Маша вернулась домой к своим проблемам, я уехал к своим. Путешествие длиной в несколько часов пролетело незаметно. В шестикроватной квартирке ничего не изменилось, соседи привычно отсутствовали. Побросанные вещи остались на кровати, а меня понесло по адресу, который довелось узнать чисто случайно: однажды всей группой провожали сокурсниц по домам. Звонить, чтобы уточнить номер квартиры, не хотелось, мало ли, чем Настя занята. Мое время — после шести, вот и дождемся назначенного, не хватало получить отказ из-за не вовремя раздавшегося звонка.
Чем ближе становился искомый дом, тем мощнее взвинчивались нервы и стучало сердце. Стрелки часов заснули. А правильно ли я все понял? Вроде бы правильно, но кто знает этих женщин?!
Пятьдесят девять после двоеточия на телефоне сменилось нулями, и к Насте ушел вызов.
— Я внизу. У тебя какой номер квартиры?
— Кто это?
Черт подери, у нее же высветилось, кто звонит! Лень на экран глянуть или не забила в контакты? Если так — плохой знак. А с другой стороны, может, она не хочет, чтобы ее богатенький ухажер узнал, с кем еще подруга общается.
Общается. Фу. Однако, половину тела пронзила истома предвкушения.
— Кваздапил, — назвался я.
— А-а, ты. Да-да. Сейчас перезвоню.
Я долго мерил шагами площадку перед ее подъездом, перезвон состоялся минут через десять, когда настроением можно было гасить пожары и одновременно питать атомные станции.
— Посмотри в окно на третьем этаже.
Я задрал голову, глаза нашли искомое — там приветственно махала рукой знакомая пухленькая фигурка. Организм вновь заволновался. Помахав в ответ, я выдохнул в телефон:
— Подниматься?
— Нет.
Позади меня остановилась машина, но я не отвлекался, продолжая смотреть вверх. Настя говорила:
— Прости, что так получилось. Мне звонила сестра Гаруна…
Означенный объект уже терся о мое плечо. Мадина собственной персоной. С виноватой улыбкой на ярких губах. Излом бровей удрученно смягчился, выражение на лице застыло скорбное и умоляющее. Она приехала на такси, что теперь ждало у подъезда.
Голос у меня в ухе не умолкал:
— Мадина сказала, что ты ей кое-что должен, но сбежал и не отвечаешь на звонки. Я помогла. Не сердишься?
Не сержусь ли?! Нет. Это слово не передает и доли того, что творилось в душе.
Ситуация ясна. Меня беспардонным образом подставили. Поймали на живца. Осталось последнее, что требовалось утрясти.
— Помнишь, ты сделала снимок, когда Люську…
— Ну, еще через сто лет вспомнил бы. Я стерла его на следующий же день.
У меня полыхнули уши. Хорошо, не успел сказать, что собираюсь предложить пакт о взаимном ненападении.
Мадина моргнула конфузливо и самоуничижительно, хотя и чуточку наигранно, меня под локоть ухватила ее рука:
— Прости, ты не брал трубку, и я попросила Настю…
Вверх последовал благодарный кивок, к таксисту — показавший единицу палец, затем ладонь прижалась к сердцу, а губы сотворили улыбку. Знак, что нужно подождать минутку. Тот понял.
Фигура в окне исчезла, шторы задернулись, телефон печально отозвался гудками. Меня под руку проконвоировали к скамейке, где мы плюхнулись бок о бок, причем моя ладонь каким-то образом оказалась в тисках чужих ладоней. У меня не было слов, поэтому говорила Мадина.
— Я долго думала и поняла, что ты прав. Все должно быть в меру и в свое время. Нельзя торопить события, нельзя давить на людей и заставлять их конфликтовать с совестью. Прости, что напрягала тебя и едва не поссорила с братом. Мне хотелось внимания, все девушки завалены им по уши, а я как на другой планете живу.
Мечты о Насте рухнули, придавленный и расстроенный я буркнул:
— Понимаю.
Торопиться теперь никуда не надо, вечер свободен. Отныне я тоже на другой планете. Надежды организма на маленькое счастье развеялись, пламя погасло, остались гарь и чад. И плотный дым, что застилал глаза.
Мадина обрадовалась поддержке:
— Не представляешь, как приятно слышать. Так вот. Я все проанализировала, и вывод неутешителен. Я вела себя неправильно. Можно сказать — недостойно. Прости, если задела чувства.
Сейчас меня задевало ее бедро. И периодически касалось плечо. Пусть. Отстраняться не хотелось, стало все равно. И слова способствовали, они были теми, которые хотелось услышать вчера. Сегодня мне требовались другие, но чтобы высказать такое вслух… Об этом даже мысли не было. Мысли вообще отсутствовали.
— Чтобы восстановить хорошее мнение о себе, сохранить дружбу и при этом не запираться в четырех стенах, я придумала одну штуку. Хочу устроить микро-вечеринку. Танцы, игры, не более. Никакого алкоголя. Поддержишь?
— На таких условиях — да.
С Настей обломилось, так пусть же день-огорчение не пропадет даром.
— Тогда… поехали?! — Мадина радостно вскочила со скамьи.
— На оговоренных условиях. — Я тоже поднялся. — Танцы, игры, никакого алкоголя, и ты ведешь себя так, чтобы Гаруну не пришлось потом кого-то убивать.
— Договорились!
На заднем сиденье, куда вслед за собой Мадина втянула меня, лежал пакет. Она сдвинула его бедром, и рука снова вцепилась в мою, словно я мог сбежать.
Адрес, сообщенный водителю, оказался моим.
— Не понял.
В ответ Мадина томно улыбнулась:
— К нам же ты приходил.
— Собираешься устроить вечеринку у меня?!
— Подумала: почему нет? Среди твоих однокомнатников моральных уродов не замечено, все нормальные, адекватные. А если кто-то из них решит, что может позволить себе больше, надеюсь, ты приструнишь. Не позволишь обидеть девушку, правда?
— Не понимаю, чего ты хочешь. В лучшем случае там будет от одного до шести скучных парней, из которых ни один даже девушку найти не смог.
— Предлагаю веселое времяпровождение, и все.
— В компании меня и моих приятелей?! — Дошло до меня вероломство замысла.
— Расслабься. Не будет никаких провокаций, я помню о твоей отповеди по поводу «плодить баранов». Проведем вечер в приятной компании, без выпивки и всего того, о чем сейчас ты думаешь и чего так боишься. До черты не дойдем, успокойся. У вас такое не считается за непозволительное.
— А у вас?
Красивый излом бровей опустился и сдвинулся:
— Мы не у нас, ты не заметил? — Водитель иногда поглядывал в салонное зеркальце, поэтому разговор велся шепотом, а сплетенные руки находились ниже уровня чужих взглядов. — Не предлагаю ничего, что заставило бы тебя прятать глаза от Гаруна. Этого достаточно?
— Эротические нотки в предлагаемой афере планируются?
Темные локоны с укоризной качнулись:
— Во-первых, никакая это не афера, такое сплошь и рядом, только и слышу то от одной приятельницы, то от другой. А во-вторых, если в одном помещении встречаются двуполые существа, то как же без флера соблазнительности? Не беспокойся, я подготовила сценарий, ты сам будешь решать, годится что-то или нет.
— Ко всему прочему — назначаешь меня ведущим этого безобразия?!
— Сколько повторять: будет обычный весело проведенный вечер. Я лишнего слова не скажу, обещаю. Вообще молчать буду. Все решения останутся за тобой.
— Нет.
Тонкие пальцы сжали мою ладонь еще крепче, лицо приблизилось:
— Почему?! Скажи, что тебя смущает, любые проблемы решаемы. Что нужно, чтобы ты согласился?
— Причин несколько. Первая: я не хочу в этом участвовать.
На миг Мадина прижалась ко мне всем корпусом, ее губы лукаво растянулись:
— Врешь. Хочешь.
Меня накрыло жаром.
— Неважно, потому что вторая причина — мой друг, он же твой брат. Если он узнает…
— Сегодня он ночует не дома. А если случится что-то аховое, Хадя позвонит.
Я перевел внутреннюю дрожь в показное возмущение:
— Еще и Хадю приплела?
Сказал — показное? Вышло самое настоящее. Младшая сестра, чистая душа, не должна даже мысли допустить, что я могу творить с ее сестрой нечто тайное, сомнительное или, подумать страшно, постыдное. Даже Гаруну можно объяснить некоторые не совсем правильные поступки, но Хадя — это другое. Высокое. Ангел во плоти.
— Хадя не знает, куда я пошла, думает, что на фитнесс. Больше возражений нет?
— Еще одно, последнее, и с ним ничего не поделать, именно поэтому я отказываюсь. Мои друзья, с которыми ты хочешь повеселиться, завтра же расскажут обо всем другим, слух поползет и рано или поздно достигнет Гаруна. По-иному быть не может. Попросить молчать можно, но нельзя проконтролировать.
— Уф, а я думала, ты о чем-то серьезном. — Мадина откинулась на сиденье, в ее руках появился пакет. — Смотри. Никто не знает, что у меня такое есть, кучу денег стоит, знаешь, как трудно было купить втайне от всех?
Внутри оказалась надеваемая на всю голову резиновая маска Мэрилин Монро — с пышными волосами и яркими губами. Если отойти на несколько метров, от живого лица не отличить, кино снимать можно. С такой маскировкой все, что выше шеи, станет другим, черные локоны спрячутся под сеточку парика, и светлокожая горянка преобразится в белокурую фею. Да, Мадина подготовилась основательно. Все, что у меня придумалось в ответ, это:
— А фигура? Тебя уже видели один раз.
— Мимоходом. Одежда у меня сейчас другая, купила на всякий случай. Через неделю такое уже не надеть, то есть всякий случай наступил. Ты же помнишь, это моя последняя неделя.
Точеные ножки были обуты в туфельки, бедра облегала короткая юбка, еще выше из-под легкой курточки виднелась прозрачная блузка. Тщательно упакованные прелести прятались под плотным бельем, чьи кружевные оборочки виднелись сквозь блузку. Где-то там скрывалась чудесная родинка.
Мадина отследила мой взгляд, и у нее мелькнула тень довольной улыбки.
— Карие глаза станут светлыми. — Перед моим носом покачалась вынутая из сумки коробочка с цветными контактными линзами. — Чтобы не узнали голос, придется молчать, поэтому вся надежда на тебя. Вот сценарий.
Я проглядел протянутые листы. К делу Мадина подошла не просто основательно, а скрупулезно. Продумана каждая мелочь, мне предлагались тексты в зависимости от развития событий, а сами события пусть не сияли чистотой невинности, но успокоили душу: зная буйную фантазию партнерши, я предполагал много худшее. Кое-где все же напрягло: