«Он!» - услышал он вопль ужаса у себя в голове, так и не сумев понять, какая же его часть испытала это чувство. Ведь сам он не чувствовал ничего, кроме мертвецкого холода.
Человек перед ним смотрел на него горящими красными глазами с узором в виде закрученной спирали и едва заметными сюрикенами за ними. Бледное знакомое лицо. Знакомая прическа. Знакомый взгляд….
- Итак, ты сделал свой выбор, - прозвучал знакомый голос. Голос Учиха Шисуи.
«Этого не может быть!» - сказал он, так и не уверенный в том, говорит он это вслух или нет.
- Но боюсь, что тебе придется отправиться в другое место, - голос мужчины напротив звучал спокойно, пусть в глазах и мелькало нечто совершенно иное, - Саске, пришло время воссоединиться с семьей!
В этот миг самый младший из Учиха слышал голос убийцы, что произносил те самые страшные слова.
«Есть еще один обладатель мангеке шарингана». Но сказать что-то или сделать, он уже не успел.
- Котоамацуками! – прозвучал ледяной голос, и Саске уже понимал, что ничего сделать невозможно. А в следующий миг мир померк, и все обратилось во мрак.
Пробуждение оказалось трудной задачкой. Это напоминало попытку вырваться из под воды, что не хотела отпускать свою добычу. Он то пробивался сквозь эту толщу воды, именуемой сном, то она снова накрывала его с головой, немедленно забивая рот, уши и глаза, обращаясь в странные и причудливые образы. Образы, что складывались в одну странную историю, в которой, с одной стороны, казалось, не было никакого смысла, а с другой, сонный разум просто не мог за ней не следить.
Борьба длилась долго. Раз за разом сон одолевал его, и он отрубался еще на какое-то время, чтобы потом сделать очередную попытку открыть глаза и взглянуть на мир ими. Впрочем, уже потом, когда разум уже окончательно осознал, что видит сон, в голову пришла мысль, что таким образом он просто защищается. Защищается от того, что его ждало в реальном мире, за пределами этой иллюзорной действительности, порожденной собственным подсознанием. А как только пришло осознание, удержаться в этом плену, уже не получилось.
Саске открыл глаза и уставился на простенький деревянный потолок. Несколько мгновений он медленно осознавал, где он находится, чувствуя всем своим телом приятное тепло накрывавшего вплоть до кончика носа одеяло и мягкую постель. И прежде чем в голову пришла мысль, что в его памяти нет ничего, что было бы связано с этим потолком, перед глазами материализовался образ красных глаз на бледном лице покойника.
Это воспоминание вырвало его из приятного блаженства. Одеяло отлетело куда-то в сторону, а сам он оказался на покрытом циновкой полу в боевой стойке. Чтобы немедленно наткнуться взглядом на все те же красные глаза на все том же лице. Обладатель всего этого восседал на кресле, сложив руки на подлокотниках. Саске почувствовал, как с одной стороны волосы встают дыбом на голове, а с другой как что-то вскипает внутри. Молодой наследник клана Учиха просто застыл, столкнувшись с жесточайшим натиском предельно противоречивых чувств, ни одна из которых не могла взять вверх.
- Привет, Саске! – прозвучал в этот момент голос человека в кресле, чей взгляд не изменился ни на мгновение. Тяжелый, мрачный, с толикой равнодушия и пустоты внутри.
От этого приветствия Саске почувствовал ком в горле. Он забыл, как дышать, не мог ничего сказать, бурлящие и клокочущие внутри него чувства словно застыли льдом, заморозив и его самого. Учиха…. Шисуи…. Живой….
Эти три слова заставили сердце с силой удариться о грудную клетку. От удара застывшая ледяная масса разбилась на тысячи кусочков и рассыпалась, оставив после себя пустоту. И начавшую поднимать голову где-то глубоко-глубоко внутри тьму.
- Ты! – сказал он, не чувствуя собственных губ и языка. Слова дались тяжело. Взгляд красных глаз, этого мангеке шарингана одновременно пугал и вызывал внутри чувство бурлящий ненависти.
«…есть еще один…» - прозвучали в голове знакомые слова, и ее стало заметно больше. Часть ее обратилась в силу, что он использовал.
- Что за чертовщина здесь твориться?
Это не был вопрос. Это был рык загнанного в угол событиями в жизни зверя. В голове Саске в этот момент кишели вопросы, смешиваясь с подозрениями и обвинениями, что обращались в гремучую смесь вместе с кипящими эмоциями. Он хотел кричать, клеймить, рвать, метать. Его бросало из крайности в крайность. Шисуи жив. Жив, как и сказал Итачи. Итачи знал! Итачи предатель! Шисуи, значит тоже предатель. Итачи должен быть убит! Шисуи тоже? С другой стороны было и другое. Итачи предатель! Итачи лжец! Итачи убийца! Итачи подозревали в убийстве Шисуи! А Шисуи здесь. Он сидит. Он не атакует. Он не использует на нем Цукиеми и не показывает смерть родителей. Что если Шисуи тоже был предан? Что если Шисуи почти был убит, но смог выжить?
Подозрения, сомнения, вопросы, обвинения. Злость, ненависть, страх… А ведь вместе с этим было и другое. Была толика радости, что пыталась поднять голову, но боялась это сделать. Радость оттого, что возможно Шисуи друг. Что он тоже был предан, как и остальной клан. Что он, наконец, пришел к Саске на помощь. И теперь Саске не один. Клан Учиха не состоит из одного человека. Их двое. И у одного есть мангеке шаринган.
«…есть еще один…» - и сердце снова пропускает удар. Шисуи и Итачи заодно? Шисуи предатель? Шисуи убийца?
Его лихорадило. За мгновения сознание прокрутило все эти варианты по много-много раз. Он смотрел в красные глаза, что горели огнем, и не понимал, как быть. Не понимал, что делать. Броситься, как бросился на Итачи? Ждать ответа? Почему Шисуи так долго не отвечает? Почему?
- Успокойся, - прозвучало еще одно слово. Шаринган Шисуи вспыхнул на миг, и все сомнения вместе с чувствами просто отрезало. Они остались где-то там внутри. А здесь был только сбитый с толку Саске и почти холодная голова.
Спокойствие возвращалось быстро. Чуть было не начавшаяся позорная истерика от всех противоречий этого сильнейшего удара за последние годы отступила. И младший Учиха почувствовал себя немного лучше. Но ни о каком полном спокойствии говорить было невозможно. Ведь оно было искусственным, вызванным силой этих красных глаз.
- Садись, - прозвучал голос Шисуи. И это не было предложение. Саске слышал прямой, не терпящий никаких обсуждений приказ. Приказ, который он просто не мог нарушить. Потому скоро краешек кровати был занят. В этот момент парень задумался было о таком странном своем состоянии, но не успел. Старший Учиха заговорил вновь.
- Слушай меня очень внимательно, Саске. Я отвечу на все твои вопросы. Я объясню, где был все это время, где находимся сейчас, как так вышло, что мое тело не гниет в сырой земле. И что самое главное, я расскажу тебе, почему мы с тобой встретились так поздно. Все, что мне нужно от тебя, внимание.
Он тяжело вздохнул, и только в этот миг Саске заметил, что под горящими и приковывающими к себе внимание красными глазами темные мешки. Что лицо Шисуи болезненно бледное. Сам он, даже сидя, заметно ссутулился, а пальцы с силой сжимают подлокотники. Этот человек, который, как он помнил с детства, был могучим шиноби, казалось, перенес тяжелую болезнь. И сидит он здесь лишь благодаря силе своей воли. Это настолько не вязалось с образом холодного и безжалостного Итачи, что радость внутри сделалась сильнее. «Шисуи не предатель». Эта робкая надежда, даже не получившая своего подтверждения, была подобна рассвету после темной ночи. Мальчишка, что сидел на краю кровати, всем своим израненным сердцем чувствовал необходимость в этом. В этой надежде. В том, чтобы эта надежда оказалась правдой. Чтобы он более не один….
- Начну с самого главного…. Почему я до сих пор жив.
Шаринганы вспыхнули, и в какой-то момент Саске показалось, что Шисуи собирается провернуть тот же трюк, что проделывал Итачи – показать события тех дней через иллюзию. Но ничего такого не последовало. Комната осталась неизменной. Они как сидели каждый на своем месте, так и остались сидеть. Никаких попыток создания гендзюцу.
Шисуи вздохнул, прежде чем приступить к рассказу, он лишь сильнее сжал подлокотники кресла.
- Это случилось за несколько дней до гибели клана…. Это было очень тяжелое время. Я знал об угрозе. Знал о том, чем могут обернуться дела, что тогда шли внутри нашего клана в те дни. И хотел это предотвратить…. Я готовился. Очень сильно готовился…. Я был готов совершить не самые благородные поступки, если бы это потребовалось.
Старший Учиха говорил с длинными паузами. Он смотрел прямо на Саске. Его взгляд был тверд, холоден, с временами проскальзывающей пустотой. Но чувствовалось, что для того, чтобы так смотреть, приходилось прикладывать огромные усилия. Шисуи было очень нелегко говорить то, что он говорил, и то, что он собирался сказать. Его собеседник видел это. И не мог определиться с тем, как относиться к предстоящим ответам.
- Но меня предали…. Кто-то захотел действовать по своему разумению. По своему плану…. И он ударил мне в спину…. Тогда я потерял свой первый глаз.
Странное утверждение на фоне горящих шаринганов, но голос, который произнес эти слова не оставлял ни малейших сомнений. Человек, что рассказывал свою историю, искренне верил в то, что говорил. И даже сейчас он словно проживает те темные мгновения снова, пусть и пытается удержаться здесь. В том числе не сводя своего взгляда от собеседника.
- Мой план был разрушен…. Я понимал, что без одного своего глаза мне не по силам решить проблему…. Спасти клан уже моими силами было невозможно. Кажется, тогда я просто сломался….
Воцарилось молчание. Шисуи не смог сдержаться и все же бросил взгляд в сторону, что тут же потускнел. И потребовалось время, прежде чем ему удалось снова взять себя в руки.
- Это был позорный момент для меня. Я почувствовал себя жалким и никчемным. Слабым и неспособным выполнить свою миссию…. И поэтому лишился своего второго глаза. А через мгновения должен был потерять и свою собственную жизнь…. Хотя о чем это я? Ведь я ее потерял…. Очнувшись долгое время спустя в убежище одного неравнодушного знакомого, с новыми глазами вместо старых, с известием от него о том, что клан Учиха уничтожен, я понял, что прежний Шисуи и в самом деле мертв. Вместо него остался другой человек. Тот, кто все эти годы отчаянно пытался собрать старые осколки и соединить их в нечто, что можно было бы назвать жизнью….