Мне стало уютно в плюшевом капкане, который ничего не искал на стороне, не злился, не использовал меня как ширму или ключ от замка. Восьмая просто танцевала, получая удовольствие от процесса, в окружающей, как она сказала, ярмарке тщеславия это было высшим наслаждением. Щеки соприкасались, в груди что-то нарастало, мое колено среди ее бедер чувствовало себя как дома — его обнимали, приглашали и угощали.
Посреди песни музыка начала медленно гаснуть, но не прекратилась совсем, поверх тихого продолжения разнесся голос ведущего:
— Сегодня у нас присутствуют новички. Прошу поприветствовать!
Пары разомкнулись, все сдержанно поаплодировали. Поскольку Восьмая отстранилась, мои ладони сошлись в аналогичном движении.
— Перестань, чествуют и тебя в том числе. — Партнерша жестами приказала мне опустить руки. — Благодарно покивай в разные стороны, чтобы люди видели, кто счастливчик.
— В чем же счастье?
Ответ пришел из колонок:
— Дамы, кому выпала честь быть рядом, прошу показать новичкам, насколько им рады в нашем клубе.
Аплодисменты разрослись до оваций, забивших музыку, что вновь загрохотала в полную мощь. Восьмая с улыбкой развязывала поясок. У меня еще недоуменно раскрывался рот, когда халат-кимоно распахнулся, и партнерша тесно прижалась ко мне. Концы халата свелись у меня за спиной, пояс затянулся, но теперь узел завязался у меня на копчике.
Восьмая, обратившаяся со мной в единое четырехногое существо, прокомментировала:
— Это делается для новичков, чтобы еще больше распалить и привязать к клубу. И только попробуй сказать, что тебе не нравится.
Я благоразумно смолчал. На моем плече упокоилась склоненная голова, ноги счастливо переступали с места на место, чувствовалось только взаимное возбужденное дыхание. Партнерша обнимала меня поверх костюма, а мои руки оказались внутри шелкового кокона. Движение чужих локтей помогло им найти оптимальное для данной ситуации положение — на самом сдобном и желанном. Еще в возне со Снежкой у меня возникла догадка, что гостям женского пола нижнее белье не полагалось входными правилами и что под халатами наших дам кроме красоты нет ничего лишнего и отвлекающего от этой красоты. Скорее всего, так и есть, и подхалатное состояние Восьмой это подтверждало.
Я потек и поплыл, как жидкость, помещенная с другой жидкостью в одну емкость, постепенно перемешиваясь и превращаясь во взрывоопасный коктейль. У меня не было слов. А у партнерши нашлись.
— Чем занимаешься?
— Учусь.
— А кроме?
Что за шкурный интерес? Снежка после выяснения моего благосостояния слиняла к Тимохе.
Или это всего лишь светская беседа?
— С тобой танцую. — Не люблю допросов. Лучше сам спрошу. — А ты чем занимаешься? Мой ответ уже использован, просьба не повторяться.
Партнерша улыбнулась.
— Научной работой. Изучаю внутренний мир мужчин.
Каждая моя клеточка ощущала, что соратнице по плаванию в море эротики я не безразличен. Обстановка способствовала, почему не рискнуть?
— Невероятно! — Я изобразил удивленное ликование. — Фантастическое совпадение. Я как раз изучаю внутренний мир женщин. Мы могли бы друг другу помочь. Если надумаешь — всегда к твоим услугам.
— Чего тянуть? Пошли. Где твоя кабинка?
— Э-э… — глаза поискали Настю и не нашли. — Моя напарница…
— По правилам клуба кавалеры приглашают дам к себе, даже если пары разбиваются и перемешиваются. У тебя должно быть пусто, если переживаешь именно насчет этого.
Мне не хотелось расцепляться, но еще больше не хотелось упустить шанс изучить внутренний мир случайной знакомой.
— Ничего, если мое материальное положение разочарует?
— Какая связь? — Теплое тело в моих руках напряглось и неведомым образом вдруг перестало быть теплым, как и сменившаяся интонация: — С чего ты взял, что оно меня интересует?
— Из вопроса «чем занимаешься». После правдивого ответа многие теряют ко мне интерес.
— И, как честный человек, ты решил предупредить?
Я ощутил, как теплота возвращается в голос партнерши и в мои руки.
Чтобы куда-то двинуться, сначала нужно развязаться, чем Восьмая и занялась. Едва мы стали самостоятельными организмами, музыка кончилась, слово опять взял Мурад:
— Уважаемые гости, прошу отдохнуть перед основным событием вечера — боями профессионалов. Сегодня состоятся три схватки. На ринге встретятся участники и призеры международных соревнований по дайдо-джуку, муай-тай, ушу-саньшоу и боям без правил. Чемпион по традиции получит денежную премию и нематериальный приз от заведения. Прошу делать ставки. Информация о бойцах сейчас появится на ваших планшетах.
Из толпы выдвинулся и стал пробивать ко мне путь ледокол «Настя» — серый, хмурый. Даже показалось, что побитый.
— Пойдем. — По примеру других она потащила меня к кабинке.
Губки Восьмой поджались, мне был сделан прощальный реверанс. В ответ я успел только кивнуть и развести руками — моей парой вновь стала Настя, нужно перестроиться и принять как должное. И как единственно возможное. Хотя после откровенного танца внутри полыхало огнем.
В Насте даже не тлело.
— Что-то случилось? — осведомился я.
— Не твое дело.
Видимо, переговоры успехом не увенчались.
Я задал давно возникший вопрос:
— Костя… то есть Первый — это не тот, которого считают твоим официальным парнем?
— Так прямо и говорят — официальный? Горе мне, горе. — Настя картинно схватилась за голову, но спектакль не затянулся — ради зрителя вроде меня актриса напрягаться не собиралась. — Ничего, с сегодняшнего дня есть шанс избавиться от этих разговоров. В свое время именно с ним я пришла сюда в первый раз. Тогда, по его словам, ему здесь не понравилось, а придти, дескать, пришлось исключительно по работе. У него фирма по системам безопасности, он сотрудничает со многими клубами. Потом он спокойно занимался другими проектами, а я наведывалась сюда в новой компании. Его не было никогда. А тут вдруг снова вижу, и с кем?! Люська, конечно, стерва. Ох, стерва… — На меня вскинулся взгляд, который как-то непонятно примеривался. Так вор смотрит на торчащий из чужой сумочки бумажник. — Кваздик, а если бы…
— Имена и прозвища запрещены. Двадцать Девятый.
— Прекрати, мне не до ерунды. Не путай рекомендации с запретами, у них разная судьба. Тогда, у Люськи, если бы она очухалась и тоже к тебе полезла, кого бы ты выбрал?
— Тебя.
Настины глаза в прорезях расширились то ли в удивлении, то ли от удовольствия:
— Даже секунды не думал. Круто. А почему? Она тоже красавица.
— Солнце и Луна, свет и тьма, тепло и холод… Вы разные. Можно сказать, противоположности. Солнце режет глаз, но под ним хочется греться, а луной просто любуются.
— Да ты поэт. А представь, что меня там не было. Ты составил бы Люське компанию? Не тушуйся, я серьезно. Мне нужно знать.
Танцпол быстро очищался, освещение изменилось: опустевший ринг перестал быть центром. Прожектора отключились. Рассеянный свет накрыл весь зал, теперь он заглядывал даже в кабинки.
Мы сели на противоположные диваны, Настя продолжила:
— Луной, как ты говоришь, любуются, но на нее посылают космические корабли и прочие зонды, берут пробы грунта, составляют планы исследований… Спрошу по-другому: она тебе нравится? Имею в виду — вообще.
— Вообще — без сомнения. Как океан в ночи за иллюминатором, или как небо перед грозой. Это неуправляемая стихия, от которой нормальный человек предпочтет держаться подальше.
Из сказанного Настя сделал странный вывод:
— А ко мне, значит…
— Да, ты теплая и живая, как руки матери. К тебе все льнут, чтобы причаститься и наполниться уютом, светом и покоем.
Когда мужчина говорит красиво, девушки не знают, как реагировать, истинный смысл остается в глубине или проходит мимо, выстрелы остаются за кадром, девушки видят только салют. Настя не была исключением. Не копаясь в том, что внешне выглядело комплиментом, она пошла дальше:
— Вернемся в тот день. Люська тоже была живая и теплая, просто вдребезги неживая и холодная. Ты же мужчина, а она была голая и безответная. Скажи: ты бы… ну, чисто теоретически…
— Теплицына — женщина, я мужчина, что еще добавить? Теоретически возможно все, а как случится на деле — никто не знает.
Настя вновь страдальчески схватилась за виски:
— Ох, не то я тогда загадала, дура, такого козыря себя лишила…
Глава 9
— Уважаемые гости, — разнесся над залом голос Мурада, — развлечения продолжаются! Конкурс на лучшую надпись. Условия: леди в своих кабинках отворачиваются и поднимают полы одеяний до пояса, где удерживают до сигнала об окончании конкурса. Задача джентльменов — на открывшейся территории написать что-то веселое и находчивое, запечатлеть на камеру планшета, затем смыть надпись и после промежуточного сигнала перейти по часовой стрелке в кабинку к следующему холсту. Планшет забирать с собой, снимать исключительно свое творение, написанное дамам не озвучивать, за это штраф.
Настя быстро отвела взгляд, который я хотел поймать. Несомненно, она уже участвовала в развлечении и, подвигая меня в квартире Теплицыной на что-то похожее, откровенно плагиатила.
— Уважаемым джентльменам просьба выйти, — продолжил Мурад. — Планшет взять с собой и по сигналу начать с соседней кабинки.
С самого начала вечера на откидных столиках в кабинках стояли баночки: одна, как сейчас выяснилось, с гуашью, вторая с водой, и еще здесь была шкатулка с салфетками. Этим снаряжение будущих творцов ограничивалось. Кисть не предусматривалась, это означало, что рисовать нужно пальцем, который затем мыть во второй посудинке. Как только я оказался за порогом, раздался гонг.
— Прошу! — объявил Мурад. — Следующий удар — сигнал к переходу, просьба не задерживаться.
Сигнал прозвучал, и я вошел в соседнюю кабинку.
Снежка осталась в предыдущей, если идти в обратную сторону. Ожидавшую моих экзерсисов даму я не знал. Как все гостьи, она была красива, гладкая кожа белела и почти блестела, упругие мышцы намекали на близкое знако