— Если отмести в сторону то, что и так все знают, то я бы сказал, что это странная раса. Они, будто разделены на две половины. Среди них много таких, что не слишком отличается от людей, гномов или дроу. Они могут интриговать, лгать, как все. Но, иногда, редко они способны на такие безумства, что любой орк или оборотень просто не идет ни в какое сравнение. Я мало видел их и почти не говорил с ними, но вдоволь наобщался с тем, кто имел с ними дело. Странные создания, но если про большинство можно сказать: «странные», то иногда встречаются и… «самоубийцы», иначе и не назовешь.
Марк подался вперед и сжал кубок так, что металл чуть прогнулся внутрь. Это не укрылось от Рыцаря.
— Что вы имеете в виду?
— Все просто, — пожал плечами воин. — На их расу наложены самые сильные оковы Богини. Ни одна другая раса не имеет столько ограничений, как они. Им нельзя убивать.
— Да, но у людей тоже есть подобный завет и у Высших?
— Нет, ты не понял. Они не смогут убить. Просто не смогут, даже если их будут резать на куски, а рядом будет лежать меч, ни один из них не сможет вогнать клинок во врага. Их заветы в крови и плоти их тел. Они не убивают, как ты или я. Они — единственная раса, которая создает односторонние связи. Можешь себе вообразить вампира, который отпустит избранницу в объятья другого? А они создают именно такие союзы, которые и союзами-то не назвать. Их «нити», как они это называют, это как семья или побратим, или названная сестра, но с одной маленькой оговоркой: артефактор умрет за свою нить, не задумываясь, причем без слов или просьб. Они как-то чувствуют, что нитям больно или плохо. Я читал, что были истории, когда артефакторы отдавали все свои жизненные силы, чтобы жила их нить.
— Как они это делают? Ведь никто так больше не может.
— Не знаю, я не артефактор, а другим расам такое знать не положено. Но, их связь в отличии от той же драконьей, волчьей или вампирской может отдавать свои силы, свою жизнь за другого, только это не любовь. Точнее не та любовь, что между запечатленными разумными иных рас.
— А правда, что артефактор не может отказать своей нити?
— Да, — кивнул дракон. — Этим часто пользовались, когда родов этих существ было куда больше, чем сейчас.
— То есть, если…?
— Да, — перебил Рыцарь, замечая, как меняется тусклая аура волка. — Я знаю минимум три случая, когда нити убивали артефакторов. Известна история, правда без имен, но сами артефакторы рассказывают ее, как страшилку, своим детям, чтобы те не слишком сближались с другими расами.
Один архивампир похитил артефактницу. Зачем уж он это сделал — неизвестно. Но, за ней пришел то ли ее отец, то ли брат, то ли влюбленный идиот. И попросил обмена. Его жизнь, но девушку отпускают. Архивампир согласился. Девушку отправили к родным, а артефактор остался. Его сковали, подвесили вниз головой, и перерезали горло. Архивампир стоял и смотрел, как кровь умирающего струиться в чаши. В этот момент их и связала нить. Жертву и палача. Как эта связь ощущается разумными — я не знаю, не испытывал. Только, когда архивампир это почувствовал, то исцелил умирающего, не дал уйти к Богине. А приковал у себя в подвалах с блокирующими путами на шее. Вампир несколько лет, если не десятилетий, резал своего артефактора. Только парень и не думал сопротивляться. Говорят, со временем, вампир так уверился в силу этой странной связи, что стал отпускать пленника из камеры. Артефактор и не думал бежать, не снимал замков с дара и безропотно подставлял шею и горло, если вампиру хотелось крови или просто потерзать пленника.
— Чем все закончилось? — перебил Марк, поверивший в историю сразу же.
— Неизвестно, — развел руками рыцарь. — Есть версия, что архивампира убил другой архивампир, а артефактор погиб, пытаясь спасти ему жизнь. Эту историю рассказывают всем детям расы, как страшный пример подлости всех прочих рас. Среди артефакторов нет тех, кто слишком много общался бы с другими расами. Потому что они бояться, что установится связь — и тогда их будут пытать или убивать.
— Боги, — выдохнул Марк, — как же они должны нас всех ненавидеть!
— Должны! — кивнул Рыцарь. — Но, ненависти у них нет, за редким исключением. Они, кажется, просто не умеют ненавидеть. Хотя, среди них есть и такие умельцы. Не могут не быть. Но, лично меня, всегда удивляли истории про тех, кого сами артефакторы считают «странными». Такие особые представители расы. Знаешь, страшно не то, что они не могут постоять за себя, не то, что зарождается непонятная связь, и даже не то, что они склонны прощать других. А то, что чем сильнее их дар — тем… как бы объяснить? Одна моя знакомая называет эту странность «влезть в каждый демонов зад!». У всех у них есть потребность вмешиваться в чужие дела. Если будут, скажем, убивать в темном углу за трактиром, а мимо будет проходить артефактор, то точно влезет! И чем сильнее магия артефактора — тем больше и потребность выискивать и влезать в самые большие проблемы. У моей знакомой многолетний опыт общения с этими существами, так она утверждает, что эта штука срабатывает с ними, как с вами, волками, ваши флюиды. Просто возникает непреодолимая потребность влезть в «демонов зад» и уже потом артефактор себе это как-то объясняет. Причем их редко когда заботят дрязги, ссоры, споры и тому подобное. Они влезают именно в проблемы. Причем, что забавно, если остановить такого и спросить: зачем? Он сделает круглые глаза и станет втолковывать про несправедливость или другой бред.
Марк, схватившись за графин, прильнул к горлышку.
— Это — еще одна причина того, почему они ни с кем или почти ни с кем не контактируют, кроме своего ближайшего круга и собратьев. Их почти никогда не бывает на приемах или больших празднествах. Даже их отшельники редко, когда выбираются из своих потаенных уголков, потому что противиться этой потребности они просто не могут, даже не всегда ее осознают. Наверное, когда Милосердная Астарта создавала их, полагала, что они станут хорошим подспорьем и подмогой другим расам. А вышло, что их просто используют всю жизнь, пока кому-то все-таки не удается их убить.
Марк резко вскочил на ноги, опрокинув кресло.
— Тебе интересны артефакторы, — заметил Рыцарь, тоже поднимаясь и отходя от стола. — Понимаю, мне они тоже любопытны. Отдал бы многое, чтобы кто-то из них удостоил меня своим вниманием, но такого еще не было…
Марк перекинулся рывком, за считанные мгновения.
Пелена сна, будто с глаз упала.
Его брат убил всю его семью! Не осталось ни братьев, ни сестер, ни отца с матерью. Да, за годы вдали от них он успел загнать и уничтожить большую часть воспоминаний о доме, но это не значит, что родные перестали быть таковыми.
Как стало возможным, что целая страна, пусть и маленькая, гордых и надменных волков оказалась под рукой этого безумца. Почему никто не сопротивлялся? Почему никто ничего не сделал? Даже у него, Марка, вышло убить брата только, потому что клятва на него не распространялась, и благодаря Камилю, и наставнице он стал альфой куда более сильным, чем его брат. Но, если сложилось иначе? Если бы он не поглотил сердце мальчика, если бы не встретил наставницу? Что было бы, если бы он так и остался дельтой?!
Да, он смог отомстить, смог остановить безумца. Но, что это дало? Ведь на трон он лично усадил ребенка. Ведь и его совершонная месть — не его заслуга, а заслуга тех, кто был рядом, того же Рыцаря! Что может он сам, если отодвинуть в сторону доброту странных существ, с которыми так плотно связала его судьба? Ничего!
Ярость!
Эмоции накатывали волнами, заставляли метаться по пещере с диким воем. Марк ничего не видел вокруг себя, не осознавал, что творит! Случившиеся поглотило его полностью. Он братоубийца! Он предатель рода, потому что Прах ответит на мольбу своих детей. Даст маленькому альфе новый герб и знак, изменит ауру и возгласит через Жрецов новое имя рода, а это значит неизвестная магиана была права во всем! Он стал причиной гибели рода, стал, тем из-за кого династия прервалась, и теперь зарождается новая!
Марка заинтересовала реальность только тогда, когда какая-то сила одним ударом заставила его пролететь десятки метров и врезаться всем телом в стену пещеры, одарив ее мелким кружевом трещин. Рухнув на землю, волк помотал головой и огляделся.
Для начала: сейчас он был в другой пещере. Когда и как он сюда переместился — Марк не помнил. Эта зала практически не имела колонн и сосулек, по сути эта была большая арена из более темной породы львиного камня. Этот полудрагоценный минерал назвали так, за его полосатую окраску, как у большинства львов. В друх десятков метров от Марка стоял монстр или тварь. Таких зверей Марк не встречал даже в бестиарии наставницы. Шесть больших лап, три пары налитых кровью глаз, две пары острых ушей. Вместо шерсти толстые пластины. Длинный хвост с короткими шипами и пасть с двумя рядами клыков на каждой челюсти.
Марк снова помотал головой, отгоняя наваждение. Совсем рядом раздался низкий, но довольный смешок.
— Не поможет, волк! — убежденно проговорил Рыцарь, повернув шлем в его сторону и облокотившись о выступ породы, — это Верф Инферно. Говорят, что именно эти твари стали прародителями вашей хвостатой породы. Так иди же, познакомься с родичем!
Марк уже хотел броситься на наглеца, но жуткий рев твари заставил подняться на лапы и приготовится к бою. Рассмотрев монстра получше, Марк не мог не признать, что что-то общее с волками у этого создания есть. Особенно с ним, с Марком. Например: рост. Эта тварь была немногим выше в холке самого Марка. Еще клыки — да, у Марка не была двух рядов, но все же размеры были схожи. Что-то неуловимо знакомое, может быть запах или повадки, но общее было.
В бой тварь рванулась первой — и все стало неважным, кроме победы.
Скольких Марк рвал — он не знал. Сбился со счета на одиннадцатом звере с двумя головами. Стоило убить одного и торжествующе взвыть, как на его место из какого-то закутка или туннеля вылетала новая тварь. Краем глаза Марк замечал, что Рыцарь все так же стоит у того же выступа и внимательно наблюдает за его действиями.