Просмотреть нащелканное сестренкой теперь не получится. Решать проблему пришлось на словах.
— Ты Надю снимала?
— Ой, забыла, прости, сейчас исправим.
— Не вздумай. Ее ищет родственник, и если найдет, то и мне достанется. Разве мама не предупредила? Никаких снимков и разговоров о нас, пока мы не сообщим, что можно, поняла?
— Обижаешь. Дура, что ли? — Две ладошки одновременно прикрыли глаза и рот, как символы молчания и временной слепоты. — А ее ищут за то, что она — с тобой?
— Ты забыла уши прикрыть. — Ладони сестренки метнулись к ушам, и я улыбнулся: — Вот, теперь полный комплект, как правильно реагировать на мою девушку.
— Ничего не слышу! — выпалила Маша в позе вещающего муэдзина.
— Ага, так и поверил.
— А должен верить, когда сестра говорит. Если не доверять самым близким, то кому же еще? Санька, я же за тебя, если что, в огонь и в воду. Мы должны верить друг другу и прикрывать, если что.
— Повторяемое тобой «если что» напрягает. Ведешь к чему-то?
— Ни капелечки. — Машкины руки расправились в стороны, она с хрустом потянулась, выгнув одеяло колесом. — Как же здорово жить без родителей! — Краешек одеяла откинулся, сестренка сдвинулась в сторону, а ладошка приглашающе постучала по освобожденному месту. — Ложись, посекретничаем.
— Я одет.
— И что?
— Когда будешь жить в собственной квартире, поймешь, что вещи сами не стираются, и порядок сам собой не наводится.
— Как же тебе повезло. Для Нади заниматься домом — счастье. Не понимаю. Она что — на голову стукнутая?
— Скорее ты стукнутая. Она лучшая в мире.
— Ну да, потому что согласна спать с таким типом как ты. Еще и убирать за ним, кормить и обстирывать. Чудесно устроился. А если продолжить про стукнутых, тогда весь мир стукнутый, сейчас вообще нет таких, кто хочет стирать и готовить. Если кто-то говорит, что любит это дело, он нагло врет, это лишь способ добиться тайных целей.
Последнее я пропустил мимо ушей, поскольку к Хаде не относилось.
— Соглашусь, что весь мир стукнутый, это ты точно подметила. А мне повезло.
Машенька сделала хитрое лицо и перешла шепот:
— Она так тебя любит, всю ночь только о тебе говорила. Но она немного странная. Со мной спала одетой. Не как я, в белье, а прямо в спортивном костюме. А ты одетым даже на минутку прилечь боишься.
— Потому что забочусь. Не мне же потом стирать. — Я покосился на кухню, где гремело и звякало, а на плите громко шкворчало.
— А ей в радость, как она сказала.
— После переезда с Кавказа, когда в семье не было денег, родители умудрялись кормить нас с тобой мясом и фруктами, а сами сидели на хлебе и пустых макаронах. И тоже говорили, что им в радость.
— Не путай, родители обязаны заботиться о детях, а бесплатно обслуживать постороннего может только любящий.
Ну и каша в голове у сестренки.
— Родители не обязаны, — возразил я. — Заботиться или нет — это выбор, который каждый делает сам.
— Тогда нам с тобой повезло с родителями.
— А им с детьми, по-моему, не очень.
Завтрак прошел в восторгах, Машка никогда не ела за один раз столько свежеприготовленных вкусностей. Затем сестренка собралась в город. Оделась она легко: в веселенькую юбку до колен, топик и короткую кофту. Ноги вделись в привычные кроссовки, в которых Машка ходила и с джинсами, и с юбкой и чуть ли не с платьем. Я настоял, чтобы она взяла с собой куртку, и тоже стал одеваться.
— Я могу сама. — Машка соорудила на лице обиду. «Не маленькая, не потеряюсь!»
— Не сомневаюсь, но я покажу, где какие магазины и рынки, и вместе купим по списку все, что наказала мама.
Сборы прошли мгновенно, Хадя закрыла за нами дверь. Едва дом остался позади, я не удержался:
— Ты сказала: «Она так тебя любит, всю ночь только о тебе говорила». Можно поконкретнее?
— Что мне за это будет?
— Ничего, и в этом вся прелесть. Потому что если разозлишь…
— Тогда ничего не узнаешь.
— По-моему, ты меня на что-то разводишь.
Машка подмигнула:
— А если и так? Дай слово, что когда придет время, выполнишь одну просьбу, и тогда все секреты — в твоем распоряжении.
— Не могу. Я за свои слова отвечаю, потому ничего необдуманного никогда не обещаю.
— Тогда забудем. Тебе нравится Захар?
Я поддался смене темы, зная, что к нужной еще вернусь.
— Главное, чтобы он нравился тебе, если спрашиваешь о моем отношении к этому персонажу. Что хорошо для тебя, хорошо и для меня. Надеюсь, что это взаимно.
Одно выражение Машку покоробило:
— «Этот персонаж» ради меня со второго этажа прыгал и на вышку сотовой связи влез!
— Не лучшая рекомендация.
— Он сделает для меня все, что попрошу!
— Из той же серии маразмов. Неужели у парня нет нормальных качеств?
— А то, что, несмотря на разницу в возрасте, он меня слушается как маленький, а поцеловал только с разрешения?
Машка открыла тайну и теперь затаила дыхание.
— Для мужского характера это, скорее, минусы, зато я теперь буду спокоен за тебя, когда вы вдвоем. У тебя мозги работают, он послушный, значит, глупостей не натворите.
— Санька, обожаю тебя. Умеешь зрить в корень. — В щеку прилетел сестринский поцелуй.
— Стоп, этот поток лести неспроста. Признавайся, что задумала?
— Ничего. — Машкины глаза сияли невинностью. — Просто не забудь сделанный вывод, он еще пригодится. Кстати, ты спрашивал, что говорила твоя девушка. Она от тебя без ума. Я никогда не слышала, чтобы моего непутевого братца так расхваливали. Оказывается, ты добрый, надежный и настоящий. Только не до конца в себе разобрался. Это ее слова.
— А что любит меня — она сама сказала?
— Дурак. Это же любому видно.
«Не видно», — хотелось брякнуть в ответ. Однако, молчание — золото, и я тупо обогащался, хотя все внутри требовало деталей и пояснений. Когда мы купались в золоте как Скрудж Макдак в своем хранилище, сестренка не вытерпела, полился привычный треск без умолку:
— Шикарно устроился, а нас кормил страшилками, что живешь с пятью парнями в одной комнате. И ведь до последнего убеждал, что не к девушке едешь. Надо было поспорить на что-нибудь, я ведь знала, по глазам видела. Учту на будущее. Если однажды буду жить вместе с пятью парнями, скажу, что делю комнату с девушкой, и будем в расчете.
Понятное дело, я не удержался: ладонь с размаху влепила сестренке смачного «леща». Не знаю, что подумали прохожие при виде здорового парня, у всех на глазах лупцующего смазливую нимфетку, но никто не вмешался, поскольку «пострадавшая» рассмеялась и показала язык.
Через пару минут сестренка умудрилась вывести из себя еще раз. Разговор снова шел о Хаде.
— Надя странная, конечно, но это потому, что нерусская. У них же все по-другому. — Светлая головка склонилась ко мне, голос перешел в шепот. — Скажи, а в постели она от наших отличается?
Новый шлепок выгнул ее, словно парус в бурю, но опять лишь развеселил. На недовольный взгляд чернобрового парня, который пошел навстречу с явным намерением вступиться за девушку, Машка громко бросила, обняв меня за талию:
— Это мой брат!
Парень поднял открытые ладони:
— Прости, друг, все норм.
— Он принял меня за твою девушку, — хихикнула Машка, когда мы разошлись.
— Скорее за дочку. Если на твоих глазах избивают ребенка, нельзя пройти мимо, детей надо защищать.
— Я не ребенок. И он явно понял, что ты не папаша. Интересно получилось: черный парень кинулся защищать белую девушку от белого парня, который живет с черной девушкой. Прикольно.
— Хадя… тьфу, Надя не черная, она обычная брюнетка.
— Почему ты назвал Надю Хадей?
— Девушка моя, и как хочу, так называю. Тебя тоже могу чем-нибудь этаким наградить, век не отмоешься.
— Кто бы говорил, мусью Кваздапил.
Я только усмехнулся, а настроившаяся позлить Машка продолжила:
— Говоришь — обычная брюнетка, как многие у нас? Неправда. Она другая, этого не скроешь. У нас таких называют черными. Это не хорошо и не плохо, просто так установилось, такая традиция.
— Плохая традиция. А плохие традиции нужно менять.
— Ты же не можешь всех разом заставить называть кого-то по-другому?
— Всех разом не могу, поэтому начну по одному, точнее, по одной. В общем, если еще раз назовешь так Х… Надю, то снова получишь, только уже по-настоящему, через коленку, с задранной юбкой и спущенными трусами!
Прозвучало, конечно, страшно. Я никогда не бил Машку серьезно, все ограничивалось моральным внушением через демонстрацию силы. Родители тоже не применяли к нам физических наказаний в стиле порки Сидоровой козы, зато шлепок в ответ на сказанную гадость был обычным явлением. В этот раз я перешел границы как приличий, так и здравого смысла, но кого в нашей семье пугали словесные угрозы?
— Твоя невеста черная!
Со всех ног Машка ринулась вперед по оживленной улице, лавируя между встречными. Я, злой и взбудораженный, несся следом. Если даже сестра тыкает этим фактом, что будет после? И второе. Мои родственники примут любой выбор любого члена семьи, изредка позволяя себе лишь юморные уколы подобно Машкиному. Но если даже для них Хадя, которая сразу понравилась маме и сестре, все равно видится инопланетянкой, то как сладить с Хадиными, у которых в этом плане просто крыша едет?
Не о том думаю. Какое мне дело до родственников девушки, только играющей роль моей? Совсем заигрался.
Пойманная сестренка отбивалась почти по-настоящему, поскольку угроза, которую предстояло исполнить, выглядела так же. На нас оглядывались, но прохожими были в основном дородные женщины с сумками и бабульки с сумками же. Вдоль улицы, где мы поцапались, располагались продуктовый магазин, хозяйственный, обувной и парикмахерская. По другой стороне улицы, где были ремонт обуви и склад автозапчастей, спешило куда-то несколько мужчин, но их занимали собственные проблемы, и они прошли мимо. Навстречу попалась женщина с ведомым за руку плачущим созданием лет четырех неопределенного пола. Женщина мгновенно оценила ситуацию и воспользовалась к своей выгоде: