Снова он направил меня с запиской к Надежде Константиновне и сказал, что если к одиннадцати часам я не вернусь, то он поступит так, как считает нужным.
Маргарита Васильевна Фофанова опоздала на десять минут. Когда она вернулась, Владимира Ильича уже не было, а на обеденном столе лежала записка, написанная на длинном листке бумаги:
«Ушёл туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич».
Так Владимир Ильич покинул последнее большевистское подполье.
Он шёл через весь город вместе с финским рабочим, товарищем Эйно Рахья. Кругом была чёрная ночь. С того берега, за Невой, доносились глухие звуки выстрелов. На Литейном мосту дежурили красногвардейцы из отряда Патронного завода. Горящий костёр отбрасывал на их фигуры яркие отблески.
Настал великий час, ради которого жил и боролся Владимир Ильич. На протяжении четверти века готовил он вместе с партией великий штурм, которому суждено было свершиться в эту осеннюю ночь.
Он шёл по гулким ночным улицам, а рядом с ним, порой обгоняя его, торопливо шагали рабочие, солдаты, красногвардейцы, мчались грузовики, тарахтели мотоциклетки, грохотали колёса орудий.
Справа, на западе, осталась Петропавловская крепость. Далеко на востоке чернела невидимая отсюда бывшая «Государева» тюрьма в Шлиссельбурге.
Впереди были огни Смольного!
ИСТОРИЯ ОДНОГО КАРАНДАША
В среднем ящике моего письменного стола, в шкатулке, в которой я храню дорогие мне вещи, лежит карандаш, бережно завёрнутый в папиросную бумагу. Это очень старый карандаш, и от него осталось меньше половины. Когда-то он был выкрашен в коричневую краску, но она почти облезла.
Недавно его увидел один мой друг.
— Зачем ты бережёшь этот огрызок? — спросил он.
В ответ я сказала:
— Прочти, что на нём написано.
Он взял карандаш и с трудом прочёл стёршуюся от времени надпись:
— «Made in USA». «Сделано в Соединённых Штатах Америки».
— А теперь посмотри вот сюда, — сказала я.
Я повернула карандаш, и мой друг увидел на одной из его граней крохотную красную звёздочку.
— Если бы этот карандаш умел говорить, — сказала я, — он рассказал бы интересную историю…
— Какую? — спросил мой друг. — Если ты её знаешь, расскажи…
— Попробую… Только знай: это не сказка, а быль.
Это было давно, больше полувека тому назад. Далеко-далеко, в Скалистых горах Северной Америки, росло тонкое высокое дерево с игольчатой хвоей и буро-красными шишками, похожими на ягоды.
Однажды к нему подошли люди.
— Смотрите, — сказал один из них, — какое отличное карандашное дерево!
И они срубили это дерево и отправили на фабрику. Там сделали из него тысячу карандашей. И в том числе — этот!
Карандаши лежали на складе. Лежали долго, потому что тогда шла война и люди не покупали карандашей.
Но вот однажды двери склада растворились и вошёл человек, который сказал кладовщику:
— Мне нужно полтора миллиона карандашей! У вас найдётся?
— Нет, — сказал кладовщик. — Но двести тысяч у нас есть.
И он стал снимать с полок ящики с карандашами.
Если бы карандаши могли слышать, они услыхали бы такой разговор.
— Зачем вам нужно столько карандашей? — спросил кладовщик.
— Дети Америки хотят послать их для школ Советской России, — ответил человек.
— А что это за Советская Россия? — спросил кладовщик. — Хотя я сижу около карандашей, я неграмотный и не умею ни писать, ни читать…
И тогда человек, который пришёл за карандашами, рассказал кладовщику об Октябрьской революции и о первом в мире государстве рабочих и крестьян. И о том, как буржуи всего мира напали на Советскую Россию и зажали её в кольце гражданской войны. И как героически сражается советский народ за свою свободу.
— Советская Россия прошла через страшные муки голода и холода, — рассказывал человек, который пришёл за карандашами. — Но дети в этой стране окружены заботой. Русские рабочие и крестьяне делают всё, чтобы накормить детей, одеть, сохранить их здоровье, дать им образование… И когда мы, рабочие Америки, узнали об этом, мы напечатали в наших газетах обращение к американским детям. Мы написали, что русские дети, которые жаждут учиться, не имеют ни тетрадей, ни даже простых карандашей. Тогда сотни американских детей стали приходить в редакцию, они приносили тетради, карандаши и деньги на их покупку. Вот почему я пришёл за карандашами.
— Спасибо тебе, что ты мне всё это рассказал, — произнёс кладовщик. — И в знак того, что моё сердце бьётся вместе с сердцами тех, кто помогает Советской России и её детям, я дам тебе ещё один ящик карандашей. Это заветный ящик, в нём тысяча особенно хороших карандашей.
Тут он снял с полки небольшой ящик, в котором был и этот карандаш.
Потом ящик везли на грузовике. Потом его выгрузили и принесли в большую комнату, заставленную столами. Его раскрыли, и один мальчик, черноглазый, кудрявый, закричал:
— Ребята, смотрите, какие чудесные карандаши!
— Покажи, покажи! — закричали дети.
— Глядите! — сказал черноглазый мальчик. — И знаете, что я предлагаю? Давайте на одном карандаше вырежем красную звёздочку и передадим этот карандаш туда…
Куда это туда? Он не сказал, а дети не спросили. Не спросили, потому что знали.
И они вытащили из ящика этот карандаш, вырезали на его грани пятиконечную звёздочку, закрасили её красной краской, и началось долгое путешествие карандаша. Он совершил его за пазухой на чьей-то худенькой груди, в корешке книги и в белой булке, в которую его запрятали, залепив мякишем, чтобы никто его не заметил.
— Ой, как хорошо! Нам передали карандаш!
Это воскликнула девочка.
— Карандаш! Карандаш! Теперь мы напишем!
Теперь мы сможем всё написать! — закричали окружившие её дети.
— Митя! Достань бумагу и садись пиши! А мы все будем тебе диктовать!
И под диктовку детей Митя написал этим карандашом следующее письмо:
«Это письмо пишем мы от имени семисот восьмидесяти русских детей, насильственно привезённых в Соединённые Штаты Америки.
Летом 1918 года, когда в Москве и Петрограде было очень голодно, нас отправили в летние детские колонии на Урал. Но белогвардейцы подняли восстание против Советской власти, и мы оказались отрезанными от наших родителей. Нас погрузили в арестантские вагоны и под конвоем повезли во Владивосток, а потом в трюмах океанских пароходов — в Соединённые Штаты, где нас держат за каменной стеной, как в тюрьме.
С первых же дней мы бурно протестовали против такого обращения с нами и требовали, чтоб нас вернули в родную нашу Страну Советов. Но наши требования оставались без ответа. Тогда мы решили бежать, сплели верёвочную лестницу, стали перелезать через стену крепости, в которой нас держат. За нами была устроена вооружённая погоня. Петю Вихорева убили, а Беллу Гуревич и Стасика Ястржембского тяжело ранили.
Нас водворили обратно в тюрьму, а вчера нам сообщили, что нас отправляют во Францию. Там, в городе Бордо, нас должны поместить в колонию, в которой из нас хотят вырастить рабов капитала…»
Митя достал стёклышко, очинил карандаш поострее и продолжал писать под диктовку ребят:
«Мы заявляем, что не желаем ехать в страну, правители которой ведут войну против Советской России. Это они виноваты в том, что наши родители, сёстры, братья и десятки миллионов советских людей голодают, гибнут на фронтах, умирают от холода, голода и болезней. И мы требуем, чтоб нас не медленно вернули на родину. Не думайте, что, раз мы дети, мы ничего не знаем и не понимаем. Мы знаем и понимаем всё! Долой капиталистов! Да здравствует Советская Россия! Да здравствует товарищ Ленин! Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Так благодаря письму, написанному этим карандашом, американский народ узнал о русских детях, которых насильственно увезли в Соединённые Штаты Америки и превратили в узников капитала. В американских газетах того времени этих детей называли детьми революции. Американцы восхищались самостоятельностью и твёрдостью русских детей, и правительство Соединённых Штатов вынуждено было вернуть их на родину.
А вместе с детьми из далёкой Америки через весь Атлантический океан, через Северное и Балтийское моря приплыл в Советскую Россию и знакомый нам карандаш. И моя двоюродная сестричка Ася, которая была в числе этих детей, подарила его мне.
В то время, когда пароход с детьми бороздил морские волны, на других пароходах везли в Советскую Россию мешки и ящики с карандашами, перьями, тетрадями. Два миллиона перьев! Полтора миллиона карандашей!! Больше миллиона тетрадей!!!
Все эти подарки собрали на свои последние трудовые гроши американские рабочие, их жёны и дети.
В письмах советским детям они писали:
«Мы уверены, что эти карандаши будут использованы детьми России, чтобы научиться стойко и преданно бороться за независимость и счастье рабочей России».
…Вот какую историю мог бы рассказать старый карандаш, который хранится в моём письменном столе.
ТРИНАДЦАТАЯ ХРАБРОСТЬ ДЖОНА РИДА
Был на свете такой замечательный человек — Джон Рид. Его жизнь была необыкновенной. Он родился в захолустном городе на Дальнем Западе США, но объездил весь мир. Он был выходцем из богатой аристократической семьи, но порвал со своим классом и сражался в рядах мексиканских крестьян, американских рабочих, был пламенным борцом за дело победы русской революции. Судьба, казалось, предназначала его к тому, чтобы он стал преуспевающим богачом, адвокатом, буржуазным политиком или же отрешённым от жизни поэтом. А он сделался мятежником, революционером, одним из основателей Коммунистической партии США, певцом народных восстаний. Он сидел в американских, французских, русских, финских тюрьмах, не раз смотрел в глаза смерти, чудом уходил от расстрела. В 1917 году, когда в России было свергнуто самодержавие, поехал в революционный Петроград, был свидетелем и участником Великой Октябрьской революции. Он встретил её с восторгом и написал книгу «Десять дней, которые потрясли мир», поныне остающуюся самым волнующим рассказом о великих днях Октября.