'правильный' ход и повернул в 'нужную' сторону. Когда же я попытался оторваться, совершив как можно более изощренный маневр, повысив темп и изменив время перемещения, пользуясь начавшимися дождями, меня мягко вернули к более раннему маршруту.
Это вызвало во мне серьезное беспокойство. Ощущение того, что тебя загоняют в какую-то западню, не давая возможности уклониться от сомнительного удовольствия оказаться в мешке. Дополнительное чувство беспокойства вызывало то, что было совершенно непонятно, почему именно такая западня? Почему не быстрая поимка, вроде той, которую устроили обычные стражники со специфической подготовкой, а такая муторная 'погоня'? В том, что меня преследовали далеко не простые ребята сомневаться не приходилось. Действовали они невероятно ловко, практически бесшумно, легко обманывая мои чувства и раскрывая свое местоположение лишь тогда, когда хотели заставить меня свернуть куда-то в нужную им сторону. Уверен, им было вполне по силам сделать такой дистанционный разворот своей цели даже без разоблачения своей маскировки, просто создав нужные условия в виде поваленных в нужных местах деревьев, образующих непреодолимое препятствие где-то в крайне труднопроходимых местах. Но они выбрали именно этот вариант. Почему? Зачем их заинтересовала моя персона, ведь ничего особого из себя я не представлял. Был бы полноценным призраком, другое дело. Но сейчас, без кола, без двора, с непонятными перспективами. Или же это очередное испытание, являвшейся частью стратегии моего учителя по созданию из меня чего-то наподобие тех же призраков, отличающихся от них по некоторым характеристикам?
В течение нескольких недель мной было совершено несколько попыток протестировать западню и вырваться из нее. Один раз я вместо того, чтобы двигаться туда, куда мягко намекали погонщики, свернул назад и набрав максимально доступную свою скорость, которая позволяла бы двигаться относительно незаметно, попытался оказаться за пределами зоны контроля.... Не получилось. Пути назад не было чисто физически - ее полностью перекрыли. Появились те заслоны, о которых я ранее упоминал, с кучей навороченных элементов блокировки вроде неожиданно выросшего массива колючего кустарника, тумана и многочисленных глубоких оврагов с острыми камнями на дне.
Тогда я попытался пойти другим путем. А именно нырнул в туман и залез в один из этих оврагов, где спрятался под кустарником.... Не прокатило. Через где-то десять часов такого, мягко говоря, неудобного времяпровождения, из оврага меня турнули. Причем очень оригинально. Кустарник просто ожил и своими гибкими ветвями с острыми шипами полез во все открытые участки моего тела. Кожу тут же словно объял огонь, нестерпимая боль буквально вышвырнула из моего укрытия.
Мне ясно показали, что выбора у меня, по сути, нет. Идти только туда, куда укажут, и больше ничего. Вернее, не так. Выбор был. Но он мне не нравился с самого начала.
Вернувшись к послушному следованию указанным маршрутом, и уличив момент, снова попытался 'сорваться' и это влилось в ожидаемую демонстрацию флага с их стороны. Мне снова приказывали не сходить с пути, на что я, наплевав, пошел на контакт. Умирать, так с музыкой. Уж лучше испытать судьбу таким образом, нежели просто повиноваться непонятным личностям. Пусть они попытаются сделать со мной все что угодно, но сдаваться просто так я не намерен не был.
....Стремительно вылетавшие из листвы смертоносные клинки, силы и скорости движения которых вполне хватало на то чтобы прикончить знатного быка, рвались к своей цели. Неловкие, кажущиеся дикими, дерганые движения рук, закованных в металлические перчатки и держащие в одной руке совершенно идентичное оружие, причудливейшим образом всегда оказывались к месту и ко времени, достаточному для недопущения столкновения холодного металла с живой плотью. Удары, сопровождаемые сыплющимися яркими искрами, вспыхивавшими на короткое мгновение, и громким лязгом металла, вызванный жестким контактом двух смертоносных орудий убийства, блокировали большую часть опасных 'снарядов'. Некоторые кунаи проскальзывали между отчаянно мельтешащимися руками, сталкиваясь с телом отчаянно сопротивляющегося человека. Человека задевало, легко прорезая ткань, кожу и ткани. Но не смертельно или же даже опасно. Возможно потому, что не только его руки отчаянно отбивали смертоносный рой, но и все его тело двигалось в безумном танце, лишенном какой-либо четкости, красоты или же логики, представлявшей собой те же дерганые движения из стороны в сторону. Танце, который каким-то чудом позволял в самый опасный момент отвести смертельный кунай куда подальше, не задевая тела, или же от смертельных точек туда, где попадание не стало бы столь критичным или же опасным.... А возможно потому, что те, кто метал свои ножи не очень то и старался убить свою цель. Забавлялись с добычей? Пытались ее отогнать в нужную сторону? Или же преследовали другие мало понятные цели? Для жертвы это оставалось загадкой. Впрочем, ее волновали совершенно иные вопросы. Как отбиться от смертоносного града, падающего непрерывным потоком.
Один из клинков, вопреки всем отчаянным попыткам избежать опасного контакта, все же нашел свою цель. Острие смертоносного лезвия, соскользнув от металлической пластины, закрывавшей тыльную сторону ладони левой руки главной цели, вцепилось в плечо, прошив одежду и достигнув беззащитной плоти. Неловкое движение, совершенное в порыве вспыхнувшей в ту секунду боли, и ступня опустилась на торчащий корень. В короткий миг раненый человек балансировал в крайне неудобном положении, после, в самый последний миг, отбивая очередное послание смерти, рухнул на землю, тут же покатившись по маленькому пригорку у журчащего рядом ручья.
Чистейшая вода тут же смешалась с грязью и кровавыми каплями, стекающими с плеча потерявшего на время связь с реальностью бедолаги, лежащего с широко раскрытыми глазами, безумный взгляд которых никак не мог уловить того, что творилось буквально под носом. Правая рука машинально шарила в районе левого плеча, ощупывая торчащий металлический предмет и размазывая по нему кровь.
Грудь высоко вздымалась и опускалась, широко открытый рот продолжал шумно вбирать воздух. Упавший, до этого отчаянно боровшийся за свою жизнь, выкладываясь по полной, получившего множество царапин и одну опасную рану, а потом и испытавший знатный кульбит с падением, ныне буквально задыхался от недостатка кислорода. С лица градом катился пот, размазывая пыль по коже, попадая в глаза. И хотя его тело по грудь было погружено в воду, это не могло так просто унять жар, объявший его.
Чья-то рука, выросшая, словно из неоткуда откуда-то сзади, крепкая как сталь, словно клещи сжала горло, а другая с раскрытой ладонью с силой опустилась на голову и подобно холодный тяжелый венец, сдавила ее, давя на шею немыслимой силой. Почерневшая от грязи, доселе бледная как бумага лицо за мгновение посинело, а налитые кровью глаза едва не вылетали из орбит.
'У тебя есть путь. Необходимо ему следовать' - вещал бесстрастный голос у самого уха.
'Нельзя бежать, нельзя отвлекаться, нельзя тормозить. Можно лишь повиноваться'.
Удушаемая жертва резко застыла.
'Повинуйся. Иного не дано'.
Безумный невидящий взгляд едва не вырвавшихся глаз резко приобрел осмысленное выражение. В окровавленную ладонь, доселе беспомощно упавшую на плечо, удобно легла рукоять. Мгновением позже торчавшая уже из окровавленной головы облаченного во все зеленое человека, глядя на которого у любого человека пришло бы в голову лишь одно слово - 'леший'. Леший, по грудь вылезшего из самой земной тверди.
С трудом разжав так и не ослабевшую железную хватку врага, новоявленный убийца перекатился со спины на живот, после чего выкарабкался из ручья и, протирая шею, продолжая хрипло порывисто дышать, срываясь в мучительный кашель, осмотрелся. Никаких попыток его прикончить не последовало, потому он не став медлить, тут же судорожно выхватил кунай из раны противника и поспешил убраться подальше. Ноги подкашивались, руки подрагивали, из раны на плече и из царапин по всему телу продолжала сочиться кровь, но он продолжал идти, ползти на четвереньках, падать, перекатываться, соскальзывать с высоких берегов. Преследователи неожиданно словно испарились.....
Та попытка стоила мне многого. Это и раны, и физическое и моральное истощение, и чувство, что что-то идет не так, как должно было бы быть. Я не понимал ничего, в очередной раз резко потеряв путеводную нить, соединявшую меня с окружающей действительностью....
Тогда для меня впервые открылось нечто такое, что существенно раскрыло мне взгляд на мир. После 'стычки', я не смог выжать из себя ничего, что позволило бы мне продолжать свое движение. Наоборот, ко мне подкрадывалась откровенная усталость, слабость, страх, желание забиться в какую-то нору и не вылезать из нее еще очень долго. Потому-то я 'забил' на все и притаился в ближайшем глухом уголке, стараясь скрыться от чужих глаз (прекрасно при этом, осознавая, что для таинственных наблюдателей и преследователей я так и остался, что называется 'на виду'). И потом долго оттуда не вылезал, обрабатывая раны, и попутно переводя дух.
Именно тогда, в минуту наступившей временной слабости и уязвимости в мою жизнь вошел партнер. Тот самый змей, впоследствии ставший важнейшим соратником и ценным союзником, и попутно ключом к тайной неизведанной силе, о которой ранее можно было лишь догадываться.
Сам миг нашей судьбоносной встречи было трудно назвать теплым. Даже наоборот, можно было только догадываться, насколько оказывается, была велика моя невосприимчивость к змеиному яду, раз она спасла мне жизнь после того как острые клыки впились мою беззащитную шею и порция губительного вещества мгновенно оказалась в моих жилах. Насколько оказалась крепка моя шея, раз смогла пережить то, как ее стиснули в таких объятиях поистине железные кольца. Что уж тут говорить, и так понятно, что рептилия не собиралась со мной заводить дружбу. Она собиралась покончить с лежачим ослабевшим двуногим, не давая никаких шансов на обратное, и делала это с завидным умением....