Девушка слушала меня, открыв рот. Мы увлеклись настолько, что нас трижды звали к столу, но это не помогло, и поджаренные кусочки троллятины нам отнесли прямо на место. Мы ели чуть отдающее рыбой и тиной мясо, а я продолжал свой рассказ.
– Ты изменился, – произнесла Шаллорель, когда я иссяк, и посмотрела на меня. – У тебя совсем другие глаза, голос… И твои волосы, – она запустила пальцы в короткие пряди на затылке. – Раньше у тебя была такая роскошная грива!
– Это потому, что меня продали в рабство, – напомнил я. – Всем мужчинам-рабам коротко стригут волосы, чтобы не скрывали ошейника. А потом я просто привык.
– Знаешь, – задумчиво промолвила Шаллорель, – а тебе идет…
Она не спешила вынимать пальцы из моих волос, продолжала перебирать пряди, и я обнял ее здоровой рукой за талию, подтянул девушку ближе. Помнится, еще пожалел, что у меня нет второй руки и я не могу точно так же запустить пальцы в ее косы.
Если бы несколько минут спустя меня увидел Ухарь, он бы понял, что я не всегда шарахаюсь от женщин. А иногда совсем даже наоборот…
Благодаря искусству Эльфина за ночь от ран на ногах лошади остались только шрамы, поросшие белой шерстью, и она вполне оправилась для того, чтобы нести на себе всадницу. Истосковавшиеся по общению с девушками, рыцари Шаллорель наперебой сыпали комплиментами и норовили поухаживать за спасенными эльфийками. Свою долю внимания и нежной заботы получила и Ленирель, так что Норрик извелся – невысокого ростом альфара никто не воспринимал всерьез. Кроме того, он был существом второго сорта. Пришлось Эльфину самому вступаться за друга. Да и Ленирель довольно быстро расставила все по своим местам, обняла и поцеловала Норрика на глазах у всех.
Мы с Шаллорель не принимали во всем этом участия. Так и сидели на нашем облюбованном еще вчера пригорке, прижавшись друг к другу.
– А куда ты теперь? – спрашивала она.
– В поместье-столицу, – честно отвечал я.
– Ты будешь служить темноволосым? После всего, что они сделали для нас и нашего мира?
– Я еду туда не ради них и даже не ради императора, которого я в глаза не видел, но который, если верить Эльфину, самолично выплатил выкуп за многих рабов, – сказал я. – Я еду туда ради маленького мальчика, у которого не осталось никого на этом свете… Никого, кроме меня!
– Понятно, – кивнула Шаллорель, опустив глаза.
– И я не знаю, есть ли у меня самого кто-то еще, кроме него, – продолжал я. – Когда-то у меня была большая семья – целых четыре сестры. Но наш замок разрушили до основания. Вряд ли уцелел хоть кто-то из живших там альфаров. Горо – вот моя единственная память о доме…
– Мне еще повезло, – вздохнула Шаллорель. – Я точно знаю, что три мои сестры живы и здоровы.
– А четвертая? Ты говорила, что их четыре?
– Я тебе не рассказывала? Она перед самой войной стала послушницей. Ее забрали от нас ровно за год до того, как темноволосые напали на Архипелаг. Я ничего не знаю о судьбе моей самой младшей сестренки. Но наша Видящая искала по крови и нашла, что сестра жива. Вот только где она теперь? Боюсь, что потеряна для нас навсегда! Но это так здорово – сестра-Видящая!
Я невольно покосился на Эльфина, который вместе с остальными собирал лагерь, ничем не выдавая, что слышал последние слова. Я уже знал, что рождение девочки с магическими способностями всегда счастье для семьи, но вот рождение мальчика-мага – почти всегда позор. Что он чувствует, слыша такие слова? Впрочем, опять-таки, зная его историю, я мог предположить, что ему все равно – он слишком силен, чтобы обращать внимание на сплетни.
К нам подошел один из рыцарей:
– Госпожа, все готово!
– Отлично! – Шаллорель вскочила и подала мне руку: – Пора в путь.
Но ее ладонь задержалась в моей, и к своим коням мы прошли, держась за руки, как влюбленные подростки. Не знаю, что чувствовала Шаллорель, но воспоминание о прошедшей ночи наполняло мою душу горечью – я изменил Ленимирель.
В дорогу пустились с шутками и прибаутками – рыцари развлекали девушек, которые, хоть и переночевали на болоте, продолжали испуганно вздрагивать от каждого шороха. На наше счастье, выглянуло солнце, и все вокруг заиграло яркими красками. Лошади ходко рысили по тропе.
Мы ехали строем. Впереди, вместе с Шаллорель и мною, скакал юноша-лучник. По знаку девушки он вдруг выпустил сразу две стрелы по группе корявых сосенок.
– Засада соседнего логова, – объяснила девушка. – Мы вступили на их территорию. Нужно сразу дать понять, что с нами шутки плохи. Болотники не такие тупые, как о них говорят. Они способны учиться… Мы даже хотели поймать одного детеныша, чтобы выдрессировать его, но потерпели неудачу. Совсем маленьких они прячут в логове, а когда те вылезают, становятся слишком большими, их нелегко поймать. Да и поодиночке они не ходят.
На наше счастье, болота вскоре кончились. Естественной границей служила неширокая речка, сейчас пока еще замерзшая и покрытая толстым слоем льда. Лед хрустел и шел трещинами под копытами коней, но мы все перебрались без приключений и углубились в березняк, росший на холме.
– Сюда тролли не заглядывают, – объяснила Шаллорель, когда отряд сосредоточился на вершине холма. – Слишком сухо. Однако прошлое лето выдалось мокрым, да и дождь пошел, так что один неугомонный тролль так и гнался за нами до этого места. – Она ткнула кончиком меча в землю под копытами своей лошади. – Опомнился, когда попытался уйти под землю, а она оказалась слишком твердой. Бедняга так старался, что мы даже не стали его убивать – просто стояли и смеялись. Так и отпустили.
– Надо было добить, – проворчал один из ее подчиненных, – лучший тролль – мертвый тролль.
Татва что-то проворчал себе под нос, и говорун сразу отыграл назад:
– Я имел в виду болотных троллей!
Миновав березняк, оказались на лесной опушке. Чуть левее на невысоком холме стояла крепость. Огибая лес, вправо уходила наполовину заросшая дорога.
– Вот мы и приехали, – улыбнулась Шаллорель. – Нам налево. Это застава Рубинового Острова, которую нам выделил для проживания лорд Моррир, а за тем лесом – застава Кораллового Острова. Там никто не живет.
– Не хотели бы вернуться? – К нам с Шаллорель подъехал Эльфин. – Хотя бы для того, чтобы снова жить на родине?
– А что нам там делать? – фыркнула девушка. – Мы всю жизнь сражались против новой власти. Вряд ли нас встретят с распростертыми объятиями.
– Но ведь кто-то же из ваших вернулся!
– Им было куда возвращаться, а мы?
– У вас есть сестры.
– Они прекрасно обходятся без меня, – отрезала девушка.
– Но неужели нет на свете никого, ради кого вы бросили бы заставу и вернулись на Коралловый Остров?
Шаллорель повернулась ко мне и посмотрела таким долгим взглядом, что я все понял и почувствовал себя неуютно.
Она, наверное, разглядела в моих глазах что-то такое, потому что вдруг распахнула объятия и, свесившись с седла, прижалась к моей груди.
– Если бы… если бы меня позвали, – пробормотала девушка, – то… наверное…
Через ее голову я увидел Эльфина. Маг делал мне знаки – мол, кивни, скажи хоть слово. Я молчал. Сердце мое было занято. Правда, с тех пор прошло много лет…
– Все будет хорошо, маленький Зубок, – сказал я просто для того, чтобы хоть что-то сказать.
Она поняла меня по-своему, выпрямилась и резким движением убрала за ухо выбившуюся прядь волос.
– Ты такой же, как твоя левая рука, – сказала она. – Прощай, желаю удачи!
– А я желаю тебе счастья! – отозвался я.
С этими словами мы стали прощаться. Девушки вздыхали и то и дело бросали взгляды назад, туда, где остались спасшие их воины. Те и другие махали друг другу руками, кричали нежные слова, и мне было горько их слышать. Особенно тоскливо прозвучал чей-то голос: «Ленирель!» – но девушка даже не оглянулась.
– Могли бы сложиться счастливые пары, – сказал я Эльфину. – Почему ты настоял на разлуке?
– Именно для того, чтобы они были счастливы! – ответил тот. – Девушки должны вернуться на Коралловый Остров. Если мужчины последуют за ними, они тоже будут вынуждены вернуться. Остров обезлюдел. Нужны эльфы. Кстати, я посматривал на вас с леди Шаллорель. Вас тянет друг к другу.
– Мое сердце занято, – ответил я. – Я люблю леди Ленимирель.
– Вернее, ты любишь память о ней, – поправил молодой маг. – Верность – это хорошо, но что-то подсказывает мне, что вы никогда не встретитесь.
Наш Коралловый Остров сильно вытянут в длину, так что нам волей-неволей какое-то время пришлось двигаться на восток, никуда не сворачивая. Я послушно следовал за прокладывающим путь Эльфином, но, когда впереди показались знакомый пруд и роща, вырвался вперед, поравнявшись с молодым магом:
– Позволь, но куда мы едем?
– Кажется, ты это знаешь, – улыбнулся он, глядя вдаль.
– Именно что знаю и не испытываю ни малейшего желания снова оказаться там. Посмотри вокруг, мастер Эльфин, всюду только разоренные замки…
– Не все, – парировал он.
Мы приближались к моему родному замку Дармир. Несколько лет назад, в разгар войны, мой отряд уже побывал здесь и нашел только голые стены и развалины. Тогда у меня не хватило смелости даже подъехать к мосту – оказалось достаточно вида распахнутых настежь ворот и десятков холмиков орочьих могил вокруг. Но сейчас Эльфин направлялся к моему родному замку с таким уверенным видом, что я запрятал панику как можно глубже и приготовился посмотреть правде в глаза. Как же хорошо, что рядом никого нет! Я даже не сразу вспомнил про Горо, чьи родственники жили тут на протяжении нескольких поколений. Ему тоже будет больно видеть опустевшее родное гнездо.
Темная громада замка показалась за деревьями, и Эльфин вскинул руку:
– Данкор? Ты ничего не слышишь?
Я прислушался и едва не свалился с седла. Где-то совсем близко раздался звук рога. Кто-то оповещал хозяев замка о своем приезде! Что это означало? Что в замке кто-то живет? И сейчас этот «кто-то» готовился принять гостей!