То, что провинциальная мещаночка так мило позволила похотливому Ретифу, разрешали тогда галантно и дамы, как мы узнаем из многочисленных сообщений литературы мемуаров. Поцеловать женщину в грудь вообще считалось одной из привычных галантностей. Так как она пользуется одинаковым сочувствием обоих полов, то стараются искусственно создать удобные для этого ситуации. Во время игры в фанты такой поцелуй часто назначался выкупом, как видно, например, из «Девицы-адвоката» Лилиуса Шамедри. Если у мужчины нет мужества поцеловать женщину или если он дарил руке то, на что имели право уста, то это разочаровывало женщину. Логау насмехался:
Jungfem, euch die Hand zu küssen
Pfl egt euch heimlich zu verdriessen
Weil man feurig zugewandt,
Was dem Mund gebhürt, der Hand[33].
Тем более льстило самолюбию женщин, если дерзкий поклонник просил, целуя, какой-нибудь особой милости, например о разрешении поцеловать округлое колено. И такое разрешение часто дается даже в обществе. «Колено — последняя станция дружбы, на поцелуй выше подвязки может претендовать один лишь любовник». А любовник никогда почти не довольствуется такими невинными поцелуями. Галантная литература полна такими примерами.
Подобно тому как мужчина желал покрыть и в самом деле покрывал поцелуями все тело женщины, так от нее он требовал тех же рафинированных интимностей, которые он уделял ей: существовал не один поцелуй, а сотни разных поцелуев. Искусство целовать стало настоящей, и притом очень популярной, наукой. Рафинированность великого знатока этого вопроса в XVI веке Иоганна Секундуса сделалась в XVIII столетии публичной тайной. Что такое поцелуй, какие существуют разнообразные виды поцелуя, как должно целовать в том или ином случае — все это описывается и обсуждается и в серьезных трактатах, например в «Женской энциклопедии». По словам автора этого сочинения, более жгучим поцелуем является так называемый «флорентинский». Он состоял в том, что «берут особу за оба уха и целуют». Влажный поцелуй говорил женщине, что мужчина хочет от нее большего, чем невинных шуток. Гофмансвальдау говорит: «Влажный поцелуй мой дал ей понять, что я обуреваем желаниями». А так как мужчины целовали женщин особенно часто именно таким образом, то они по опыту знали действие на их чувства такого поцелуя, как видно из того же стихотворения Гофмансвальдау.
«Девичий» поцелуй состоит в том, что мужчина целует девушку в грудь и в ее бутоны. «Женщины особенно любят такой поцелуй, так как он позволял им показать красивую грудь», — говорится в «Путеводителе для влюбленных». В южнонемецких прядильнях была в большом ходу игра в фанты под названием «Выносить ребенка»: девушки должны откупиться именно такими поцелуями. Когда же девушка отказывается раскрыть лиф, то над ней издеваются: «у нее доска», желая объяснить ее чопорность тем, что у нее плоская, как доска, грудь. «Французский» поцелуй состоит, по словам «Путеводителя для влюбленных», в том, что целующиеся соприкасаются языками. Так целуются женатые люди, ибо подобный поцелуй доставляет обоим «нежнейшее удовольствие». Мужчина à la mode тоже иначе не целует, так как он таким образом особенно возбуждает женщину, и потому и «женщины, склонные к любви, предпочитают такого рода поцелуй».
И таких способов целовать существовало еще много, а каждый способ имел к тому же еще и свои оттенки. По тому, как мужчина целует женщину, последняя знает, что обещает ей его любовь. «Мужчина любит, как целует». И так как на это направлено «высшее любопытство женщины», то каждая в конце концов не прочь, чтобы ее целовали, даже в том случае, когда она хочет остаться верной любовнику или мужу. «Невинный поцелуй — не грех».
Поцелуй в уста в эту эпоху неотделим от желания пробудить в том, кого целуешь, чувственное желание. Поэтому мать даже в порыве бурной радости целует своего ребенка не в губы, а в щеку, глаза или лоб. Это поцелуй дружбы, поцелуй нежности, чуждый всего полового.
Права рук ни в чем не уступают правам губ в деле взаимного флирта. И что особенно характерно, эти права также дифференцируются и подробнейшим образом описываются. В особенности к действенному флирту возбуждает грудь женщин и девушек. «Грудь женщины — мыс блаженства, к которому простираются руки каждого мужчины». Кажется, нет ни одного поэта эпохи, который не облек бы это желание в ясные выражения. Так, Гофмансвальдау говорит в одном стихотворении о том, как он при виде спавшей возлюбленной Лесбии прежде всего почувствовал желание прикоснуться рукой к ее обнаженной груди. А другой поэт, Грессель, мотивирует подобное желание тем, что ведь блохе предоставлено то же право.
Если из указанных стихотворений видно, что мужчина позволял себе подобные интимные шутки чуть не при первом же знакомстве, то ряд других стихотворений эпохи доказывает, что противодействие, которое они встречали со стороны женщины, обыкновенно лишь видимое, и потому ее взоры противоречат так же часто ее словам. «Ton oeil dit oui, quand ta bouche dit non»[34], — говорится во французском стихотворении «Двое», описывающем все виды флирта, приводящего в конце концов к полному сближению. Возлюбленная не стыдится и сама провоцирует любовника к подобным выходкам, как видно из одного стихотворения упомянутого Гресселя. Впрочем, мужчина не довольствуется этими правами, а стремится проникнуть в самые сокровенные области.
Дать взорам мужчины соблазнительное зрелище — такова первая милость, даруемая женщиной мужчине. Это обыкновенно прелюдия флирта, так как одной из главных задач форсированного женского кокетства является именно такое выставление напоказ своих интимных прелестей. Для этой цели женщина принимает небрежную позу на кушетке или, еще лучше, пикантную позу перед камином, этой же цели служат игривые шутки и развлечения. Женщина не знает лучшего удовольствия, как похвастать своей красотой перед возлюбленным, к тому же она знает, что «раз в плену глаза, то и руки и уста недолго будут бездействовать», и потому она всегда находит массу серьезнейших причин показать ему кое-что. В особенности часто возлюбленный обязан удостовериться лично, что у нее болит та или другая часть тела, и на его обязанности лежит облегчить ее физические страдания. Оказывается, роза, которую она носила на груди, упала в разрез платья и шип больно уколол ее, и вот она вскрикивает и бежит в соседнюю комнату к возлюбленному и показывает ему больное место, как это описывается в одном стихотворении Гагедорна.
Чаще же всего удобный случай показать возлюбленному свои интимнейшие прелести — укус блохи. Эта неприятность лучше всякой другой дает повод к пикантным ситуациям, так как тот, к которому обращаются за помощью, обязан поймать злого мучителя, а это, как известно, не так легко; поэтому, описывая такие сцены, поэты не ограничиваются несколькими строками, а исписывают целые страницы.
Мы выше упомянули, что галантная литература и искусство дают нам наглядное представление о формах взаимного ухаживания, господствовавших в эпоху старого режима. Этот неоспоримый факт освобождает нас от необходимости приводить для каждой подробности пояснительный «исторический комментарий», от которого нас к тому же побуждает отказаться отсутствие места. Заметим только, что каждый из этих оттенков мог бы быть иллюстрирован взятыми из литературы мемуаров описаниями и эти описания доказали бы правильность возникшей тогда поговорки: «Всегда легче коснуться груди красотки, чем ее сердца».
Тенденции, свойственные каждой эпохе, всегда стремятся вылиться в особо типическое выражение, в котором они находят свое относительно лучшее воплощение. Такое значение имел для флирта эпохи старого режима утренний туалет дамы, так называемое lever (вставание), когда она могла быть в неглиже. Женщина в неглиже — такое понятие, которое предыдущим эпохам было совершенно неизвестно или известно лишь в очень примитивном виде. Это явление относится лишь к эпохе абсолютизма.
Оно и понятно. В эпоху, когда женщина стала простым предметом роскоши, когда ее превращение в предмет роскоши достигло своих крайних нелепых границ, ей приходилось проводить целые часы за туалетом, ставшим благодаря требованиям моды чрезвычайно сложным. Не менее понятно и логично и то, что необходимость стала постепенно самоцелью и туалет дамы сделался одной из главных приманок для чувственного удовольствия, санкционированной обществом и соответствующим образом организованной. Так как флирт стал в эту эпоху официальным учреждением, то необходимо было создать и официальный повод для его проявления. Одно вытекало логически из другого. Другими словами: благодарнейший и удобнейший повод к флирту должен был получить санкцию официального.
Так, утренний туалет, или lever, дамы был провозглашен официальным часом приемов и визитов.
И в самом деле, трудно было найти другой более удобный и более благоприятный для флирта повод. Неглиже представляет ту ситуацию, в которой женщина может воздействовать на чувства мужчины самым пикантным образом, а эта ситуация тогда длилась не короткое время, а ввиду сложности туалета многие и многие часы. Какая, в самом деле, богатая для женщины возможность инсценировать перед взорами друзей и ухажеров очаровательную выставку отдельных ее прелестей. То словно случайно обнажится рука до самых подмышек, то приходится поднять юбки, чтобы привести в порядок подвязки, чулки и башмаки, то можно показать пышные плечи в их ослепительной красоте, то новым пикантным способом выставить напоказ грудь. Нет конца лакомым блюдам этого пиршества, границей здесь служит лишь большая или меньшая ловкость женщины. Впрочем, это только одна сторона дела.
Неглиже также удобно и для осуществления тех последствий, к которым приводит подобное зрелище, так как уступчивости женщины уже не мешают никакие технические препятствия. Стоит только женщине сказать «да», и мужчина так или иначе может добиться своей цели. Даже больше, пикантное неглиже есть уже само по себе указание на готовность женщины сказать «да», так как костюм становится той броней, которая делает ее хотя бы до известной степени неприступной для мужчины. Если же женщина предстанет перед мужчиной без этой брони, то это вообще не более и не менее как приглашение, брошенное ею мужчине, не оставит