«А твой Шумилов, между прочим, обманщик и низкий шпион», – зачем-то заявили мне изнутри. От этих слов стало несколько легче.
– Я почти готова к выходу, – громко сообщила я домочадцам и сотрудникам, – У кого какие напутствия и пожелания?
– Я с тобой! – громко сообщила Настасья и кинулась ко мне.
– Так что, ужинать дома ты не будешь? Можно доесть плов? Я счастлив, – громко сообщил Жорик и кинулся к холодильнику.
– Можно, – я решила пойти на некоторые жертвы, – Только сначала давай определимся с судьбой Сестрицы.
Жорик пристально глянул на Настасью. Та невинно захлопала ресничками и вытянулась по стойке смирно, изображая готовность к послушанию. Весть о плове, видимо, задобрила Георгия.
– Ладно. Пусть остается работать. Только из офиса ни на шаг. Пусть осваивает компьютер и отвечает на телефонные звонки.
Обрадовавшаяся было Настасья резко сникла и ушла в комнату. Георгий тяжело вздохнул, глядя ей в след. По всему было видно, что Жорик не хотел обижать Сестрицу.
– Не переживай, – решила подбодрить его я, – Она, я думаю, поймет, что мы правы.
– Надеюсь, – развел руками Георгий. Он стоял возле зеркала и наблюдал за моими приготовлениями к встрече с коварным издателем, – Ты нарисовала разные глаза, – ехидно заметил Георгий, когда я уже перешла к покраске губ, – Это специально? Для пущей таинственности? Обычно ты не наряжаешься так тщательно для обычной деловой встречи…
Я застыла с открытым ртом. Частично потому, что так было удобнее наносить помаду, частично от удивления. Неужели? Оказывается, Георгий замечает, когда и с какой тщательностью я собираюсь на деловые встречи. Вот это новость!
– Молчишь? – несколько напряженно поинтересовался Жорик.
Я действительно молчала. Сказать было нечего, и мне это действовало на нервы ничуть не меньше, чем Георгию.
Зазвонивший в этот момент телефон спас меня от постыдной необходимости оправдываться. Руководствуясь единственным желанием: вырваться, наконец, из этого гадкого неловкого молчания, я кинулась к аппарату и схватила трубку. Настасьины наушники в этот раз сыграли мне хорошую службу: ребенок на телефонный звонок никак не прореагировал.
– Детективное агентство ”Order”, – забыв с перепугу о необходимости менять голос и интонацию, проговорила я телефону.
– Катерина?! – на том конце провода моё появление явно вызвало негодование, – Что вы там делаете?
Я тут же узнала звонящего.
– Облегчаю детективу Собаневскому работу, – мгновенно превратившись в само хладнокровие, заявила я, – Согласитесь, удобнее следить за тем, кто под рукой.
Честно говоря, я была ужасно рассержена на этого типа. Еще не хватало заиметь из-за него семейный скандал. И потом, как он мог скрыть от меня свои подозрения?! Неужели нельзя было просто спросить, не преступница ли я? Зачем устраивать всю эту комедию? Впрочем, я и сама не слишком-то стремилась поделиться с Шумиловым своими подозрениями против него. И даже послала Тигру следить за дядей…
– Знаете, Катерина, – видимо, решив быть откровенной, произнесла трубка, – Вы начинаете сильно беспокоить меня. Думаю, вам придется объясниться…
– Вам тоже. Я предоставлю вам эту возможность через сорок минут. Надеюсь, наш договор о встрече в силе?
– В силе…
– Кстати, зачем вы звоните?
– Сообщить г-ну Собаневскому о том, где вас можно будет найти сегодня вечером… – растерялся издатель.
– Спасибо, я ему уже доложила.
– И еще. Я хотел попросить его встретиться со мной…
– Я ему передам.
– Катерина, не валяйте дурака, позовите Собаневского к телефону. Пожалуйста. Знаете, мне сейчас не до ваших, …г-хм… фокусов. Я хотел бы привлечь детектива Собаневского к поискам моей дочери.
– Что? – я чуть не выронила трубку, – Сколько ж у вас дочерей?
– Одна. Ксения. И она пропала, – Шумилов старался говорить спокойно, но даже равнодушная мембрана телефона не могла скрыть того, какими усилиями издателю давался этот тон, – Оставила письмо. Просила не волноваться.
Я на секунду прикрыла трубку рукой и шикнула Настасье, чтобы та срочно позвала Георгия в комнату.
– То самое письмо? – спросила я уже в телефон, нажав кнопку громкой связи на аппарате.
– Ах, да. Вы же присутствовали при его загадочном появлении и бегстве гонца. Понимаете, как только вы ушли, меня снова окружили телефоны. Потом из офиса принесли бумаги на подпись, потом… Впрочем, неважно. Я замотался. Честно говоря, думал, что в конверте какая-нибудь очередная рукопись непризнанного гения, поэтому не слишком беспокоился по поводу этого письма. Появление вашей загадочной персоны с рассказом о музее и глухонемом насторожили куда больше. Пытаясь найти способ рассекретить вас, я совершенно забыл об этом конверте.
– Но почему?! Что такого странного в моих рассказах о музее литератора?
– Да так, кое-что, – ответил издатель, поражая конкретикой, – Попытаюсь объяснить при встрече. Если вы, конечно, сумеете оправдаться. Так вот. Я наткнулся на конверт только что… Это оказалось письмо от Ксении. Она просит не волноваться. Просит простить её. Говорит, что ей необходимо исчезнуть на какое-то время. Какого, а? Еще просит, чтобы я никому не говорил о письме.
– Плохо ж вы выполняете просьбы дочери, – укоризненно заметила я.
– Да. Плохо, – согласился Шумилов, – Но мне нужна помощь. Я уверен, Ксения попала в беду. У нас не принято нагонять столько таинственности. В нормальном положении, она бы не оставила ситуацию без разъяснений. Вы дадите мне поговорить с г-ном Собаневским?
Георгий, напряженно сощурившись, смотрел прямо перед собой. Желания перехватить инициативу в разговоре он не выражал.
– Да, – решительно ответила я, – Причем лично. Ждите нас, как договаривались. Мы сейчас будем. И еще… Вы не беспокойтесь. Не переживайте. Жорик обязательно что-нибудь придумает. И потом, Ксения ведь уже большая. Она сама вправе решать, что делать. Она сама может постоять за себя.
– Я все это знаю, – быстро проговорил Шумилов, – Но желаю знать больше. Для этого мне и нужен г-н Собаневский. Буду ждать встречи.
– Договорились.
– Знаете, я не хотел вас обидеть. Это все нервы. Никак не могу осознать, что Ксения уже большая. Хочется относиться к ней, как к ребенку… Опекать…
На этом Шумилов решил закончить.
– Я правильно поняла, мы выезжаем? – с невинным видом поинтересовалась я у Георгия, чувствуя все же некоторые угрызения из-за того, что, не советуясь, пообещала его приезд.
– Обстоятельства проясняются. Ксения уехала по собственной воле, – воздев указательный палец к потолку, назидательно проговорил детектив Собаневский, – В подражание подругам, я так понимаю. Обе предыдущие барышни, скорее всего, тоже уехали сами. Я докажу это!
Жорик моментально оделся и выскочил из дому. Еле успев натянуть сапоги, я семенила следом. Едва дотронувшись расческой до волос и сверкая несимметрично накрашенными глазами. И почему, когда хочешь выглядеть хорошо, вечно превращаешься в черт знает что? Усадив Георгия за руль, я в десятый за сегодня раз, попыталась привести себя в порядок.
7. Глава о том, как плохо, когда искра проскакивает между мужчинами.
– Куда ехать-то? – Жорик редко водил машину и всегда чувствовал себя за рулем напряженно. Объяснял он это своей жизненной умудренностью.
«За время работы в органах я повидал такое количество аварий и разъезжающих за рулем шизофреников, что не могу отделаться от ощущения, что езда без происшествий – чистое чудо. Не люблю быть в долгу у Провидения, »– серьезно сообщал он.
«А ты не думай об этом», – услужливо подсказывала обожающая водить машину я, надеясь, что Георгий, как обычно, пренебрежет моими советами, – «Когда сороконожка задумалась, в какой последовательности передвигаются её ноги при ходьбе, она запуталась и не смогла больше сделать ни шагу».
– Ты меня слышишь? – повторил Жорик, – Куда ехать?
– В ресторан г-на Буля и его компании, – чинно ответила я, – В народе его еще именуют Бульк.
– А это где? – не порадовал информированностью Георгий.
– Понятия не имею, – пришлось признаться мне, – Сейчас попробую узнать.
Проклиная свою нелепую ложь, я набрала на трубе номер Шумилова. Надлежало выкручиваться. Попытки сохранить остатки достоинства выглядели довольно глупо.
– Эдуард Семенович? Объясните, пожалуйста, как подъехать к Бульку на машине. Я не слишком часто бываю в этих краях…
Самое ужасное, что ресторан Бульк оказался на территории городского парка. Правда, в самой дальней, ныне заброшенной его части. Но все равно, как проехать к этому месту, мог спрашивать только иногородний. Конечно же, Шумилов, несмотря на вежливый ответ, разгадал мою уловку. Я терзалась одновременно и угрызениями совести за собственное лицемерие, и стыдом из-за произведенного впечатления.
– Ну, и чем ты отличаешься от Настасьи? – насмешливо поинтересовался Георгий, которому я еще дома успела всучить образец Сестрициной «визитки», – Та хоть пишет номер несуществующего сотового несуществующим желающим позвонить ей. А ты работаешь с реальным, живым клиентом…
– И так тошно, – отмахнулась я, – Сама не понимаю, что на меня нашло…
– Обручальное кольцо у него есть? – неожиданно поинтересовался Георгий.
– Что? – насторожилась я.
Жорик невозмутимо повторил вопрос.
– Не помню, – честно призналась я, – Руки ухоженные, ногти аккуратные… А вот, есть ли кольцо – не помню.
Я и сама удивилась этому факту. В былые времена наличие обручального кольца являлось для меня столь же характерной приметой мужчины, как, скажем, цвет глаз или диплом универститета… Наличие Георгия однозначно дурно сказалось на моей природной наблюдательности.
– Кому скажи – не поверят! – озвучил мои мысли вслух Георгий, – Заинтересоваться мужчиной и не задуматься о его семейном положении! Просто возмутительно. Впрочем, это радует. Не слишком-то люблю дуэли.
Новоявленный ревнивец неотрывно следил за дорогой.