чей, что это не ее сын, это – самозванец, которого покарал бог. Потрясенная толпа разошлась, люди не знали, чему верить: еще недавно Марфа признавала "Дмитрия" своим сыном. Мятежники бросили нагое тело царя в грязь посреди рынка, и оно лежало там несколько дней; дворяне хлестали труп плетьми, а народ молча стоял вокруг; многие плакали.
В это время бояре делили власть; в Думе "был мятеж во многих боярах", "захотели на царство многие". 19 мая часть бояр вывела на Красную площадь князя Василия Шуйского и среди толпы "выкликнула" его на царство. Народ заставили присягать "царю Василию" – но многие не хотели, через несколько дней появились "подметные письма", в которых говорилось, что "добрый царь Дмитрий жив", что бояре убили его двойника. 25 мая на Красной площади собралась огромная толпа, требовавшая, чтобы бояре вышли к народу – но Шуйский заперся в Кремле, и москвичи, не зная, что делать, разошлись.
Между тем, южные окраины отказались признать власть Шуйского: здесь тоже говорили, что Дмитрий жив. Действительно, из Польши приходили люди, утверждавшие, что видели царя, что он бежал и скрывается от недругов у своих польских друзей. Позднее выяснилось, что один из товарищей погибшего самозванца, Михаил Молчанов, бежал из Москвы с царской печатью; он выдавал себя за "чудесно спасшегося царя Дмитрия" и составлял грамоты, скрепленные печатью государя. Однако Молчанов боялся показаться на Руси, где "Дмитрия" видели очень многие, – поэтому он послал на Русь своего "большого воеводу" Ивана Болотникова, дав ему грамоту с царской печатью.
Болотников был лихой казак, повидавший на своем веку многое. Он побывал в плену у турок, несколько лет был прикован к веслу на галере, потом сражался с турками в Венгрии и за свою смелость был избран атаманом. Когда Болотников прибыл на южную "украину", вокруг него сразу же собрались все, кто год назад сражался за "царевича Дмитрия". Царской армии снова пришлось осаждать южные города – и обнаружилось, что в этой армии мало кто желает сражаться за "боярского царя Василия"; после нескольких боев царское войско отступило к Туле, и здесь "дворяне все поехали без отпуска по домам, а воевод покинули". Часть дворян из Рязани и Тулы по старой памяти о щедрости "царя Дмитрия" перешла на сторону его воеводы Болотникова. Шуйскому пришлось собирать новое войско из московских дворян и "великих бояр"; 25 октября повстанцы "побиша и разогнаша" эту рать у села Троицкого, а затем подступили к Москве.
Московский люд волновался: по рукам ходили призывы Болотникова "побивать бояр и забирать их жен, и поместья, и вотчины". С другой стороны, бояре и священники говорили, что Болотников пришел отомстить за смерть царя и не пощадит никого из москвичей. В лагерь повстанцев пришла депутация с просьбой показать царя Дмитрия – но царя Дмитрия не было, и москвичи не поверили, когда Болотников стал говорить, что царь в Польше: они своими глазами видели, что в действительности сталось с "добрым царем". Сомнения стали посещать и самих повстанцев: рязанским дворянам не нравилось, что Болотников призывает холопов "побивать бояр" – у них и у самих были холопы. 15 ноября полтысячи дворян во главе с Прокопием Ляпуновым ушли в Москву, воеводы Шуйского осмелели и решили дать повстанцам большое сражение. 2 декабря 1606 года царские полки пошли на штурм лагеря повстанцев у деревни Коломенское; повстанцы ожесточенно сопротивлялись, но в разгар боя к врагам перешел еще один дворянский отряд. Лагерь был взят и царские воеводы захватили 6 тысяч пленных; их ставили в ряд и убивали дубиной по голове, а трупы спускали под лед Яузы.
Воевода Болотников с остатками своего войска отступил в Калугу и был осажден царской армией, весной 1607 года вокруг Калуги разгорелись ожесточенные бои; отряды казаков во главе с атаманом Илейкой Муромцем прорывались на помощь Болотникову – и прорвались; объединенное войско повстанцев перешло из Калуги в Тулу. Илейка Муромец называл себя "царевичем Петром", сыном царя Федора, – и Болотников подчинился новому "царевичу", отличавшемуся крутым нравом. Гражданская война становилась все более жестокой, царь Василий приказал касимовским татарам "воевать" казацкую "украйну". Дворяне тысячами топили пленных стрельцов, а казаки убивали пленных дворян; "царевич Петр" травил "изменников" медведями и сбрасывал их с крепостных башен.
Царь Василий стал собирать новую армию и пообещал дворянам, что вернет всех крестьян, бежавших аж с 1592 года. Это помогло восстановить дисциплину, и в мае царь двинулся на Тулу с огромной, 100-тысячной ратью. 5 июня 1608 года на речке Восьме разыгралась жестокая битва между дворянской армией и казаками; казаки не выдержали удара тяжелой конницы и были разбиты, 5 тысяч пленных были казнены на поле боя. "Где же царь Дмитрий?!" – кричали казаки своим воеводам – и Болотников отправил атамана Ивана Заруцкого на поиски "хоть каково" Дмитрия. Заруцкий нашел на черниговской "украйне" человека, внешне похожего на убитого царя; это был школьный учитель, пришедший из Белоруссии; его научили, как себя вести, и объявили "чудесно спасшимся царем".
"Возвращение Дмитрия" вызвало взрыв ликования на "украйне", к нему стекались толпы казаков; приходили отряды наемников из Польши, выражая готовность снова служить "московскому царю". Между тем, войска Шуйского осадили Тулу, где оборонялись "царевич Петр" и Болотников; повстанцы сражались отчаянно и отразили все штурмы – тогда царь распорядился построить плотину на реке Упе и затопить город. Были согнаны десятки тысяч крестьян, которые за два месяца возвели плотину; вода поднялась и затопила улицы – так что "можно было только на плотах ездить". Погибли все хлебные запасы, в городе наступил страшный голод, защитники едва держались на ногах и вступили в переговоры с царем. Шуйский обещал выпустить повстанцев "свободно и с оружием" – но не сдержал обещания: он отпустил простых казаков, но приказал схватить атаманов. Илейка Муромец был казнен и навсегда остался в легендах, как "славный казак Илья Муромец"; Болотников был сослан на север, в Каргополь; когда год спустя повстанцы снова подошли к Москве, царь приказал утопить знаменитого атамана.
Тула лишь немного не дождалась помощи: "царь Дмитрий" уже шел на подмогу и находился в Козельске. Узнав о падении Тулы, "Дмитрий" и Заруцкий отступили на юг и провели зиму в Орле. Дмитрий рассылал воззвания к холопам, "чтобы холопы шли к нему, присягнули и получили поместья своих господ – а если там остались господские дочери, то пусть берут себе в жены". В Орле собрались толпы "боевых холопов", казаков и крестьян; приходили и польские отряды: в 1607 году в Польше был подавлен большой шляхетский мятеж, и преследуемые королевской армией отряды мятежников шли прямо к "царю Дмитрию". В апреле 1608 года войско "Дмитрия" двинулось на север и в двухдневной кровавой битве под Болховом разбило царскую армию; в июне повстанцы снова подошли к Москве и укрепились в деревне Тушино. На сторону "Дмитрия" перешли все города центральной России и даже некоторые города Севера – в том числе и Псков, где простонародье заставило "лутших людей" целовать крест "доброму царю". К осени Москва оказалась в блокаде и начался открытый "отъезд" знати и "всяких людей" в Тушино. "Учали из Москвы в Тушино отъезжати стольники, и стряпчие, дворяне московские, и дети боярские, и подьячие, и всякие люди". "Дмитрий" завел собственную Думу и приказы, стал жаловать поместья и собирать налоги; у "Дмитрия" появился собственный патриарх по имени Филарет – насильно постриженный Годуновым в монахи боярин Федор Романов. В сентябре казаки привели к "Дмитрию" освобожденную из московского плена его "законную жену" Марину Мнишек – и Марина, желавшая вновь стать царицей, со слезами на глазах обняла своего "мужа".
Казалось, что "Дмитрию" вскоре подчинится вся Русь, – но ему не подчинялось собственное войско. Польские наемники постоянно требовали денег, а когда царь просил подождать, начинали бунтовать и грабить уезды. Командир одного из отрядов Ян Сапега пытался взять штурмом и ограбить богатый Троице-Сергиев монастырь – но монахи с трудом отбились; командир другого отряда, Лисовский, безнаказанно грабил в Галиче и Костроме; подделывая царские грамоты, поляки собирали подати по второму и третьему разу. Насилия поляков вызвали восстания в городах на Волге, и "Дмитрий" приказал повесить одного из польских командиров – но другие продолжали грабить, и царь ничего не мог поделать: "Дмитрий" был многим обязан полякам; польские гусары были лучшими воинами его армии и лучшими кавалеристами Европы; они были обучены сражаться в строю, и это им "Дмитрий" был обязан победой в битве при Болхове.
Русские ратники не могли противостоять западным наемникам – и царь Василий, в свою очередь, попросил шведского короля нанять для него целую армию: 15 тысяч мушкетеров и пикинеров. В июле 1609 года эта армия под командованием князя Скопина и шведского маршала Делагарди разбила отряд повстанцев под Тверью; как всегда после победы, наемники потребовали жалованья и, не получив его, отказались идти дальше. Москва оставалась в блокаде, жители голодали – и вдобавок пришло известие, что 21 сентября король Сигизмунд III перешел с польскими войсками границу и осадил Смоленск. Послы Сигизмунда прибыли в Тушино, предлагая всем полякам присоединиться к королевскому войску; наемники согласились и попытались было захватить "царя Дмитрия", чтобы увезти с собой, – но "Дмитрию" удалось бежать, переодевшись в крестьянскую одежду. В суматохе мятежа царица Марина бегала между палатками и в слезах умоляла гусар не изменять своему мужу – а ночью переоделась казаком и с луком за плечами ускакала следом за "Дмитрием".
Бывшие в Тушино русские казаки ушли вместе с "Дмитрием" в Калугу; поляки отправились к Смоленску, а бояре по большей части вернулись к царю Василию. Воспользовавшись этими событиями, князь Скопин с наемниками вступил в Москву; в июне 1610 года объединенное войско из 40 тысяч русских и 8 тысяч наемников двинулось к Смоленску. Утром 24 июня у села Клушино 10 тысяч гусар гетмана Жолкевского смело атаковали многократно сильнейшего противника; они десять раз бросались в атаку – и на десятый раз наемники, которым опять не заплатили жалованья, подняли копья и перешли на сторону поляков. Главнокомандующий Дмитрий Шуйский растерялся и, бросив свою саблю, булаву, знамя, умчался с поля боя – впрочем, гусары не преследовали русских, а занялись грабежом богатого обоза.