То, что показывали в фильмах, – утомленные занятием любовью пары, довольные и запыхавшиеся… Все это не имело ничего общего с реальностью!
– Ну как тебе? – поинтересовался Макс, пытаясь восстановить дыхание.
– Было больно, – пожаловалась я.
– Ничего, это пройдет через несколько раз.
– А ты… Ты уже делал это раньше? Лишал кого-то девственности? – Я повернулась к нему, игнорируя новый приступ боли.
– Да.
Я чувствовала себя ужасно. Мало того что хваленый секс, от которого так тащатся взрослые, не принес мне ничего, кроме боли и слез, так теперь я еще и узнаю, что была у своего парня не первой. И даже не первой девственницей!
Я села на кровати и прикрыла лицо руками. Слезы предательски заструились из глаз.
– Эй, ты чего! – Макс сел рядом и обнял меня за плечи. – Я тебя обидел?
– Да! Я думала, я для тебя особенная!
– Конечно, особенная. – Он притянул меня к себе и стал целовать в волосы. – Я же сказал, что люблю тебя. И я рад, что стал у тебя первым.
На сердце потеплело, и я его обняла. Да, пускай все прошло не идеально, как я себе представляла, но он был рядом, и это главное. Я его любила, и никакой ужасный секс не сможет этого изменить. Со временем я привыкну. А пока я наслаждалась тем, что мы вместе, и была счастлива.
В тот момент я еще не знала, что это будет последний счастливый момент в нашей истории.
2017
– Что ты имеешь в виду? – уточнила я.
– Слушай, – Андрей повернулся ко мне лицом, – я не знаю, что произошло с тобой в школе.
Оля намекала, что с тобой случилась какая-то страшная история. Кто-то тебя обидел или причинил боль…
Я хочу, чтобы ты знала, что со мной тебе нечего бояться, потому что ты уже очень давно мне нравишься. Дольше, чем ты думаешь.
– Насколько давно? – Я нервно сглотнула.
– С тринадцати лет.
Я резко села в кровати и повернулась к нему.
– С тринадцати?! Это шутка?
– Нет. В то время вы с Олей дружили, ты часто бывала у нас дома, даже оставалась ночевать. Я наблюдал за тобой. Ты была такая… – Он зарылся руками в волосы, подбирая слово. – Такая чертовски соблазнительная, взрослая, красивая и сексуальная. И я на тебя запал.
– Но ты же был ребенком!
– Уже достаточно взрослым для того, чтобы фантазировать о тебе по ночам.
Впервые я заметила в лице Андрея что-то отдаленно напоминающее смущение.
– Понимаешь, ты стала первой моей эмоцией после смерти родителей. Я очень тяжело все это переживал. Закрылся от Оли, от друзей, жил как робот. А потом заметил тебя и впервые в жизни понял, каково это – кого-то хотеть. Если бы ты только знала, как я тебя хотел. – Он горько усмехнулся. – Каждую ночь вспоминал тебя, твое тело, волосы… Ты была моей несбыточной мечтой.
Позже я начал встречаться с девочками, спать с ними, и в каждой я пытался найти то, что видел в тебе. Не знаю, как описать это чувство. Наверное, я просто очень сильно влюбился.
Я совру, если скажу, что все эти годы думал только о тебе. Нет, у меня были женщины, и довольно много. У меня вообще была бурная юность. Но я никогда не забывал о тебе, Алена.
И вот, когда подвернулась возможность с тобой встретиться… Я тебя увидел и понял, что для меня ничего не изменилось. Ты все так же сводишь меня с ума, как двенадцать лет назад. Ты все такая же красивая, только теперь стала женственнее, изысканнее…
Он сел напротив и сжал мои ладони.
– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, насколько ты красива? Ты хотя бы осознаешь масштаб этой красоты? Ты похожа на ангела. Твоя фигура, волосы, белоснежная кожа… Я смотрю на тебя и не верю, что ты реальна, понимаешь? Только глаза у тебя хитрые и смешные. Да, ты похожа на ангела с хитрыми глазами.
Я увидел тебя и понял, что ничего не изменилось. Но когда мы начали общаться… Я ведь никогда тебя не знал, все мое влечение основывалось исключительно на внешности. А ты оказалась такой. Остроумной, милой, забавной. Ты заставляешь меня смеяться. У тебя, конечно, жуткий характер, и часто мне хочется тебя хорошенько отшлепать. Но это мне тоже нравится! Ты просто убойная смесь женственности и чувства юмора. Я от тебя без ума. Просто хочу, чтобы ты это знала и ничего не боялась. Тебе не надо отталкивать меня, Алена.
Он замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза. Я видела перед собой прекрасного молодого мужчину, который рассказал мне о своих чувствах, и сделал это лучше, чем кто-либо до него. Его взгляд был искренним и проникновенным. В глазах не было ни одной нотки фальши, только желание быть услышанным, нежность и…
Нет, только не это.
Воздух перестал поступать в легкие. Я хотела вдохнуть, но грудную клетку сдавило плотным кольцом, а сердце рвануло с бешеной скоростью. Мир вокруг начал подрагивать и расплываться, а я сжалась в одну маленькую точку, готовую взорваться в любую секунду. Меня охватила жуткая, ни с чем не сравнимая паника.
– Ален, что с тобой? – обеспокоенно спросил Андрей, но я не ответила.
Вместо этого я вырвала свои ладони из его рук и вскочила с кровати. Мне необходимо вдохнуть, иначе я сейчас умру! Я стала метаться по комнате. Андрей тоже встал, пытаясь ухватить меня и засыпая какими-то вопросами, но я ничего не понимала и вообще слышала с трудом. Вокруг меня начала сгущаться дымка, в глазах потемнело, желудок перевернулся в тошнотворном кульбите.
Я рванула в ванную и едва успела опуститься на пол, прежде чем фонтаном извергнуть из себя недавний ужин в унитаз, после чего наконец смогла вдохнуть полной грудью. Андрей был где-то за дверью, я спиной ощущала его присутствие.
– Ален, мне вызвать скорую? Что с тобой?
Я с грохотом захлопнула дверь и закрыла задвижку. Паника не отступала. Смертельный страх парализовывал, мешая каждому движению. Сердце частыми глухими ударами билось в горле.
Я с трудом отползла в душевую кабину и, даже не потрудившись закрыть дверь, включила теплую воду.
Панические атаки случались со мной и раньше. Особенно часто в старших классах, после того, что произошло. С годами они не стали менее пугающими, но одно я усвоила совершенно точно: рано или поздно это закончится. Я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на глубоком дыхании и теплой воде, окутывающей тело.
Не знаю, сколько я так просидела, – может, пять минут, а может, и все двадцать. Тело постепенно расслаблялось, я начала дышать ровно, пульс становился все реже, приходя в норму. Я открыла глаза. Ванная, яркий свет, зеркало, полотенца. Окружающее пространство больше не сжималось вокруг меня. На смену панике пришла дикая, обездвиживающая усталость.
Я с трудом поднялась, выключила душ, обернулась в белоснежное полотенце и отжала волосы в раковину.
– Ален, ты там живая? – раздался голос из комнаты.
Я открыла дверь и тут же наткнулась на Андрея. Он выглядел напуганным и поспешил взять меня за плечи. Я вздрогнула и освободилась.
– Тебе лучше уйти.
– Я не оставлю тебя в таком состоянии. Слушай… – Он усталым жестом провел руками по лицу и посмотрел куда-то в сторону, подбирая слова. – Прости, что я все это на тебя вывалил. Я думал…
– Не надо. Оля была права, тебе лучше уйти.
– Что она тебе наговорила?! – Он вытаращил глаза, но мое лицо ничего не выражало.
– Я слышала ваш разговор, когда шла по коридору.
– Алена, постарайся ее понять, она всего лишь пытается меня защитить.
– Мне и стараться незачем, я ее прекрасно понимаю. Тебе нужно сейчас выйти за эту дверь и никогда больше не возвращаться. Рядом со мной тебя ждут только боль и страдание.
– Зачем ты так говоришь! – воскликнул он с отчаянием. – Зачем все разрушаешь! Мы же нравимся друг другу, очень нравимся! Нам хорошо вместе.
– Было хорошо. Обычно я ограничиваюсь отношениями исключительно сексуального характера, но с тобой не хочу даже их, – с ядом в голосе сказала я, понимая, что несу полный бред, причем очень обидный.
– Потому что я признался тебе в любви? – надтреснутым голосом спросил Андрей.
– Потому что то, что ты со мной там проделал, – я небрежно махнула рукой в сторону кровати, – меня совершенно не впечатлило. Тебе нужно взять пару уроков. И еще подрасти.
Обида, которую я увидела в его глазах, ножом полоснула мне по сердцу. Он несколько секунд смотрел на меня, видимо пытаясь вспомнить, что же он нашел в такой бесчувственной дряни. Потом быстрыми шагами прошелся по номеру, собрал свои вещи, подхватил ботинки и босой вышел в коридор, громко хлопнув дверью. Слишком громко.
Если история четырнадцатилетней давности и научила меня чему-то, так это тому, что что бы ни произошло, какими бы дикими ни были события, как бы тяжело ни было уложить их в голове, жизнь продолжается. Твое сердце разрывается в груди от невысказанной боли, ты не можешь понять, как тебе жить дальше, ты, кажется, никогда больше не сможешь нормально дышать. Но дворники продолжают скрести своими метлами асфальт под окнами, соседи продолжают жарить яичницу с луком, а телевизор продолжает показывать программы в соответствии с расписанием передач. Помню, что тогда меня это поразило больше всего.
Вечером того рокового воскресенья дома работал телевизор и по нему показывали «Смехопанораму». Я долгое время пялилась в экран, а потом зашлась сумасшедшим хохотом минут на двадцать. Родители не на шутку испугались. А мой мозг отказывался принимать тот факт, что кто-то в мире может по-прежнему сидеть перед телевизором и смеяться, когда случилось такое.
В общем, это чувство было мне знакомо: когда в твоей жизни произошел какой-то трындец, но тебе все равно надо идти чистить зубы перед сном и ложиться спать. Так я и сделала.
После того как за Андреем с оглушительным грохотом захлопнулась дверь, я на автомате умылась, почистила зубы, покидала в чемодан разбросанные по комнате предметы одежды и легла в кровать, все еще смятую от наших недавних упражнений.
Он ушел и больше не вернется. Хорошо.
Мозг продолжал прокручивать события уходящ