— При чем здесь Хомутов?
— Не знаю… У Кира с ним очень теплые отношения. Я понятия не имею, отчего именно, но мне кажется… В общем, Кирилл говорил эти слова так значительно, что теперь я почти уверена — Хомутов причастен к исчезновению Ларисы с Аллой.
— Да почему же, черт возьми? Объясняй толком.
Разговаривать с Киром тогда Ксения не стала. После позора, которому он подверг ее перед всем коллективом, Ксюша не желала иметь с Киром ничего общего. Она даже позвонила Кириллу, ясно и четко сформулировав, что просит оставить ее в покое. Кир спокойно повесил трубку. А на следующий день исчезла Лариса. Когда родители пропавшей позвонили Ксении с расспросами, та поняла, насколько все серьезно. Взбесившись, она помчалась к Кириллу: «Это ты?! Ты! Что с Лариской? Где она?»
Кир невозмутимо выслушал Ксению, потом спокойно объяснил, что знать ничего не знает. Но если Ксения еще немного подождет, то главная роль будет у нее в кармане. Он не признался, что причастен к исчезновению Ларисы, но вел себя так, будто это его заслуга. Ксюша пригрозила Киру, что пойдет в полицию.
«И что ты им скажешь? Не вздумай! Не станешь же ты кидать на меня подозрения? Мы ведь друзья, Ксюш. Ведь я невиновен! Подумай. Меня заберут и, может, даже покалечат, прежде чем мой отец сумеет заплатить кому следует. И все из-за твоего предательства. Разве ты можешь так поступить? А если я, как тебе кажется, виновен, тогда ты тем более не должна отдавать меня в руки полиции, — вкрадчиво продолжал Кирилл. — Не думаешь же ты, что я убил Ларису? Если нет, то, изолировав меня, ты лишишь свою подругу необходимой поддержки. Пищи, например. Голодная смерть — это очень тяжело».
«Кир, прекрати издеваться. Скажи, это ты спрятал Ларису?» — кричала Ксения.
«Нет. Но не беспокойся, первый состав скоро будет твоим», — твердил Кир.
«Тебя посадят! Ты сошел с ума! Ларка-то чем виновата?»
«Вот уж не знаю. Глупостью своей, наверное. Все не так страшно, успокойся. Послушай, с чего ты взяла, что меня посадят? Ксюша, я сделаю для тебя все, что угодно. Но, поверь, из психиатрической клиники мне будет сложно тебя вытащить. Если ты с таким одержимым видом заявишься в полицию, тебя попросту отправят в дурку».
Разговор ни к чему не привел. Ксения была в ужасе. Она и верила и не верила в причастность Кира к пропаже Ларисы. «Может, все это дурацкий розыгрыш? Сценка, игра?» — думала она. Ксения невольно тоже втянулась в эту игру. Установить настоящую слежку за Киром не получалось — университет ведь никто не отменял, да и оставаться незамеченной, неотступно следуя за кем-то, как оказалось, было не так просто. Единственным способом контролировать перемещения Кира было перемещаться вместе с ним. Или звонить домой, убеждаясь, что из квартиры он не выходил. Ксения все еще надеялась добиться от Кира правды. Кирилл говорил много и в то же время ни о чем конкретном. Одно Ксения уяснила точно — не подай она однажды Кириллу повод ухаживать за собой, не ответь утвердительно на его предложение получить роль в первом составе, ситуация сейчас была бы совершенно другой. Ксения пыталась исправить собственные ошибки.
Однажды Ксюше даже показалось, будто Кир почти признался. Он говорил что-то такое про полицию. О том, что в сложившейся ситуации абсолютно нет необходимости пороть горячку, однако Зинаида Максимовна пытается давить на органы. В общем, Ксении показалось, что Кир намекает на то, что теперь он не может отпустить Ларису по причине того, что все это уже не прокатит под маркой невинной шутки. С самой Лариской Кир, возможно, даже сговорился (ну не верила Ксения, что Кирилл может силой удерживать Ларису!), а вот с полицией сговориться будет трудно. Тогда Ксения написала Зинаиде Максимовне записку с угрозой. Надеялась, режиссерша прислушается и затормозит расследование.
На следующий день исчезла Алла. Теперь Ксения окончательно убедилась, что все это не шутки. Лариска дружила с Киром. Могла, уж непонятно, за какие коврижки, согласиться стать участницей его плана. Но принципиальная и правильная Алла — ни за что. Тем более быть в одной команде с ненавистной ей Лариской. Ксения, которая теперь стала играть в первом составе спектакля, еще раз потребовала от Кира исчерпывающих объяснений. Но Кир неуклонно просил не беспокоиться по этому поводу. Нервы Ксении были на пределе.
А тут еще и я, то есть детектив Кроль, подключаюсь к расследованию. Ксюша не верила, что я смогу раскрутить дело и заставить Кира признаться, но понимала, что на автора записки с угрозами режиссерше я выйду легко. Тогда она решила исчезнуть, прежде пригрозив запиской и мне — мало ли, вдруг я испугаюсь и отступлюсь.
— Я почувствовала себя в ловушке. Я совершенно не знала, как быть. Поход в полицию теперь был еще и чреват обвинениями против меня самой. К тому же мне казалось, что все вот-вот и так догадаются, чей почерк в записке… Я шарахалась от собственной тени и больше всего хотела исчезнуть. Испариться, потому что общение со мной, как мне казалось тогда, чревато для всех большими неприятностями. Кроме того, мое исчезновение могло принести кое-какую пользу.
План Ксении был прост — она делает вид, что исчезла так же, как Лариса и Алла. Для всех это станет закономерностью: раз исполнительница главной роли, значит, должна исчезнуть. Для Ксении — отличным алиби: раз сама пропала, значит, остальных не похищала. Для Кира — шоком. Он-то знает, что произошло с предыдущими актрисами. А с Ксенией что? Кир наверняка разнервничается и, проведя тщетные самостоятельные поиски, решит обратиться к профессионалам. Которым, конечно, признается во всем.
— Где же тут логика? — удивилась я. — Хладнокровный тщеславный псих, каким-то образом похитивший двух девушек, во всем сознается, лишь бы ему помогли найти третью? Так может поступить только раскаявшийся и благородный человек, но не Кир.
— Вы его совсем не знаете, а говорите! — вспылила Ксения. — Наверное, я зря вам все это рассказала. Вы ничего не понимаете! Эх… Вы себе представить не можете, чего мне стоило решиться все вам рассказать.
— Поверь, мне пришлось затратить не меньше усилий, чтобы вытащить из тебя весь этот рассказ.
Теперь предстояло задать наводящие вопросы и с их помощью выяснить, что из рассказанного — просто бред, плод Ксюшиных страхов и скрытых чувств к Кириллу, а что — настоящие факты. Я подливала Ксении чай и старалась не коситься на ее голову слишком подозрительно. Как в такой маленькой голове может уместиться такое количество противоречий? Реальность с вымыслом перемешались в ее сознании настолько, что отличить одно от другого представлялось просто невозможным.
— Ну вот что, — начала я, — необходимо провести целую гору мероприятий. Прежде всего нужно сообщить твоему отцу, что ты жива.
— Он знает. Я писала ему об этом.
И снова это выражение несгибаемого упрямства на лице. И она еще кого-то бараном называла!
— Когда у тебя будут собственные дети, тогда поймешь. Посмотришь, сильно ли твое письмо облегчило переживания отца.
— Мы с папой привыкли доверять друг другу. Если я написала ему, чтобы он не волновался, значит, он не волнуется.
— А меня он, по-твоему, от избытка лишних денег нанял? — усмехнулась я.
— Нет. От отсутствия Ларисы с Аллой. Он ведь председатель родительского комитета театра.
Труднее всего обычно доказываются именно очевидные вещи. Необходимость позвонить Шумилову казалась мне настолько явной, что я даже представить себе не могла, что мне придется убеждать в этом Ксению. Пришлось прибегнуть к силовой аргументации.
— Делай что хочешь, а я позвоню ему. Мой долг — сообщить клиенту, что его дочь у меня.
— Не делайте этого! Я вам доверилась, а вы!.. Папе нельзя знать о моих подозрениях относительно Кира!
— Почему?
— Я не смогу удержать отца, и он обязательно сделает Киру что-нибудь плохое или проболтается ему про свою информированность. Мы испортим дело, понимаете? Мы заставим Кира насторожиться! Он — наша единственная ниточка к Ларисе и Алле. Если ниточка оборвется, то все. — Ксения явно была на грани истерики.
— Успокойся, пожалуйста. — Я решила не раздражаться. — Очень хорошо, что ты рассказала мне обо всех своих наблюдениях. Жаль, что только сейчас. Если Кирилл действительно виновен, им нужно заняться как можно раньше.
— Что значит «заняться»? — голос Ксении заметно дрогнул.
— Пока не знаю. Взять под наблюдение, допросить, надавить… Не волнуйся, мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Его нельзя допрашивать! А вдруг он невиновен? Или виновен, но сделал все это не нарочно? Или виновен и нарочно, но тогда, испугавшись, он может зайти настолько далеко, что и подумать страшно. Из-за того, что я вам открылась, Ларису и Аллу может ждать голодная смерть!
— Ксюша, Кирилл запугал тебя. Заморочил голову, чтобы ты никому ничего о нем не рассказывала.
— Что вы со мной говорите как с умалишенной?
Она была права. Я действительно перешла на наигранно ласковые интонации.
— Хорошо, скажу как взрослому человеку, — решила отступить я. — У тебя нет выхода. Я все равно передам тебя отцу. А дальше можешь делать что хочешь. Просто лучше, чтобы ты сама приняла решение вернуться. Лучше совершить этот шаг по обоюдной договоренности между нами.
— Но ведь… — Ксюша, похоже, не ожидала такого поворота событий. Губы ее задрожали, глаза расширились и увлажнились. — Но ведь это предательство… Я доверилась вам. Я открылась. Вывернулась наизнанку, описывая даже те ситуации, в которых я не слишком-то благородно выглядела. А вы решили воспользоваться моей откровенностью. Это подло.
— Ну вот! — всплеснула руками я. — Теперь и во мне тебе чудится подлый предатель. Дурная привычка — видеть врагов в каждом встречном.
В сущности, если эта барышня не хотела возвращаться домой, то имела на это полное право. Мое дело просто сообщить отцу о том, что она у меня. Я понимала это, но все равно продолжала ее урезонивать:
— Это уже, знаешь ли, какие-то твои скрытые комплексы. Целый комплекс комплексов. И как, спрашивается, можно не видеть в тебе сумасшедшую?