Снова вспомнилась Хадя как противовес тому, от чего не мог оторваться взор. До боли в паху мечталось оказаться на месте Артура, но как только ментальный перенос происходил, тело в виртуальных руках превращалось в змею, изгонявшую из душевного рая в плотский. Мысль зудела одна: только бы моя будущая девушка не оказалась похожей на эту, которую, наплевав на принципы, я хочу здесь и сейчас. И которую все хотят. И которая хочет всех. Не может, но ведь хочет.
Тимоха склонился ко мне:
— Квазд, Гарун говорил, ты после его вечеринки ночку с двумя телочками провел. Не врет?
— Смотря что ты вкладываешь в понятие «провел». Помог сокурсницам, и что?
— Ничего. Завидую.
— Нечему завидовать. Ты когда-нибудь пьяное тело от исторгнутого отмывал? Знаешь, каково?
— Зависит от тела. — Тимохины патлы указующе мотнулись в сторону Мадины. — Конкретная вот эта, конечно, безупречна, но и твои были…
Последовало смачное причмокивание.
Впереди два силуэта прижимались друг к другу, терлись друг о друга, наслаждались друг другом.
До отключенных мозгов докатилось сказанное, они ударили выводом:
— Гарун и имена растрепал? — Потянувшаяся за телефоном рука не обнаружила ни кармана, ни брюк в целом — они оказались далеко, а выключенный телефон еще дальше. — Завтра ему втык устрою.
Тимоха вдруг побледнел:
— Не надо. Это… не он.
А кто же? Кроме меня, Насти и Люськи, которой о событиях ночи целиком или полностью рассказали утром, о моем отъезде с девушками знал лишь Султан. Остальные могли только догадываться, и эти остальные никак не из Тимохиного окружения.
Собственно, и Гарун ничего знал, он мог предполагать, если бы навел справки, кто, когда и с кем ушел.
— Откуда знаешь? — прямо спросил я.
— Не сердись. — Тимоха уже пожалел, что разговорился. — Тебе звонили, когда спал, ты не проснулся, а я как раз в туалет выходил. Ну… короче, я посмотрел фото в телефоне.
— Убью.
— Просто глянул и сразу закрыл, клянусь. Но — шикарно.
— Слюни подбери, противно слушать. — Мой нос что-то уловил, я принюхался, подавшись к расплывшемуся в гадливой улыбочке соседу. — Выпил, что ли? Когда успел?
— В холодильнике на пару глотков осталось, хочешь? Смотри, они закончили.
Мелодия утихла, Мадина выпорхнула из объятий Артура, оба двинулись к нам. Тимоха резко слинял.
— Приступим к получению главного приза прошедшего турнира. — Я показал Мадине на среднюю кровать из трех составленных. — Располагайся. Филька, это тебе.
Брошенный флакон со сливками со стуком влетел в цапнувшую ладонь парня. Вслед за Мадиной Филипп влез коленями на кровать. Сразу принеслись недовольные возгласы: Филька пусть и маленький, но обзор загораживал. Зрители хотели видеть все, и ему пришлось перелезть через улегшуюся лицом вниз Мадину.
Пшшшш, сказал флакон. Потом еще. Ещщще. Ещщщщще. Застывшие волны увенчались пенными бурунчиками. Перед мелко моргавшими глазами задрожали очки, через миг они — и глаза, и очки — ухнули с вершин здравомыслия в кисельные берега. Донеслось жадное чавканье.
Филиппу уже не завидовали, его люто ненавидели. Отношение сгустилось и висело в воздухе потрескивающим разрядами жутким маревом. Это было из области мистики, в которую никто из нас не верил, но это было так.
Филипп не выдержал:
— Не привык есть в одиночку. Условия выигрыша позволяют мне пригласить друзей?
Вздохом облегчения можно было сбивать ракеты. На правах распорядителя я объявил:
— Только на прием пищи. Посуду мыть будешь один.
Прекрасная посуда нежно поерзала.
— Почему один? — не удержался Тимоха. — Я с удовольствием помогу.
— Поможем, — поправил Игорь.
— Филька сам справится, — отрезал я.
От множества забравшихся коленей кровати стонали и плакали. Любители сладкого приблизились со всех сторон одновременно, победитель потерялся в середине.
— Тогда потом пусть и общеквартирную помоет. — Длинные Тимохины космы мотнулись на спрятанное на кухне. — После такого ему только в радость.
— Филька с нами призом поделился, — напомнил я. — За это мы обязаны не только посуду за него мыть, но и белье стирать.
— Сам стирай, — буркнул Тимоха.
— То есть, против посуды ничего не имеешь? Что ж, никто тебя за язык не тянул. Филька, слышал, о посуде можешь не беспокоиться!
Я приложился губами к коже Мадины вместе со всеми. Она оказалась вкусной. Гладкой. Возбуждающей. Словно крем в эклере. Только крем был снаружи, а само пирожное — внутри. Мне досталось левое бедро. Правое с фырчащим мурлыканьем окучивал Артур, спиной занимались Игорь с Тимохой, а Филиппу, как герою дня, естественно, оставили главное блюдо стола. Когда он сдвигался ниже, сверху его теснили головами длинный и косматый, а когда выше, то со сказочных гор сгоняли мы с Артуром. Упругие возвышенности, в которых пряталась ажурная ниточка, сладкая пена покрывала полностью, но там же она быстрее всего исчезала. Губы и языки метались, как скоростные снегоуборщики, лица блаженно замирали с закрытыми глазами, периодически сталкивались лбы, пачкались носы и припадали к будоражащей благодати давно извозюканные щеки.
— Послушайте! — Помимо возгласа, Артур привлек внимание маханием рук, поскольку для этого пришлось оторвать внимание от другого. — Если форма одежды у большинства едина, может, все будем соответствовать? А то мне, например, неудобно.
— Я — за! — Извернувшись, Тимоха стянул джинсы.
Артур для этого спрыгнул на пол.
Пшшш! — пошла новая порция сливок, хотя и старых еще хватало. Музыка продолжала бумкать ритмичным фоном, где-то что-то дребезжало, парни толкались локтями, выбирая место полакомее.
— Артуру место оставьте. — Вспомнив о новом участнике, я оглянулся. — А где Ар…
— Ни фига же, ребята, вы отдыхаете! — На пороге, очумело озираясь, стоял Гарун.
Дребезг поперек музыки — это был входной звонок, Артур открыл. Что-то предпринимать теперь, типа выталкивания и недопущениия, было поздно. Мы с Мадиной обратились в камни.
— Я, вообще-то, к Кваздику. — Гарун топтался у входа, глаза не отрывались от «сцены»: закрытые шторы, интимные переливы гирлянд, мишура, музыка, сдвинутые кровати, несколько парней в исподнем и — главное! — посреди неохватного ложа — почти обнаженная красотка в сливках, к которой тянутся лица и руки…
Гарун потряс головой. Наваждение не исчезло. Он начал снова:
— Кваздапил, прости, что отрываю… Не мог дозвониться, телефон проверь, сел, наверное. Говорят, у вас Валька уехал, можно до утра перекантоваться? Я оказался в вашем районе, теперь не хочу к себе переться и девчонок ночным приходом пугать. Пойду домой к завтраку, как обычно.
Тимоха понимающе хмыкнул:
— У новой пассии от ворот поворот получил?
— Вот и не хочу домой. Что это за брат, которого среди ночи можно домой отправить? Братом должны гордиться. Хватит обо мне, теперь вопрос номер один: еще один гость на праздник жизни допускается?
Сливки на Мадине едва не превратились в мороженое. На них теперь, по-моему, можно играть, как на ксилофоне — ледяной звук хрусталя гарантирован. Даже по моей спине сбежала холодная капля.
— Что скажет победитель? — Артур уже влез на кровать и обращался к Филиппу. — Еще с одним едоком поделишься?
— Одним больше, одним меньше…
Филипп вздохнул. Ему не хотелось приглашать Гаруна, а отказать не позволили совесть и робость. Если бы решал Тимоха, все могло пойти по-другому, он более дерзкий, к тому же подвыпивший. А если бы спросили меня…
Вообще-то, Гарун спрашивал именно меня, как друга. И остальные ждали ответа именно от меня как распорядителя вечеринки. Но слова куда-то испарились, мысли запутались.
Повторять Гаруну не требовалось, он уже приводил себя к общему знаменателю, по сторонам разлетались носки и штаны.
— Кто это тут у нас? — раздалось над головами через секунду.
Разговаривать тихо он не умел.
— Мэрилин, — представил даму обладатель приза.
— Спрашиваю, кто она?
— Таинственная незнакомка. Сами не знаем.
— А поговорить с таинственной незнакомкой не пробовали?
Гарун старался заглянуть в глаза лежавшей девушки, которые она старательно прятала.
— Мэрилин немая, — сообщил Игорь.
Гарун хохотнул:
— Знаете, как определить, немой человек или притворяется?
— Не надо, — остановил я. — Хочешь быть участником вечеринки — соблюдай правила: посетившая нас барышня не разговаривает, не открывает лицо и не желает приключений, которые ведут к неприятностям. Я выступаю гарантом. Это правила для всех, просто повторяю для тебя как для новенького. За нарушение следует изгнание.
— Нет проблем.
Игорь подтолкнул победителя:
— Филька, приз твой, мы ждем сигнала к началу продолжения!
На этот раз снятые очки отправились на безопасное расстояние, чтобы не быть раздавленными ретивыми соседями. Филипп скомандовал:
— Прошу к столу!
На этот раз конфигурация изменилась. Мы с Артуром отстояли свои места у левого и правого бедер, а сдвинутый от центра Филипп с огорчением занялся спинкой. Между Тимохой, Игорем и Гаруном шла битва за шикарную середину. Подключившийся к пиршеству новичок быстро освоился, он жадно чавкал и совершенно не узнавал сестру в девушке, в которой видел женщину.
Как от него избавиться? В ситуации, когда сами же имели несчастье пригласить, чтобы выпроводить нужна веская причина. Самое простое — обвинить в нарушении правил вечеринки. Гарун всегда играл роль более разбитного парня, чем был на самом деле, и, без сомнений, где-то он обязательно напортачит. Или можно сделать вид, что уже напортачил, парни поддержат. По одному никто не выступит, но если требуется примкнуть к решению об удалении Гаруна, оно будет единогласным. Дама, вообще-то, пришла к обитателям квартиры, пожелай она пойти к их друзьям, пошла бы в другое место. У Гаруна и так полно девушек для развлечений, а в нашей квартире такая впервые. Как правильно дополнил Тимоха — со дня строительства.