Я кивнул.
- Потеря двадцати пяти килограммов живого веса за три недели… При этом тобой проведено всего две операции с существенной потерей чакры, которые даже вместе взятые не стоят и десяти процентов от той, что отправила тебя на больничный, плюс мелкие ежедневные расходы в рамках установленной и давно проверенной нормы…. Тебе не кажется, что это не совсем то, к чему стоит относиться спокойно?
- Я тренировался, - потупил я взор, вставляя небольшую копеечку. Не говорить же ему о том, сколько было потрачено чакры на эксперимент с Зецу и риненганом.
- Если бы ты в процессе тренировки потратил столько же чары, сколько за ту операцию, то от тренировочного зала осталось бы одно – кратер…. Так что, тренировки можно даже не учитывать… Норма твоего потребления пищи осталась на прежнем уровне?
- Стандартный паек. Такой же, какой он был до операции.
- Я же просил увеличить его.
- А… Ну да. Увеличен. Но по сравнению с питанием во время больничного, это почти что стандартная порция.
- Хм… Значит с питанием все нормально. М-да… Кажется нам нужно заняться серьезными исследованиями.
Сказав это, Дайчи направился к своему столу, где начал копаться в своем нагромождении записных журналов. А я, пусть и был серьезно озадачен столь неожиданной потерей собственной массы и своей слепотой на этот счет, внутреннее содрогался от возможных методов исследования. Исследовательский дух в моем наставнике был велик, и вряд ли его остановят такие мелочи, как некоторая «неприятность» процедуры для исследуемого индивида.
- К слову, об операции, - между делом заговорил ирьенин, листая один из своих журналов, делая время от времени некоторые пометки, - Тот парень, которого мы так усердно лечили, недавно вернулся к полноценным тренировкам. Прошел полный перечень всех необходимых процедур на предмет, ну знаешь… сдвига по фазе, - он красноречиво покрутил палец у виска, - и говорят, теперь готовится вновь отправиться на миссию. Я, конечно, пока, это запретил, приказав, по завершению первой серии тренировок, явиться для полного обследования у нас, но судя по всему, скоро вновь будет бегать где-то за пределами….
Наставник прервался, видимо, обнаружив что-то более стоящее внимания на одной из страниц. Пока он читал про себя, играя желваками, я несколько отвлекся от мыслей о себе, задумавшись о том бедолаге. Ну надо же, какой дух…. После пережитого он должен был отправится на пенсию с солидными «ветеранскими», но нет, намерен продолжать службу. И видимо, все с ним в порядке, раз никаких проблем не испытывает.
- Так вот, - продолжил Дайчи, отложив журнал в сторону и открывая другой, - В чем тут странность?
- Помимо того, что он жив?
Дайчи улыбнулся губами, стремительно что-то чиркая на странице второго журнала.
- Не без этого…. В общем, этот… дурак, мягче не скажешь, поперся в полигон в одиночку сразу после выписки домой, и отработал там полноценный комплекс. Ты понимаешь, что это за дурдом! Еще не до конца восстановленный, он пошел и отработал по стандартным нормативам здорового бойца его ранга. Если бы после этого его доставили к нам во второй раз с разорванными чакроканалами и мышцами, то он пробыл бы у нас очень долго! Но ведь какая шутка-то… Этому дураку хоть бы что! Я узнал-то об этом через его пассию, которая на радостях прискакала благодарить меня за столь чудное лечение. «Вы просто чудотворец!» Тьфу!
Дайчи скривился, прервавшись на мгновение от своей писанины, а потом, посмотрев на меня, продолжил.
- Конечно, она услышала много красочных слов о том, какой ее друг «молодец», да и она «умница», раз позволила вчера еще мертвому парню своевольничать, равно как и о том, что из-за нее один из наших специалистов, кому по настоящему нужно быть благодарным, сам из-за этого оказался на больничной койке… Но, главное-то тут не в этом. А в том, что все это произошло еще тогда, когда ты лежал и бредил. Понимаешь?
- Вроде бы…. Потенциал лечения и все такое?
- Не угадал.
Дайчи замолчал, не собираясь, по всей видимости, давать все ответы сразу. Я задумался. Что он имеет в виду?
- Что, не сообразишь никак? – пару минут спустя спросил он, подняв на меня взгляд.
- Мысль есть, - ответил я.
- Это хорошо. Тогда прибереги ее напоследок. А то вдруг получится, что ляпнешь ерунду, а уже не исправить. Лучше уж потом, после изучения всех составляющих. Оценить картину со всех ракурсов…
Закончив записывать что-то, он подошел ко мне, держа в руках сумку из плотной серой ткани с несколькими трафаретными цифрами. Быстро открыв ее, он извлек странного вида прибор, из которого торчал длинный (с метр) кабель, заканчивавшийся внушительной острой иглой.
- Тебе нужно будет прилечь на кушетку.
Глядя на эту иглу, особо теплых чувств не испытывал. Но противиться работе наставника не собирался. В конце концов, проблему я осознавал.
Кушетка, которая была тут же, вдоль стены, была быстро мной занята.
- Сними верх, - напомнил ирьенин, подходя ближе.
- Просто не успел, - бросил я, заметив, что количество приборов в руках Дайчи увеличилось с одного до двух. Откуда он извлек второй, осталось загадкой.
- Помню, ты боишься уколов, но придется потерпеть, - иронично бросил наставник, протирая мой живот проспиртованной салфеткой. После чего аккуратно ввел иглу туда почти на всю длину, избегая внутренних органов, - Пока не проводи диагностику, - услышал я предупреждение.
Когда игла полностью исчезла внутри, он отложил первый прибор, и спустя секунды повторил процедуру со вторым прибором. Только иглу ввел в другое место – в район груди.
Задумчиво проверяя показатели, он быстро фиксировал данные в своем журнале, очутившемся у него в руках. Чуть позже второй прибор изменил свое положение. Игла воткнулась в район плеча. А позже оказалась в шее. Я стоически терпел, внутреннее проклиная все это, и искреннее надеясь, что эта процедура будет последней на сегодня.
Где-то минут через пятнадцать, когда второй прибор прошел почти через все тело, с ног до головы, он, наконец, убрал оба аппарата, и велев одеваться, уселся за своим столом. Быстро что-то считая, он продолжал записывать. Я между тем вернулся на свое место и терпеливо ожидал завершения его подсчетов.
- А теперь к самому интересному. К фактам, - хлопнул он ладонями и, взяв в руки небольшой бумажный пакет, бросил мне. Поймав его на лету, я вскрыл его. Выпал очередной журнал. Хотя пожалуй, эту можно было бы назвать даже книжкой. Твердая обложка, короткий номер и небольшое пояснение, которая на милю пахла канцелярщиной.
Буквально первая же страница удивила меня подробнейшей информационной выпиской о знакомом нам обоим шиноби, лечение которого и стоило мне здоровья. Тут были даже фотографии в полный рост, в профиль, со спины. Прочитал имя и фамилию, понял, что ничего они мне не говорят. Равно как и множество другой информации.
- Самое интересное дальше, - заметил наставник, и я кивнув, перелистнул страницу. Действительно, следующие страницы оказались куда более любопытными. Правда, таковыми они были только в контексте друг друга, поодиночке не представляя собой ничего особенного.
Здесь были указаны общие характеристики бойца до операции, такие как уровень чакры, предрасположенность к стихиям, освоенные дзюцу, выносливость, интеллект и многое другое. А на другой странице свежее записанные сведения о том, какой он стал после. И честно говоря, разница была серьезной.
У парня просто подскочил уровень чакры. Почти на тридцать процентов. А вместе с этим и выносливость. Теперь он мог спокойно развлекаться со своими техниками куда дольше. Да и вообще применять куда более ресурсоемкие дзюцу без видимого напряжения. Немало интересного преподнесли и стихии. Он изначально владел двумя – водой и землей. Его первоначальная вода, которой он владел уже давно, и вторичная земля – которую он осваивал постепенно. Теперь у него неожиданно проснулась третья – огонь (что сразу навело меня на мысль), которой он, внезапно, начал владеть чуть ли не также хорошо, как землей (которую тренировал не один год). А ведь раньше предрасположенности к огню не демонстрировал.
Пролистав данные до конца, я вернул книжку хозяину тем же способом, что она попала мне.
- Ну что, мысль твоя оказалась верной?
- Почти, - хмуро ответил я, - Как давно вы про это узнали?
- Сразу после того, как девчонка прибежала ко мне радоваться со слезами на глазах. Точнее, я про это задумался. И потребовал данные…. Хотя изначально я сомневался. Теперь, после дополнительного исследования можно сказать наверняка. Готов услышать диагноз?
Я кивнул.
- Для начала результат исследования, - он сверился со своими записями, которые только что делал, и упер взгляд на меня, - Согласно данным измерителя, если взять твои ранние показатели как сто процентов, то нынешняя продуктивность твоего очага составляет где-то процентов сто пятьдесят. Цифры более или менее верные, потому что раньше мы к услугам этих малышей не прибегали…. А теперь самое интересное. Согласно данным второго измерителя, процент чакры, который получает твое тело, составляет где-то… девяносто процентов от ста пятидесяти.
- Хотите сказать, что я теряю шестьдесят процентов чакры… на все вот это?
- В обычной обстановке, - кивнул Дайчи, - Тебе интересно, сколько процентов тебе достается во время интенсивной траты?
- Мне это не нравится! – вынес я свой вердикт.
Дайчи вновь кивнул.
- Говоря о диагнозе…. Я бы назвал это симбиотизмом.
- Мне кажется, это называется несколько иначе, Дайчи-сан.
- Понимаю, к чему ты клонишь. Но я убежден, что это не так. Тут именно симбиотизм. Правда, что получаешь ты, пока неизвестно. Возможно, ты пока не понял, как ты можешь что-то получить взамен…. Этот вопрос стоит подробно изучить.
Пусть я и не был полностью согласен с его термином, полагая, что мой «паразитизм» звучит для этого случая более емко и верно, но все же кое в чем с ним согласился. Возможно, действительно я не до конца понимаю, как получить что-то взамен непрерывно растрачиваемой силе, что уходила на поддержку всяких там личностей. Но пока это был альтруизм с моей стороны. Альтруизм, которого я не желал.