Воин выглядел страшно. Все, еще утром сверкающие доспехи, были в чьей-то разноцветной крови, кое-где имелись и небольшие дыры. Пластины нагрудника были вдавлены так, что непонятно: почему воин жив. Такой удар должен был его убить. На ножных пластинах имелись следы зубов, а некоторые легко проткнули металл на бедрах и ступнях.
Рыцарь пару секунд смотрел на альфу, а потом притянул к щелям шлема:
— Как же я ненавижу аристократов, особенно таких мелких и наглых! Сколько же среди вас гнили! Вы хуже портовой падали, хуже тварей, те хотя бы своих не жрут, без острой надобности!
С этими словами Рыцарь отшвырнул от себя Мрана, тот врезался в каменную стену дома и проломил ее. Воин обернулся и присел на корточки возле умирающего волка.
Умереть от руки великого воина, героя, Рыцаря, показалось благословением за все мучения. Марк еле слышно прошептал:
— Добейте, прошу! — он не надеялся, что его услышат.
Даже полагал, что просто подумал эти слова, а не сказал. Но, Рыцарь услышал, секунду смотрел на него, а потом медленно покачал головой.
— Нет! Я детей не убивал и не собираюсь начинать!
С этими словами воин поднял на руки раненного. Острая вспышка нестерпимой боли подарила, наконец, долгожданную темноту без мучений.
Марк пришел в себя от солнечного света. Маленький луч настойчиво бил в глаза, грел веки и заставлял жмуриться. Долгую минуту юноша не мог понять, что происходит, но сонная память услужливо предложила картины недавних событий. Дельта буквально подпрыгнул на месте и резко сел, готовый ко всему.
Он лежал на расстеленном плаще, на небольшой поляне. Марк непонимающе завертел головой и заметил у дальних кустов боевого черно-белого коня.
— Уже очнулся? Отлично! — низким, мощным, как горный оползень голосом донеслось с боку.
В тени большого дуба, на земле сидел тот самый Рыцарь. Теперь его доспех был чистым, только вбитый нагрудник и широкие царапины напоминали, что он был в бою еще совсем недавно. Марк принюхался, но так и не смог уловить запаха воина, не смог ничего про него понять. Даже его раса осталась для юноши загадкой.
— Что случилось? — хрипло спросил Марк.
— А что последнее ты помнишь?
Марк помотал головой и сглотнул, чувствуя першение в горле.
— Я хотел узнать, как оказался здесь?
— Значит, все помнишь, — хмыкнул воин и легко поднялся на ноги.
Почти мгновенно преодолел разделяющие их расстояние, и положил перед застывшим волчонком немного хлеба, сыра и мяса. А еще и большой кожаный бурдюк с водой.
Мальчишка моментально забыл про настороженность и схватил флягу, впился в глиняное горлышко с вампирской жадностью. Рыцарь несколько секунд наблюдал за ним, потом вернулся в тень дерева.
— Как тебя зовут, волк? — спросил Рыцарь, когда понял, что мальчик готов к разговору.
Он проживал кусок хлеба, запил большим глотком воды и ответил:
— При рождении дали имя Марклэнд, но так почти никогда не называли. Разве что на именинах. Так что, я Марк. — Он резко оборвал себя, не желая произносить имя рода.
— Будем знакомы Марк, я запомню тебя, — прозвучали эти слова так, как будто означали намного больше, чем просто вежливость. Это чувствовалось по некоторой твердости и без того тяжелого голоса Рыцаря.
— А ваше имя, сир? — неуверенно спросил Марк.
Шлем отрицательно качнулся.
— Прости, но мое имя тебе ровным счетом ничего не скажет. Оно и мне, уже очень давно ничего не говорит. Так что, давай я останусь просто Рыцарем?
— Но, вы же спасли мне жизнь! — возмутился оборотень. — Я не могу не узнать даже имени того, кому обязан!
Воин поднял кольчужную перчатку, останавливая гнев волка.
— Тебя спас не я, юный волк Марк, а наше целительское зелье. Оно и мертвого, если надо будет, поднимет. И оторванную голову на место вернет, если в бою нужно. Так что твои раны для него — разминка, а не работа. Я имею полное право хоть купаться в этом зелье, а Выход у вас не нанес мне ран, так что пара пузырьков осталась. Сам понимаешь, ты мне ничего не должен…
— Но, как же так? — уперто мотнул головой Марк. — Я вижу ваш доспех, вы ранены, но потратили снадобье на меня!
Рыцарь откинул голову, облокотившись на ствол дерева и расслабился.
— Поверь мне на слово, это — он указал широким жестом на себя, — не раны, а «рабочая погрешность», как шутит одна знакомая. Мне ничего не грозит и я не отдал тебе свое, будучи раненым. Ты меня не знаешь, а я не совершил бы такой глупости, как тратить эликсир Быстрой Регенерации на незнакомого мальчишку!
Голос Рыцаря наполнился пренебрежением и высокомерием, даже нотки гнева проявились. И волк поверил ему, почти… Почти, потому что помнил, что сказал этот воин ночью. Такой разумный просто не мог быть подонком, не мог сотворить подлость. Марк не просто желал верить в это, как ребенок. Он это чувствовал.
— Из клана тебя изгнали, — сказал воин, повернув шлем к мальчишке.
Марк только криво усмехнулся, если бы его не изгнали, то он ушел бы сам.
— Но, не из рода, — добавил воин через минуту.
— Почему?
Рыцарь пожал плечами.
— Это стало их платой за Выход.
Увидев явное непонимание в глазах Марка, воин нехотя пояснил.
— Так мы называем работу с Прорывами и всем подобным. У наемников работа «рейды», у нас же «Выходы», — а потом, словно бы оправдываясь добавил: — Мне показалось, что оставлять такого молодого волка без рода нельзя. Я выдвинул условие: либо тебя оставляют в роду, со всеми вытекающими из этого последствиями и их обязанностями, либо я забираю голову их наследника-альфы.
Оба рассмеялись.
Рыцарь поднялся и знаком подозвал коня. Вытащил из седельной сумки небольшой мешок и кинул его Марку.
— Это все, что я могу тебе дать, волк Марк. Кстати, там есть кольцо. Если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, то просто приди в любою канцелярию Восточной Видьят Кираны. Они сейчас есть в любом крупном городе. Найди чиновника, ответственного за Иное — покажи ему кольцо. Он найдет меня, а я постараюсь найти тебя и помочь. Имей в виду, что если тебе не хватит золотого на кружку эля — лично хвост обрежу! Это кольцо я тебе оставляю на крайний, самый крайний случай.
Марк только кивнул.
— А где мы сейчас? — крикнул он уже вслед Рыцарю.
— Каздия, человеческие земли. Я подумал, что оставлять тебя в Фиропе глупо.
Марк положил руку на оставленный мешок, а потом вскинул голову:
— Постойте!
Рыцарь дернул повод и обернулся.
— Из-за меня вы проиграли пари.
Рыцарь рассмеялся. Гулко, громко и совершенно искренне.
— Ничего. Этой бестии я всегда проигрываю, Марк!
Следующие пять с половиной лет прошли для Марка единой серой волной. Он объездил почти все человеческие земли. Брался почти за любую работу: от служки в таверне до грузчика в речных портах. Но, нигде не задерживался надолго. Всегда, что-то заставляло его уйти с насиженного места. И, как правило, это были оборотни. Волки, чувствуя в нем слабость всегда затевали свору. Несколько раз он выживал лишь чудом. Позже ему встретились и львы. Оказалось, что дети Тлена, все как один, ненавидели волков, причем любых.
За эти годы Марк научился драться, научился подавать себя, приобрел немало опыта в самых разных вопросах жизни, но рано или поздно приходило время уйти из города, а то и из страны. Нельзя сказать, что в эти годы Марк занимался только честным трудом. Нет, в его судьбе имели место и не слишком законные дела, но он, слава Праху, не попадался. А волей случая, всегда сбегал из цепких лап бандитов до того, как завязнуть в их делах по самый хвост.
Пять лет он почти не вспоминал о родном Тауне, только иногда, после встречи с очередной подавальщицей или дарительницей удовольствий, он вспоминал глаза и рыжие локоны Лигии. Он молился за нее, но не писал и не пытался подать знак о себе.
Ей будет лучше без него!
Он это понял еще тогда, в том тупике, когда увидел глаза брата. А еще, несмотря на то, что в человеческих землях на него не обращали особого внимания и с оборотнями он встречался редко, за пять лет Марк внутренне признал, что такие, как он должны умирать без потомства. Он был слишком слаб, и дело не только в звере. Несмотря на то, что он разменял второй десяток жизни, дар в нем так и не пробудился. Он был, словно Порченный ребенок, а это только повышало шансы, что и у его детей дара не будет. Только, если сам Марк смог с этим смириться, то себя не простит, видя своих щенков неодаренными.
Все изменилось, когда он как раз въезжал в межграничье — довольно большую территорию между человеческими графствами и границами вампирской земли. По традиции, уже много веков, на этих землях не селились или почти не селились разумные. Для вампиров в них не было особого интереса, только если охота. А для прочих — смешно думать, что кто-то захочет близко соседствовать с родиной вампиров. Это в других странах они вели себя смирно, пытаясь соблюдать чужие законы, а вот коренные жители исконных земель — совсем другое дело. Они могли легко сотворить, что-то такое, в сравнении с чем, даже смерть не так мрачна и уже желанна. Вот и вышло, что дня на три конного пути вдоль границ выросло межграничье, где легко можно было спрятаться от властей или жить отдельно от всех прочих разумных.
Он ехал уже два дня вдоль двух границ и не знал, что делать дальше. Марк выбирал между тем, чтобы отправиться к драконам или в Кирану. Его денег пока хватало на пару недель спокойного поиска работы, а вот потом этот вопрос встанет, что называется, на ребро ладони.
Очередной слабый порыв летнего ветра принес с собой и новые нотки. Зверь внутри Марка сделал стойку. Марк замер, как громом пораженный. Никогда раньше он не чувствовал ничего более сладкого и манящего, ничего более вкусного.
Если бы его попросили описать этот запах словами, он, наверное, не смог бы. В нем была и сладость, и зовущая пряность юга, и морские волны, и запах свежескошенной травы. Решительно все, что можно было счесть вкусным и притягательным. И при этом в нем не было ничего из уже знакомого. Марк двинул коня на запах и через пару минут выехал на небольшой холм с видом на долину, покрытую густым лесом и окруженную такими же холмами. Где-то далеко виднелась река, а за ней пологие холмы, так похожие своей зеленью на луга его Фиропа.