философии (как бы поставил другой мотор, или другой процессор, как принято сейчас говорить, модернизировал систему). И заменил еще один раздел о паралогизмах чистого разума. Этот раздел тематически связан с дедукцией, здесь речь идет как раз о критике рациональной философии. В первом издании все это было сделано в спешке Кантом, а когда что‑то делается в спешке, то обычно получается многословным (такой закон любопытный). И вот за это многословие Канту и не нравился этот раздел первого издания, он его существенно сократил во втором. Ну и все.
Изменения, вносимые Кантом, касались лишь разделов вплоть до «антиномий чистого разума», не включая антиномии, а все остальное осталось тем же. Но и это привнесло определенные трудности. Дело в том, что терминологический аппарат второго издания изменился, вообще‑то говоря, но вот в этом не правленом куске остались некоторые термины из первого издания еще, теперь уже отмененные Кантом. Поэтому, если вы читаете второе издание «Критики.», то практически некоторые моменты (основы, конечно, будут понятны), но некоторые моменты останутся полностью непрозрачными. Второе издание, которым мы сейчас все пользуемся, гораздо более некогерентно, чем первое, в полной противоположности с тем, что считали сторонники компилятивной теории «Критики.». Они как раз считали, что второе издание когерентно. В действительности, наоборот дело обстоит. Впрочем, эта некогерентность касается несущественных моментов, к примеру, понятие транцендентального объекта — оно устранено из основной части второго издания, но осталось кое — где в диалектике, и оно вызывает лишь недоумение у читателей — что это вообще такое?
Скажу еще, пожалуй, о самой главной нестыковке, которая обнаруживается во втором издании «Критики.», это просто надо знать, особенно если вы рассуждаете о теории сознания Канта, и о, допустим, его теории познавательных способностей, о воображении. Дело в том, что в первом издании Кант считал и прямо говорил, что любой синтез есть действие способности воображения, любой синтез осуществляется воображением. А во втором издании он выделил в сознании пласт чистого рассудочного (или интеллектуального) синтеза, не сводящегося к воображению, как бы возвышающегося над ним. Но то место из первого издания, где речь шла о единственности воображения, как способности, осуществляющей синтез, оно осталось, понимаете. И все. И вот бьются, так сказать. Просто по недосмотру, в данном случае, Кант не убрал это место; это можно совершенно четко зафиксировать.
Ну, ладно. Впоследствии Кант уже, таких серьезных изменений в текст «Критики.» не вносил. Его стали интересовать другие проблемы, он увлекся политической философией, философией права, тщательнейшим образом разрабатывал философскую этику, занимался проблемами отношений религии и философии, а в последние годы главным предметом его философских устремлений стал вопрос, как он сам формулировал, о переходе от метафизических принципов естествознания к физике.
То есть вот он в своей трансцендентальной философии — метафизике, разработал, выявил общую структуру априорных знаний о мире, и, прежде всего, о мире явлений. Ну, а знание о мире явлений, вообще‑то говоря, — физика. Те знания, которые имеют априорный характер, относятся к метафизическим началам естествознания. Но Кант решил попробовать насытить эти знания конкретным содержанием, то есть продвинуться дальше в конкретизации априорных принципов, и посмотреть, нельзя ли глубже заглянуть в природу, в конкретные процессы, происходящие в мире явлений вот с таких трансцендентальных позиций? Он считал, что в принципе это возможно, априорно конструировать устройство мира, вплоть до более частных законов и закономерностей, но только делать надо это очень осторожно, кое — где выводя опосредствующие принципы, имеющие квазиэмпирическое происхождение, но не лишающие рассуждения о природе чистоты и доказательности. Архисложная задача, как говорится, последние, по сути, пятнадцать — двадцать лет жизни он в основном. т. е. сначала это была одной из самых главных для него тем, а в последние годы — самая главная. И вот его «Опус Постумум», — незаконченное сочинение, опубликованное в двадцать первом и двадцать втором томах академического издания его работ, оно как раз и вращается вокруг указанной мной тематики. Кант считал этот вопрос самым важным, говорил, что он пишет главное сочинение, и много что написал. Но какого‑то связного текста он не создал и сохранившиеся фрагменты — именно фрагменты, т. е. они мозаичны и достаточно хаотичны.
Теперь от истории кантовского критицизма перейдем к содержательному анализу разделов его системы. Прежде всего, мы, конечно, поговорим с вами о «Критике чистого разума». Несколько общих замечаний, такого, дихотомического характера, классификаторского.
Работа состоит из двух главных разделов (давайте ее членить начнем, чтобы карту такую предварительную составить): учение об элементах — первый раздел, второй раздел — учение о методе. Традиционно, наибольшее внимание обращают на первый раздел, он занимает девяносто процентов места в книге. Второй раздел — учение о методе
— это приложение. Некоторые считают, что Кант изначально планировал сделать эти разделы равновесными, то есть он придавал в первоначальных планах этому разделу гораздо больший вес, но потом по ряду причин решил сократить его до такого придатка к основному тексту. Так что и мы будем говорить в основном об учении об элементах.
Название вызывает (или может вызвать) недоумение — что за элементы, какие элементы? Речь идет об элементах познания, об элементарных понятиях, об элементарных принципах познавательных способностей человека.
Учение об элементах, состоит из двух, в свою очередь, разделов, а именно — трансцендентальной эстетики и трансцендентальной логики, не считая предисловия и введения. Трансцендентальная эстетика — это учение о чувственности, базисные принципы кантовского учения о чувственности я уже вам пересказал на прошлом занятии. Трансцендентальная логика это учение о мышлении.
Логика тоже состоит из двух разделов — из аналитики и диалектики. Аналитику Кант называет логикой истины — здесь он раскрывает возможности, реальные возможности априорного познания с помощью мышления (или рассудка). Что же касается диалектики, то здесь Кант вскрывает ложные притязания человеческого разума. Аналитика — это позитивная часть, здесь Кант показывает, что может сделать мышление в области априорного познания (априорного — то есть доопытного), а в диалектике Кант показывает, что оно не может сделать, но, тем не менее хочет сделать, и почему то, что оно хочет сделать оно сделать не может. То есть диалектика, говорит Кант, — наука, вскрывающая ложные притязания человеческого разума на заопытное познание, или сверхопытное познание. То есть термин «диалектика», заметьте, употребляется Кантом вовсе не в том смысле, который потом Гегель пытался Канту приписать. Никакого учения о противоположностях., то есть не то, что бы там не было учения о противоположностях, оно там как раз есть (в разделе об антиномиях), но само понимание диалектики Кантом вовсе не подразумевает учения о противоположностях. Хотя любопытно, что в черновиках Кант допускал и такую интерпретацию диалектики. Есть у него такие записи, типа того, что диалектика базируется на «pro» и «contra» — «за» и «против»; там, где есть это столкновение, есть диалектика. Но это такая маргинальная линия кантовской мысли, а в официально опубликованных текстах у него совсем другое понимание, о котором я только что сказал.
Аналитика составляет ядро кантовской критики, именно в аналитике Кант решает главные вопросы «Критики чистого разума», а главный вопрос «Критики чистого разума» — как возможны априорно — синтетические суждения, — вот это главная проблема, об этом Кант прямо говорит во Введении. Заметьте, это уникальный случай, в общем- то, — огромный текст написан, по сути дела, для решения одной единственной проблемы, одного единственного вопроса, выраженного в такой краткой и экономичной форме. То есть текст очень центрирован. Вот например, у Тетенса, самого вопрошающего, как я вам говорил, философа в истории мировой культуры, у него нет вот этих центральных вопросов, это очень характерно для феноменологического стиля исследования. Для феноменолога не существует главного вопроса, вокруг которого он должен все располагать. Нет. Есть масса вопросов, и в этой плюральности и состоит особенность феноменологического исследования. А у Канта не так.
Но сама аналитика тоже неоднородна, она тоже состоит из двух частей — из аналитики понятий и аналитики основоположений, причем аналитика основоположений играет прикладную роль, точнее иллюстративную роль относительно аналитики понятий. Это вообще, кстати, характерно для структуры кантовской «Критики.». Учение о методе в каком- то смысле иллюстрирует выводы, полученные в учении об элементах, или учении о началах, как у нас обычно это переводят. В оригинале там — Elementarlehre, а у нас переводят как учение о началах. Ну не важно, тоже правильный перевод. Так вот, диалектика иллюстративна по отношению к аналитике. В аналитике учение об основоположениях — аналитика основоположений, иллюстративна по отношению к аналитике понятий. Причем любопытно, что в самой аналитике основоположений тоже три раздела, и третий раздел, глава «Об основаниях и различениях всех предметов на феномены и ноумены» иллюстративна по отношению к основной части. То есть вот такая матрешечная структура.
Так вот, аналитика понятий тоже состоит из двух частей, вот это ядро кантовской философии мы дробим и сейчас дойдем до самого центра. Она состоит из метафизической дедукции категорий и трансцендентальной дедукции категорий.
Ну и настоящим ядром кантовской фил