Между тем я уверенно направилась и, соответственно, направила Тигру обратно к столику Шумилова.
– Но нас просила подойти Зинаида Максимовна, – напомнила моя новоявленная помощница.
– Позже подплывем.
За столиком Шумилова между тем события продвигались, судя по всему, довольно туго.
– Я бы все же настаивал на приведении в исполнение моего плана, – глядя в упор на кофейную гущу в давно опустевшей чашке, говорил Шумилов.
– В таком случае вам все же стоит поискать другого исполнителя. Я уверен, что предлагаемые мною действия дадут значительно больший результат, – не отрывая взгляда от своих ботинок, отвечал Георгий.
И все-таки, Шумилов с Георгием были ужасно похожи. Одинаковые манеры, одинаковое упорство, одинаково напряженные мышцы лиц и выпяченные подбородки.
– Катя, позвольте привлечь вас, – Шумилов хватался за меня, как за последнюю соломинку, – Мы тут обсуждаем подробности будущих действий… Я считаю, что необходимо установить, кому звонила Алла вечером перед своим отъездом. Созвониться с телекомом, попросить войти в положение, дать взятку…
Видимо, все же дела шли не так плохо, раз джентльмены, как и мы с Тигрой, дошли до обсуждения этого пункта.
– А я говорю, если милиция не смогла установить, то и мы не сможем! – по тону Георгия сразу стало ясно, что он повторяет эту фразу раз в десятый, – Было б возможно – телекомовцы все отследили бы. А если нет, то, вы же понимаете… Кто может лучше «попросить войти в положение», чем родная милиция? И «давать» они тоже умеют. Не взятки, разумеется.
Профессиональный юмор бывшего опера всегда коробил меня. Шумилов тоже не оценил шутки, нахмурившись.
– Дело в том, – счел необходимым пояснить мне издатель, – что милиция утверждает, будто не удалось установить, куда звонила девочка. Мол, что-то там сбойнуло в системе, и статистика временно не ведется. Разве так бывает?
– В телекоме бывает всё, – уверенно заверила я, так как хорошо знала нашу телефонную компанию и давно держала на неё зубы, ногти и прочие общепринятые для держания на кого-то атрибуты, – Например, у них что-то там поломалось, и теперь оплата за междугородний звонок считается не с момента ответа абонента, а с тех пор, как ты занимаешь линию. То есть даже если натыкаешься на «занято», все равно за минуту переговоров платишь! Это нормально?!
Накрутив себя в процессе монолога, я стала говорить излишне эмоционально.
– Не очень. – Шумилову, который, наверное, даже не догадывался, что таким мелочам, как оплата междугородних переговоров, можно уделять столько эмоций, сделалось неловко, – То есть, не нормально, конечно. А при чем здесь Алла?
– Притом, что телеком действительно не может определить, куда она звонила, – напомнил Георгий, – К делу нужно подходить с другого конца.
– Погодите, – перебила я, – Не слишком хочу вмешиваться в ваши дела и их концы, но мне нужна консультация.
– Да? – с видом крутого профессионала, которому уже надоели постоянные обращения за советами, обернулся ко мне Жорик.
– Г-н Шумилов, – начала я, – Скажите, пожалуйста, вы уверены, что письмо было от Ксении? Вы раньше видели почерк дочери?
В глазах издателя мелькнуло недоумение.
– Естественно, – ответил он, наконец, – Ксения любила писать пулю, когда мы играли в преферанс. Я отлично знаю её почерк.
– Благодарю, – кивнула я и глянула на притихшую Тигру, – Удовлетворена?
– Как я могла?! – Тигра звонко хлопнула себя по лбу ладонью, всерьез расстраиваясь, – Как я могла?!
– Что ты уже натворила? – насторожился издатель.
– Это не я, – досадливо отмахнулась Тигра, – Это Ксения натворила. А если бы вы играли в преферанс по сетке на компьютере, то об этом бы никто не узнал! Ведь тогда ты не знал бы её почерк… Как я могла не притащить вам диск с этой игрой?!
– Не переживай так, – хором кинулись успокаивать Тигру мы, – В живую все равно интереснее играть, чем на компьютере. Принеси ты хоть десять дисков, Ксения все равно записывала бы счет вручную. Кроме того, её почерк известен также и по другим творениям…
Тигра была безутешна. Доказательство того, что записки с угрозами писала Ксенька, никак не хотело умещаться в Тигриной голове. Пока вина сестры не была доказана, Кристина ужасно хотела расследовать дело. Теперь же Тигра явно сомневалась.
– Вдруг я разгадаю что-нибудь такое, от чего Ксеньке станет хуже, – вздыхала она.
– И эта туда же! – на этот раз я не выдержала и принялась возмущаться вместе с Георгием, – Это у вас что, семейное? Заявляю громогласно: чтобы не мы ни узнали, употреблять это станем только во благо Ксении. Почему вы все время стремитесь усложнить дело?
– Это вы о чем? – внимательно глядя на меня, поинтересовался издатель.
Стало ясно, что мимолетным «так, ни о чем, просто», здесь не отделаться. Кидая на провокаторшу Тигру гневные взгляды, я была вынуждена рассказать Шумилову о записках с угрозами.
– Этого не может быть, – побледневший издатель отрицательно замотал головой, – Зачем бы Ксюша стала угрожать?
– Именно это мы и собираемся выяснить.
– Постойте, у меня в машине лежит записка, которую Ксюша писала несколько дней назад. Я сейчас принесу.
Издатель закрутил педали, продвигаясь к «причалу».
– Немедленно объясни, как ты узнал о пистолете! Ведь я не видела его на самом деле! – накинулась я на Жорика, ничуть не стесняясь Тигриного присутствия.
– Обручальное кольцо, – довольный произведенным эффектом, самодовольно улыбнулся Георгий, – Шумилов тебе явно понравился. Ты могла не поинтересоваться, женат ли он, только, если тебе не представилось бы случая. Значит, ты не видела его правой руки. Он держал её под столом. Зачем? Мысль о пистолете была довольно неожиданной, но я решил проверить её. Попал в самое яблочко.
Я подумала, что, во-первых, держать руку под столом Шумилов мог зачем угодно, а во-вторых, я могла попросту забыть, что интересуюсь наличием у издателя жены. Кстати, на вопрос, носит ли Шумилов обручальное кольцо, я не могла ответить и сейчас тоже. Упустила из внимания, не вспомнила о собственной заинтересованности. Что ж теперь, считать, что и во время этой беседы, Шумилов тоже собирался угрожать мне пистолетом? Бред какой-то. Для Жорика это разоблачение было случайным везением.
Но, памятуя, что мыслительный процесс Георгия работает значительно лучше, если его хвалят, я решила немного полицемерить.
– Надо же! Просто гениально! Бедный Шумилов! Попасться на такой откровенный блеф…
Тигра переводила изумленный взгляд с меня на Георгия и ничего не могла понять.
– Расскажешь дяде – убью! – серьезно проговорил вдруг Жорик, строго глянув в глаза девочке.
Я собиралась возмутиться.
«Нашел, как шутить с ребенком! Кристина, в конце концов, не обязана понимать такой дурацкий юмор. Девочка может испугаться!» – мысленно сформулировала я текст своего гнева.
Но Тигра не растерялась. Она смело приняла взгляд. Нахмурилась. Тоже сделала очень серьезное выражение лица и процедила:
– Убьёте – расскажу дяде!
– Браво! – восхитилась девочкой я.
– Согласен, – уже улыбаясь, поддержал меня Георгий. С этого момента не только я, но и Жорик, прониклись к Кристине симпатией.
Между тем, нас ожидали за соседним столиком.
– Тигра! Ты обещала мне детектива! – решила напомнить о себе режиссерша, переходя с интимного шепота, коим она обливала своего собеседника, на нормальную для себя громкость. Естественно, её призыв слышала вся округа.
– Уже едем, – ответила Тигра, которой приходилось кричать, чтобы быть услышанной.
– Детектива-девочку! – заметив, наконец, Георгия и, наверное, догадавшись, кто он такой, уточнила Зинаида Максимовна, – С ней я уже подружилась!
Я рассмеялась. Жорик обиженно пробурчал себе под нос, что детективов-мальчиков не бывает. Шумилов, как раз в этот момент, снова подплывающий к нам, многозначительно воскликнул:
– Из уст Зинаиды это комплимент. Она редко говорит, что подружилась с кем-то. Похоже, вы ей понравились.
– Ну, хоть кому-то! – ехидно заметила я, намекая на его, Шумилова, странное ко мне отношение.
– Вот, смотрите, – Шумилов показал нам записку, оповещающую, что Ксюша проходила мимо офиса, но внутрь не зашла, так как спешила, – Это она мне так привет передавала. Где-то неделю назад.
Сомнений не оставалось. И эту записку, и письмо об уходе, и тексты с угрозами писала Ксения. Дочь Шумилова наверняка знала что-то, выводящее на остальных пропавших актрис. Возможно, поэтому она и вынуждена была исчезнуть. Боялась, что знания могут дорого стоить… Если, конечно, Ксения не виновна в исчезновении подруг сама.
– Да, кстати, – перейдя на сухой деловой тон, сообщил Шумилов, игнорируя разговоры о степени виновности дочери, – Тот парень, что показал Ларисе это место, оказывается, в командировке. С ним поговорить не удастся.
– Какая командировка у работника кафе? – не поняла я.
– У г-на Буля сеть ресторанов на побережье Крыма. Ларисин друг уехал администрировать новый водный ресторан в Ялтинском «Бульке». Зато я взял координаты другого официанта. Его Лариса тоже знала. Может, он что подскажет.
– Это хорошо, – похвалил Шумилова Георгий.
Я, наконец, вырвалась из разговора и решила все же навестить режиссершу.
– Кто такой этот джентльмен? – шепотом поинтересовалась я у Тигры по дороге.
– Это Масик, – шепнула помощница, – Он же Максим Максимович. Тип, что надо. Муж Зинаидочки.
Муж Масик был на пять килограмм тяжелее режиссерши, выше её на пять сантиметров и младше на пять лет. С учетом их величин, эта разница казалась незначительной. Зинаида вертела им, как хотела. Точнее, делала она это так, как хотел он. Поэтому отношения этой пары отличались редкой гармоничностью. Масик бизнесменил, Зинаида занималась творчеством. Оба с удовольствием делились друг с другом радостями своих работ и предпочитали не посвящать в неприятности. Иногда режиссерша капризничала. Уставала от театра и изъявляла желание забросить работу. Муж Масик, улыбаясь, поддерживал инициативу жены. Прекрасно понимая, что Зинаида не выдержит бездеятельности и два дня. Действительно, к вечеру следующего выходного, Зинаида тяжело вздыхала и садилась за вычитывание новой пьесы или сборника упражнений по актерскому мастерству.