- Это…. Это сделал Итачи?
Слова вырывались из уст Саске с большим трудом. За все это время Шисуи ни словом не обмолвился об убийце. Он казалось, рассказывал историю о ком-то ином. О ком-то, кто был чужд клана. Не имел к нему ни малейшего отношения. И это казалось неестественным.
Хозяин комнаты молчал некоторое время. Его взгляд был столь же мрачен и тяжел. Слишком мрачен и тяжел….
- Наверное, это нелегко будет принять, Саске…. Но Итачи я доверял больше, чем кому-либо еще. И в тот день, когда меня предали, именно он был тем единственным человеком, кто попытался оказать мне помощь….
Эти слова были подобно удару ножу в сердце. Да, Шисуи был прав. Такое было нелегко принять. Такое было невозможно принять! Даже несмотря на то, что брат особенно озлобился после исчезновения своего лучшего друга.
- В том, что случилось со мной, нет вины твоего брата…. Он предал тебя, но не меня. Это противно звучит, я знаю. Но боюсь, что это еще одна жестокая правда, – он снова вздохнул, - Меня предали другие люди. Я сломался из-за действия других людей. Я был готов убить себя из-за других людей. Не этого, наверное, ожидают услышать от Шуншина Шисуи.
Молчание царило долго. Саске просто молча ждал продолжения. Он думал, он старался держать себя в руках, он готовил вопросы, равно как и был готов действовать. Шисуи же просто сидел на своем месте, уткнувшись в одну точку и будто бы потеряв контакт с реальностью.
Наконец, длинная пауза прервалась. Ледяной взгляд собеседника вновь сосредоточился на госте.
- Если сказать прямо, то собственно, это и есть моя история, - сказал он мрачно, - В ней нет ничего красивого и захватывающего. Просто сказ о человеке, который сломался и был вынужден собрать себя заново, чтобы не допустить провала…. Конечно, у меня есть свои секреты. Большинство из них касаются нашего клана. Но сейчас эти секреты останутся со мной…. Хотя я непременно поделюсь с тобой ими. Но со временем.
Он промолчал несколько секунд, словно давая возможность что-то сказать в ответ на свое заявление. И Саске просто не мог не воспользоваться этим шансом.
- Где мы, Шисуи? – спросил он, не сводя глаз с собеседника, но при этом, старательно прислушиваясь ко всему, что творилось вокруг. То, что вокруг царила абсолютная тишина, удалось понять не сразу, что вызвало легкий укол раздражения.
На губы хозяина помещения на короткое мгновение пришла легкая усмешка, но она была столь призрачной, что гость не был уверен в том, что она имела место быть.
- Это мой дом, Саске. Место, которое стало для меня надежным убежищем, где мне удалось собраться с силами и одержать победу над собственной слабостью…. Пусть и не в полной мере.
Буквально мгновением позже он стал куда сосредоточеннее, чем был до этого.
- Саске. То, что ты увидишь дальше, будет очень тяжело принять. Ты наверняка возненавидишь это место, которое стало для меня домом. Возможно, захочешь меня проклясть... Я готовился к этому разговору столько времени, столько было возможно, и до сих пор чувствуя себя не до конца решившимся на него. Но боюсь, что тянуть больше нельзя.
Эти бесконечные слова, эти отговорки, объяснения звучали слишком странно. Саске не мог утверждать, что он хорошо знал Шисуи раньше. Это Итачи считался его лучшим другом, а не младший сын главы клана, который только пошел в Академию. Но учитывая то, какие ходили слухи про этого человека, он был уверен в одном – тот, кого называли Шуншином, не мог быть таким неуверенным человеком, кто боится что-то сказать. Неужели то, что случилось, настолько сильно ударило по грозному обладателю мангеке шарингана?
- Я готов услышать все, что угодно, Шисуи, - ответил младший Учиха.
Несколько мгновений собеседник изучал его задумчивым холодным голосом, после чего бросил взгляд в сторону.
- Входи, Кими.
Стоило прозвучать этим словам, как в комнате появился еще один человек. Девушка. По-домашнему одетая, высокая, с длинными черными волосами и красивым, смутно знакомым лицом.
- Здравствуй, Саске-кун! – обратилась она к нему, и пока упомянутый пытался вспомнить, где же он мог ее видеть, ее глаза налились красным, и секундой позже в ее глазах горел шаринган. И это стало ударом похлеще того зрелища, что несостоявшийся беглец увидел перед своим бегством. Еще один Учиха. Еще один обладатель крови клана основателей.
- Количество выживших членов клана не один. Не два. И даже не три, Саске, - звучали отдаленно слова Шисуи, и доносились до мгновенно опустошенного мальчика куда медленнее, чем могли бы. До него неожиданно дошло, почему тот странно себя вел. Откуда появились все эти оговорки и хождение вокруг да около. Все эти годы маленький Учиха считал себя единственным. Последним Учиха. Он жил в пустом квартале, где только-только отмыли кровь его родных. Спал в том доме, где родной брат зарезал собственных родителей. И все это время он мечтал отомстить за них. Отомстить за родных. Отомстить за клан. Отомстить за себя…. А все это время были другие. Такие же Учиха! Вдали, скрытые от глаз. Те, кто прятался. Родня. Клан….
Противоречивые эмоции захлестнули его. Пустота заполнилась не перевариваемым коктейлем из чувств, мыслей, реакций. Он задрожал. Не понимал, что происходит вокруг. Не понимал, что творит сам. Что он говорит. Говорит ли, или же шепчет. А может кричит? Не понимал, что сейчас льется у него из глаз. Слезы? А может это кровь? Не понимал, отчего ему столь тяжко. И одновременно с этим, недоумевал, отчего среди всего этого мутного варева, во что превратилось его сознание, он улавливает что-то светлое. Почему он чувствует тепло. То, как кто-то мягко заключил его в объятья, а он почувствовал в этом что-то родное, что-то свое, давно забытое и утерянное. Он слышал женский голос, что шептал ему на ушко и на мгновение перед глазами возник образ, от которого стало еще тяжелее…. Что-то шевельнулось внутри, впоследствии кольнув в районе шеи, но младший Учиха лишь сжал зубы. Нет! Со своими чувствами он справиться сам. Без печати. Без всего этого чужого….
Когда он очнулся, первым, что бросилось в глаза, так это все тот же Шисуи. Разве что теперь его кресло оказалось заметно ближе, и он сидел там, где его можно было легко разглядеть. Несколько мгновений Саске просто пялился на него, не зная и не понимая, что сказать, что чувствовать. Попытка сделать вдох поглубже привело его к сильному кашлю. Горло пересохло и только после того, как ему в руки сунули пиалу с ароматной жидкостью, он смог справиться с этим.
- Сколько? – первое, что спросил он, сразу после того, как пиала вернулась в руки Шисуи, а сам гость устроился на кровати удобнее.
- Изначально тридцать, - был ответ, вызвавший неприятный укол. Тридцать живых Учиха, - За годы наше количество менялось. Двое покинуло нас со временем. Трое новых прибыло. Так что теперь нас тридцать один. Прости, тридцать два.
Саске не уделил внимание тому факту, что его посчитали как тридцать второго. Его мысли занимало совсем другое.
- Почему? – только и смог он спросить, не отводя взгляда от горящих красных глаз собеседника.
Тот молчал. Некоторое время он лишь смотрел вперед взглядом, в котором чувствовалась какая-то внутренняя борьба. Младший Учиха не торопил его с ответом. Он не хотел снова уступать эмоциям, как недавно уже случилось. Даже странный барьер внутри него не выдержал.
- Я хотел это сделать. С самого начала хотел…. Как только мне сказали, что ты остался в живых, моим первым желанием было отправиться в Коноху и забрать тебя сюда. Это не оправдание или что-то вроде того, но в то время я все еще был сломленным человеком. Мне на голову упали осколки разбитого клана, и каждый этот осколок нес в себе страшные изъяны. То было тяжелое время, наполненное апатией, бессильным гневом, ненавистью, которую каждый хотел излить друг на друга, потому что было не на кого.
Шисуи тяжело вздохнул.
- На то, чтобы привести все в относительный порядок ушли годы. Мы собрали осколки, попытались соорудить из них подобие старого клана. Получилось это вяло, ведь большинство нас оказались сиротами, единственными выжившими членами семей. Некоторые недолюбливали друг друга…. Но мне удалось направить тогда это нечто в правильное русло. Взять их ненависть, гнев, ярость и злобу, а потом указать ей направление. Цель, которую требуется достичь. Это помогло достичь некоторого единения. Тогда я снова вспомнил о тебе. У меня появилась мысль забрать тебя. Вернуть в родную среду. Но решиться сделать этого не смог.
Саске проглотил ком в горле, и снова повторил свой последний вопрос.
- Я знал, что и внутри тебя живет ненависть. Очень сильная. Самая сильная из всех нас, оставшихся Учиха. Не мне тебе говорить почему…. Я боялся того, что стоит тебе появиться здесь, среди остальных, твоя ненависть усилит ненависть остальных. И клан захочет крови. Сразу. Без подготовки. И выдаст себя. Тогда наши дни были бы сочтены…. Была и другая мысль. Страшная, пугающая меня сильнее, чего-либо еще. Саске, каким бы человеком ты не был, хорошим или плохим, некоторым людям, отравленным злобой из-за того, что их семью и друзей резали у них на глазах, твое лицо могло не понравиться. Ты мог стать той последней каплей, что сломило бы их, и направило бы их внутреннюю тьму против тебя…. Боюсь, не все в нашем клане такие сильные, как ты.
Образовалась пауза. Мальчик, слушавший все это, почувствовал новый укол внутри себя. Все то, что являлось чувствами, в этот момент пыталось поднять голову. Воспылать ненавистью к этому болезненно бледному человеку, что сидел напротив него, который пожертвовал его детством в угоду своих целей. На память лезли те бесчисленные одинокие вечера и ночи в пустом родительском доме, в котором поначалу каждый шорох вызывал иррациональный страх. Все то, что ему пришлось пережить, все те жалостливые взгляды прохожих, учителей, все те шушуканья у него за спиной. Вся та боль и пустота, которую он заливал злобой и яростью. А в противовес этому разум холодно воспринимал сказанное. Анализировал. Накладывал застарелую боль на свой собственный клан. На тех, кому повезло или же не повезло выжить, чтобы тоже оказаться в новом кошмаре. Без семьи, среди соклановцев, некоторых из которых они возможно, раньше недолюбливали. И каждый из которых мечтал заполнить свою образовавшуюся пустоту той же злобой и ненавистью…. Его клан был таким же, как и он. Одинокий Учиха затерянный в Конохе, и одинокий клан в…. Пока неважно, где.