И снова удар.
— Да «чуть сожми», а не ломай! Астарта, за что ты послала мне такого дикого зверя?!
Потом, эта мучительница заставила волка учить, как правильно отодвигать стул для дамы, как правильно подавать ей руку, чтобы она спустилась с лестницы, как помочь ей взобраться в седло, как преподнести букет. И, о Боги, как правильно снести пощечину! И даже, как правильно подхватить бедняжку на руки, если той станет плохо, чтобы и не навредить, и чтобы ее чести не уронить.
Наконец, марионетка замерла, а ее хозяйка ушла в дом. Марк, едва не падая от усталости во всем теле, поплелся к колодцу, чтобы напиться воды. Когда вернулся к крыльцу, то застал марионетку, одетую в весьма фривольный наряд, чулках, кружевном корсете и очень красивом тонком исподнем. Дарая расплетала свою косу и придирчиво оглядывала марионетку. Тень же, в теле куклы, старательно отыгрывала роль стеснительной девушки во время первой ночи. Пыталась прикрыться и прятала глаза.
— Это что такое? — тихо и угрожающе спросил волк, чувствуя, что еще немного — и перекинется.
Дарая обернулась.
— Это, мой юный герой, урок по тонкому искусству соблазнения. Или ты полагаешь, что раз ты танцевать умеешь — то и в спальне не оплошаешь?
— Что? Дарая, я не стану!
— Это еще почему?
— Потому что этому учить не нужно! Я что, без наставника в таком деле не справлюсь?
Девочка сделала приглашающий жест, отступая от марионетки.
— Прошу! Сними с нее корсет так, чтобы его не порвать, девушку не напугать и от нацеловывания шейки не отрываться! А… и да, лучше уложись за пару минут, для начала.
Марк зарычал.
— И не рыкай мне! — притопнула девочка ножкой в стоптанном ботинке. — Все вы, мужчины, упускаете эту сторону жизни. А ведь за правильную ночь любая женщина, даже Высшая эльфийка, готова на многое.
Оборотень застыл на полушаге.
— Ты за кого меня принимаешь?! — заорал он так, что Дарая вздрогнула.
На миг в ее сердитых глазах появился страх, а потом он резко сменился на глухое раздражение.
— Не смей на меня орать, волк!
Оба помолчали. Через минуту артефактница вздохнула и начала пояснять:
— Марк, не будь упертым орком, тебе это не к морде. Представь, например, что тебе для чего-то нужна бумага от наместника города, а у него есть, ну, скажем: сестра. Ты ухаживаешь за ней, даришь ночь, которую она будет помнить долго. После этого она сама, подчеркиваю, сама, без просьб с твоей стороны, для тебя все сделает.
— Это мерзко! — буркнул волк.
— Ага, — всплеснула руками девочка. — А если ты перед женщиной в грязных подштанниках, от себя разит потом так, что все местные хряки дохнут от зависти, и ты оставляешь на ее теле синяки — это не мерзко?! Знаешь, нет ничего хуже, чем на балу или приеме убедить красавицу, что ты герой из любовных легенд, а на деле ты окажешься тем, из-за кого она побежит к магу разума, чтобы не вспоминать свою ошибку!
После того, как раздетая марионетка оказалась в траве, а тень у ног хозяйки, Дарая медленно протянула:
— Семнадцать с половиной минут. Ну, для первого раза очень неплохо. Правда, я думаю, что если бы она была человеком, то пару раз ты бы ее слегка придушил.
Марк только зарычал и сложил ненавистные тряпки на лавку. Артефактор протянула ему гребень.
— Что опять? — почти убито спросил Марк.
— Существуют десятки способов показать женщине, что она тебе интересна. Для этого совсем не нужно рычать. Например: причеши ей волосы, волк.
— Зачем это?
Взгляд девочки стал несчастным. Она выразительно покосилась на темнеющее небо, мысленно взывая к Богам.
— Знаешь в чем разница между аристократом и простым разумным? — вместо ответа спросила она, когда он все-таки забрал гребень.
— В том, что аристократы — это потомки Истока Рода.
— Форменный дурак! — припечатала девочка. — Так думают только глупцы. Аристократ — это в первую очередь тот, кто лучше, достойнее своих соплеменников. Согласись, с этой точки зрения воин, отдавший жизнь служению короне во сто крат лучше и благороднее короля, который прогуливает казну на балах и тискает по паркам молоденьких фрейлин. Ты должен понять, юный волк, что чистокровность не делает тебя лучшим уже по праву рождения. Ты должен стать лучшим, потому что на тебе лежит долг крови. Чуешь разницу?
— На мне уже давно ничего нет! — тихо, но зло отозвался оборотень.
Девочка покосилась, но не стала поворачиваться, чтобы не мешать ему расчесывать волосы.
— Никто не знает помыслов Богов, Марк. Мало ли, как жизнь повернется. У меня тоже были беды, — еще тише сказала она, после паузы. — Была такая боль внутри, что душу в клочья разрывало. Тогда, ни о чем думать не хотелось, не то, чтобы что-то делать, куда-то идти… жить не хотелось!
Марк замер с гребнем в руке. Сколько тоски было в голосе Дараи.
— И тогда, когда уже все махнули на меня рукой, к нам в поместье приехал один очень уважаемый, я бы даже сказала Великий артефактор. Как ты знаешь, у нас нет властителей, вождей, наместников и прочих подобных. Мы живем свободно от этих условностей, поэтому можем легко присягнуть любому или не присягать никому.
— Да, ты рассказывала, — отозвался Марк.
— Так вот, среди нас есть один разумный, которого можно было бы назвать Императором, если бы он того захотел. Думаю, что все встали бы под его руку, намекни он, что хочет властвовать. Мы, никто и никогда, не присягали ему, но я не знаю ни одного из артефактников, кто не счел бы его нашим лидером.
— Без Истока Рода? — уточнил Марк, поражаясь тому, что какая-то раса может целиком уважать кого-то так всецело, без воли Богов, без приказа, просто за заслуги, которые признают все.
Дарая кивнула.
— Астарта очень редко награждала нас Истоком, Марк. Мы не слишком хорошие творения, чтобы получать такое испытание или такой дар.
Волк стиснул челюсти, чтобы не сказать лишнего. За месяцы вместе он уже понял, что артефакторы судят о себе, о своих деяниях настолько иначе, нежели другие о тех же поступках, что даже страшно. Он назвал бы их Богами, но это только его мнение.
— Так, о чем я? — снова заговорила она. — К нам прибыл этот Великий разумный. Он вошел ко мне в комнату, когда я уже собиралась совершить очередную глупость.
— Что ты сделала? — уточнил волк, видя, что она уже передумывала рассказывать.
— Я упросила одного знакомого алхимика сделать яд на пыли от неудачных артов, — почти шепотом призналась Дарая. — Он, как чувствовал, что я задумала! Прибыл уж очень вовремя, как будто его сама Астарта, ко мне послала. Я тогда ничего вокруг себя не видела от горя. Даже не сразу поняла, что остановили, кто вырвал пузырек. А когда рассмотрела, кто стоит рядом, чуть со стыда не сгорела, веришь? Мы тогда долго говорили. Вот, он-то и рассказал мне про долг крови, про обязанности, которые мы должны выполнять, даже если страдаем, даже если нет сил и мы того не желаем, потому что если не мы, то никто, слышишь меня, никто не сделает!
Я тогда ему не слишком поверила, не прониклась. Мне тогда на все было плевать. А он, как понял, что я только и жду, когда он закончит с нравоучениями и уедет. Посмотрел так пристально, внимательно, как умеет только он.
Дарая прерывисто вздохнула, вспоминая.
— Ты его любишь? — внезапно спросил волк.
Она только рассмеялась.
— Как можно любить того, кто много больше, чем просто мужчина, Марк? У вас есть красивая легенда о фералаат, вот у меня к нему примерно так же…
Оборотень потрясенно присел рядом в траву и опустил глаза. Дарая положила руку ему на макушку, и зарылась пальцами в густые волосы.
— Он спросил с меня клятву, что я больше никогда не буду искать избавления от долга. Представляешь, он даже смерть не называет смертью, а считает ее бегством от собственной чести. Я клятву такую не дала, естественно. Для меня жизни больше не было, что уж говорить о чести.
— И…?
— А он только вздохнул — и махом выпил весь пузырек. Да так быстро, что я и вскочить на ноги не успела. Помню только, как сердце от страха остановилось и руки похолодели. Он развеял склянку, посмотрел на меня и сказал: что найдет того алхимика, который эту дрянь придумал, но больше рецепта яда не будет. Я на колени упала, разревелась от ужаса, и все бормотала: зачем он это сделал? Он сказал: что только для того, чтобы я не совершила глупость прямо сейчас, чтобы у меня было время одуматься.
— Он умер? — Марк не мог не спросить.
Грустная улыбка расцвела на губах девочки.
— Умер. Умирал страшно, я ни одному врагу такой смерти не пожелаю и рассказывать про нее не хочу, но умер. На целых пять минут.
— Как?!
Девочка хмыкнула.
— А вот так! Его сердце не билось, аура потухла, дыхания не было. Я у него на груди рыдала, когда в комнату вошел его слуга, протянул ему трость и плащ. Я когда эту картину увидела, то решила, что умом повредилась окончательно. А он, просто, вдруг взял — и задышал. Меня аккуратно отстранил от себя, слезы платком утер. Поднялся на ноги, взял у слуги трость, позволил ему плащ на плечи себе накинуть и посмотрел на меня еще тусклыми, мертвыми глазами. И снова клятву затребовал. Я в таком потрясении была, что слова сами с губ слетели.
Марк, сам не зная почему, медленно выдохнул.
— Он кивнул и вышел. Я больше его не видела. Знаю только, что он все-таки не погиб, а жив до сих пор.
— А как его имя? — спросил Марк.
Ему показалось важным знать имя того, кого раса этих странных почти что Богов считает лидером и Богом для себя.
— Элвин Ратри, — с каким-то даже трепетом сказала Дарая. — Но, во многих кругах он больше известен, как Синий Дракон.
Следующие три месяца прошли в постоянной учебе. Марк только диву давался, глядя на наставницу. Он, после всех занятий по танцам, верховой езде, этикету и наукам, не мог ничего кроме, как доползти до кровати, а вот она буквально излучала энергию и силу. Утром девочка, еще до рассвета, уезжала к горе, где устроила круг призыва Дэса. Там она всегда проводила несколько часов, а возвращалась с артефактами или пылью от неудач.