— Простите, можно?
У меня вырвался вздох досады, но пришлось отдать «переходящее знамя» очереднику с вечно грустными, даже если они смеялись, глазами, прятавшимися за очками. Впрочем, неожиданно для всех глаза загорелись. Странно загорелись.
Что-то произошло. Танцующая Мадина стала нервничать, немое лицо уставилось на прихожую. Я еще оборачивался, а ноги уже несли к Тимохе, беспардонно рывшемуся в сумочке Мадины. Прошибло потом: там могут быть документы, и телефон не выключен…
— О, Кваздик, извини. — Тимоха поднялся. — Хотелось посмотреть, кто же к нам пришел. Обидно, что ты это знаешь, а мы нет.
— Все, что вам нужно знать, вы узнали, остальное достаточно видеть и чувствовать. Хочешь лишить себя этого удовольствия?
— Виноват, командор, больше не повторится. Разрешите приступить к разрешенным обязанностям?
— Если еще раз что-то учудишь…
Руки Тимохи приложились к груди в величайшем раскаянии, и он по-быстрому слинял. Сумку и пакет я на всякий случай переложил в ту же коробку под кроватью, где хранилась техника, теперь незаметно не достанешь.
Думаю, владелец потных очков достаточно насладился. Убавленная громкость музыки позволила разговаривать без крика.
— Стоп! Настало время игр. — Над моей головой взвилась колода карт из волшебного пакета Мадины. — В «дурака», как понимаю, умеют все, дополнительные правила просты: каждый за себя, подкидывают двое крайних, проигравшие снимают по одной вещи, пока не продуют последнюю. Внимание: последнее не снимается! А если кто-то станет выпендриваться… — Я строго посмотрел на главных подозреваемых: на Тимоху, который в зависимости настроения способен отчебучить что-то непотребное, и, само собой, на Мадину. — В этом случае не оправдавшее надежд собрание будет немедленно покинуто нами ради более вменяемого.
— Проигравшего все же нужно как-то наказать, — влез Тимоха.
— Все учтено, вы не дослушали. Тому, кто проиграет, придется надеть что-то из женских вещей и ходить так до конца вечеринки.
С тощего Игоря юбка может свалиться, а на Тимоху, если расправит плечи, может не налезть блузка. И только Фильке по ширине все придется впору и выглядеть будет уморительно. Но все поглядели на меня: с такими талией и объемом груди ни юбка, ни блузка в живых не останутся. Как в таком случае девушка домой пойдет?
Кстати, если проиграет она — получится, что вновь наденет дополнительный элемент, это как бы очко в ее пользу. Никто на этом внимания не заострил. Хорошо бы, чтоб это продолжалось подольше. Я подсластил пилюлю, превращая ее в гигантский торт:
— А победитель заключительного тура получит право отобедать кое-чем вкусненьким с тела любого из присутствующих по своему выбору.
На кровать упал заранее добытый из того же пакета-самобранки флакон взбитых сливок.
От сказанного собравшиеся возликовали, а формулировка заставила тихо усмехнуться: предпочтение парней очевидно. Интрига в том, что выиграть может Мадина, и тогда…
Все четверо, и я в том числе, мечтали быть выбранными. С ростом конкуренции выросло напряжение. Приятели превратились в соперников.
Черт подери, у нее же рот закрыт!
Я этот момент упустил так же, как и госпожа сценаристка. Почему-то на ум приходили только варианты с победителями-парнями.
Вероятность обратного — одна пятая. Теоретически двадцать процентов — это много, то есть такой исход возможен. Практически оставшиеся восемьдесят процентов должны задавить количеством. Я почти уверен, что выиграет кто-то из парней. Особого эротизма в слизывании сладости с мужского тела нет, это дело сугубо на любителя, и такое развитие событий большинству даже в голову не приходило — иначе давно бы прилетело указание на резину вместо губ у главного участника вечеринки.
Кстати, нельзя сбрасывать со счетов версию, что у Мадины на уме еще что-то. Например, она может убрать сливки с кожи избранника каким-нибудь приятным женским местом.
Фу, что за мысли? Скорее всего, Мадина специально поддастся, если игра пойдет в невыгодную ей сторону. Она пришла за эротическими приключениями, которых не получит в семейной жизни. Конечно, слизать лакомство можно и с мужа, он будет в восторге, если такое для него приемлемо, а сами игрища зайдут под настроение, но не думаю, что наша авантюристка мечтала об этом.
Мадина неотрывно смотрела на меня из маски взглядом побитой собаки. Пауза тянулась, она ждала, я молчал. Поскольку сомневался.
«Нужно ли? — спросили мои глаза. — Уверена?»
«Ну пожалуйста!..»
«Наверняка потом я буду жалеть…»
«Не будешь!»
«Черт с тобой. Но если что — я предупреждал». И я завершил речь:
— Если у победителя возникнет желание, то несъеденное можно смыть под душем, это тоже входит в призовой комплект.
Виртуальный торт стал до изжоги приторным, но восторгам участников, мгновенно примерившим на себя будущую победу, предела не было.
Пять человек влезли на три сдвинутые у стенки кровати, расселись в кружок, игра началась. Мадина оказалась напротив меня между длинным Игорем и патлатым Тимохой. Я примыкал к Игорю, примостившийся справа Филипп застенчиво протирал очки. Он не лез вперед и занял то место, которое осталось, и в ответ удостоился от прекрасной половины поощряющего взгляда: Мадине хотелось держать временных поклонников на одном расстоянии, как можно более близком. Сегодня она отрывалась, отыгрываясь за потерянные годы. Я все понимал, в меру поспособствовать считал правильным, но именно, что в меру. За черту перейти не дам. Балансирование на грани само по себе достаточно мощное ощущение, впечатлений оставит на годы вперед.
Тимоха с Игорем повели игру так, чтобы топить Мадину. Когда они могли завалить меня или Филиппа, то придерживали хорошие карты. Их замысел лежал на виду, в ответ Мадина поочередно то со мной, то с Филиппом валила соседей.
Первый раз повезло парням, слаженная игра в одни ворота принесла плоды: девичья блузка рассталась с кожей и подружилась с полом. Ажурный белый комплект надолго притянул взгляды. Атмосфера сгустилась. Следующий тур мог оказаться последним.
Но нет. В очередном круге я чересчур рисковал, и моя майка отправилась на встречу с дальними родственниками.
Затем Игорю пришлось снять рубашку.
Еще одна игра — и он же остался без майки. На меня Игорь глядел зверем, поскольку именно моей заслугой было скинуть ему козыри в момент, когда у Мадины не было, чем отбиться. Он взял, а она сумела сбросить остальное.
Затем не повезло Филиппу. Просто не повезло. Он застенчиво стянул майку, и теперь в помещении три мужских голых торса составляли компанию украшенному белым бюстиком женскому.
У Мадины от однообразной позы затекли ноги, она сменила посадку, но вынутая из-под себя нога теперь слишком торчала и мешала картам на покрывале. Тогда Мадина уселась по-турецки. Пока она крутилась, проиграл Тимоха. Я едва сдержал смех: Мадина побила козыря не козырем, внимание парней отвлекли ее перемещения.
Рубашка Тимохи отправилась к другим павшим на поле брани вещам, а Мадина таким же способом еще раз обыграла Игоря.
— Пендель мне в штрудель и циркуль в шноркель, вот невезуха.
Долговязая фигура проводила в последний путь мятые джинсы. Теперь Игорь с Мадиной смотрелись парочкой — она в кружевах, он в серых труселях, которые совершенно не скрывали, как владельцу нравится соседство с сексуальной незнакомкой.
— Не везет в картах — повезет в любви, — объявил Тимоха и тут же остался без майки.
Мадина пару секунд полюбовалась его татуировкой, и внимание опять вернулось к картам. Очень вовремя. Ее едва не завалили, по-рыцарски спас Филипп, взяв удар на себя: скинув все на Тимоху, он остался ни с чем и проиграл.
Пляжному полку прибыло, еще одни штаны отправились на свалку истории, и еще одни мужские желания больше не могли спрятаться под покровом ткани. Думаю, Мадина была счастлива. Ей хотелось чувствовать себя желанной — пожалуйста. Примите, распишитесь. И пусть все это подано в самом скабрезном виде, но что хотели, то и получили.
Тимоха снова сбегал попить.
— Нам захвати, — бросил вслед Игорь.
— Нет уж, если даме нельзя, то и остальные только сами, своими ножками.
Резиновая маска оставляла открытыми только глаза и ноздри, и Тимоха прав: даже если дама умирает от жажды, у нее не получится попить чисто технически.
Ситуация накалялась. Сложившаяся «сладкая парочка» — длинный и волосатый — четко работали против прекрасной одной пятой нашего коллектива, и на этот раз рыцарство проявил я: хорошие карты просто так перекочевали к соседям, а мне по примеру большинства пришлось остаться без штанов. Мадина едва в ладоши не захлопала.
— Так нечестно, — буркнул Тимоха.
— Нечестно вдвоем против одной, — ответил я. — К тому же, она гостья, а главное, она дама.
— Вот именно, дама, потому и.
— Благородный господин хочет дуэли?
На нас застопорились все взгляды. Мадина, кажется, заволновалась. Или радовалась, что мужики за нее драться хотят, по глазам не определишь — лица не видно, а остальное только отвлекает.
Маслица к первой искорке с удовольствием подлил Игорь:
— Почему нет? У Филиппа брат работает в «скорой помощи» и откачает, если что. Какое оружие предпочитают господа?
Я успел высказаться первым:
— Совесть.
То, что вертелось на языке Тимохи, он проглотил, в ответ прилетело новое:
— Не пользуюсь. Как насчет кто кого перепьет?
— Категорически не мое.
Филипп осторожно вставил:
— Мой брат — хороший врач, но если проблемы с совестью, боюсь, он не поможет. Если только кардинально.
Мадина стала подавать знаки, резиновое лицо указывало мне на листки в кармане штанов. Точно, в сценарии имелись конкурсы и турниры с претензией на роль дуэльного баттла: гольф с ягодкой, которой нужно попасть в лунку пупка искусительницы, ее одевание-раздевание дуэлянтами на скорость, разные виды «угадаек» с ощупыванием при завязанных глазах… Лишний раз радовать конкурента в борьбе за девичье расположение не хотелось, тот же Филька более достоин поощрений на ниве эротики, чем бульдозером прущий Тимоха. Итого: либо все, либо никто.