Иногда я мечтал организовать запрос на проверку всех счетов в «21». Когда я попытался выяснить у Дмитрия, с кем я ужинал в тот день, у него немедленно проявились признаки необъяснимой амнезии.
Естественно, я заходил и в «Биннендэйл». При помощи сомнительной истории о богатой тёте и её наследстве, мне удалось узнать, что у них на самом деле работают трое по фамилии Нэш. Я лично проверил их.
Первой, в отделе женской обуви, мне удалось встретиться с Присциллой Нэш. Это была приятная женщина, проработавшая здесь больше сорока лет. Она никогда не была замужем, единственным живым родственником имела дядю Хэнка из Джорджии, а единственным другом — кота по кличке Агамемнон. Эта информация стоила мне восьмидесяти семи баксов, на пару ботинок — «подарок на день рождения для моей сестры», как сообщил ей в дружеской беседе. (Ботинки я брал на размер Аниты. Подарок похоже добавил ей уверенности, что со мной не всё в порядке).
Потом в мужской отдел. Там я познакомился с мисс Элви Нэш. «Привет», сказала она, сверкая шармом и шиком. Эта Нэш была чернокожей и очень красивой.
— Чем я могу помочь вам сегодня? — просияла она. И на самом деле — чем?
Мисс Элви Нэш убеждала меня, что мужчинам в наше время стоит носить рубашки со свитерами. К тому моменту, когда она закончила, я стал обладателем целых шести штук. Непостижимым путём расставшись с трёхста долларами и какой-то мелочью.
— Девушки не отведут от вас взгляда. Вы выглядите просто потрясающе! — сказала мисс Элви напоследок. И я удалился, выглядя просто отлично. Но, к сожалению, только выглядя.
К счастью для моих финансов, третьим и последним из Нэшей оказался Родни П. Нэш, последние шесть недель находившийся в Европе.
— И где же она? — спросил Стив, героически продолжавший ходить со мной на утренние игры.
— Нигде, — ответил я.
И ещё меня изводил повторяющийся кошмар.
Во сне я заново переживал мучительную ссору, которая случилась у нас с Дженни в первый год нашего брака. Она хотела, чтобы я встретился со своим отцом, или хотя бы помирился с ним по телефону. Я до сих пор не мог забыть, как кричал на неё. Я как будто сошёл с ума. Испугавшись, она ушла из дому бог знает куда. Я искал её по всему Кембриджу — и не мог найти. Потом я вернулся домой — и нашёл Дженни. Она сидела на ступеньках и ждала меня.
Именно это и снилось мне с одной поправкой: Дженни не появлялась.
Я искал её так же неистово, как тогда. Я возвращался в отчаянии, как и в тот день. Но Дженни нигде не было.
Что это должно было означать?
Я был напуган потерей Дженни?
Или хотел (!) потерять её?
Доктор Лондон сделал предположение: не пытаюсь ли я в последнее время найти другую девушку после ещё одной вспышки гнева?
Да. Я разыскиваю Марси Нэш.
Но что общего у Марси и Дженни?
Конечно, ничего.
18
Через три недели я сдался. Марси-фамилию-не-знаю не позвонит. И кто, на самом деле, может обвинить её? Этот атлетический график вот-вот грозил свести меня в могилу. Не говоря уж о постоянном ожидании звонка. Понятно, что и на работе дела шли отвратительно — когда для них вообще оставалось время. Всё катилось к чертям. За исключением настроения, которое находилось там уже давно. Пора было заканчивать. Так что к трёхнедельному юбилею разгрома при Мечант Луп я сказал себе: дело закрыто. Завтра снова становлюсь нормальным человеком. И, чтобы достойно отметить это великое достижение, я решил слегка расслабиться.
— Оливер, где мне искать вас, если вы понадобитесь? — спросила Анита, смертельно уставшая от меня за эти три недели.
— Исключено, — ответил я и вышел.
Всё, больше никаких галлюцинаций. Никаких Марси в двух шагах впереди (все они естественно оказывались незнакомыми высокими блондинками. Как-то мне попалась даже одна с ракеткой. Я сделал великолепный рывок — только, чтобы обнаружить ещё одну почти-Марси. Нью-Йорк прямо-таки наводнён её копиями).
Теперь, когда окажусь на Пятидесятой авеню, пройду мимо «Биннендэйл», как проходил там до этой трёхнедельной горячки. Спокойно. Обдумывая что-нибудь приятное, вроде очередного дела или ожидающегося ужина. Никаких дорогостоящих расследований, никакого систематического прочёсывания отделов — в надежде наткнуться на Марси в «Всё для тенниса» или «Женском белье».
Просто брошу взгляд на витрину и пройду мимо.
Но с моего последнего посещения (вчера) тут похоже произошли кое-какие перемены. Новая вывеска гласила: «ЭКСКЛЮЗИВ — ТОЛЬКО ЧТО ИЗ ИТАЛИИ. НОВИНКА ОТ ЭМИЛИО АСКАРЕЛЛИ».
А могучую фигуру манекена (настоящий йелец!) облегал кашемировый свитер. Чёрный. С эмблемой «Альфа-Ромео». Вывеску можно было хоть сейчас привлекать за лжесвидетельство. Предъявив в качестве вещественного доказательства собственное тело. По странному совпадению облачённое в такой же свитер. И получил я его уже несколько недель назад. Три, чтобы быть точным.
Наконец нормальная зацепка! Кто-то подарил или продал его Марси, и этот кто-то должен быть занят в импорте. Теперь, с фактами на руках можно было идти на штурм цитадели, требовать немедленных ответов и получать их.
Но, постой, Оливер. Ты говорил, что инцидент исчерпан и это на самом деле так. Брось и иди. Чёртово дело о кашемировом свитере закрыто.
Через несколько минут я был дома и перебирал свою обширную коллекцию спортивной формы, имея в планах пробежаться в парке. Выбор носков уже сузился до трёх или четырёх, когда зазвонил телефон.
Ну и пусть себе звонит, пока не надоест. У меня есть приоритеты.
Ему не надоедало. Скорее всего Анита с Очень Важным Вопросом из Вашингтона.
Я взял трубку и сообщил:
— Бэрретта нет дома.
— Да? Вероятно он вышел со своим клиентом в открытый космос?
Марси.
— Э-э... — как насчёт красноречия?
— Чем ты занят, Оливер? — спросила она. Очень мягко.
— Собираюсь выйти на пробежку в Центральный Парк.
— Плохо. Я могла бы присоединиться, но уже бегала утром.
Что объясняло её отсутствие по вечерам.
— А... — сказал я. И торопливо добавил, — Очень плохо.
— Я звонила тебе в офис, хотела спросить, обедал ли ты уже. Но если ты собираешься...
— Нет. Честно говоря, я немного проголодался.
Короткая пауза.
— Это хорошо, — сказала она.
— Где нам встретиться?
— Ты мог бы подъехать и подобрать меня?
Мог бы — что?
— Где ты, Марси?
— «Биннендэйл». Деловые офисы на верхнем этаже. Просто попроси...
— Да. О'кэй. Когда?
— Не торопись. Когда тебе удобно. Я подожду.
— О'кэй.
Трубки мы положили одновременно.
Вопрос: Нестись сломя голову? Или всё-таки вначале побриться и принять душ?
Компромисс: купаемся, потом берём такси.
Через пятнадцать минут я снова был у «Биннендэйл».
Вначале я собирался подняться пешком, но потом рассудил, что появиться с пожарной лестницы было бы некруто. Так что пришлось дожидаться лифта. На самый верх.
Выйдя, я попал в самый настоящий рай. Ковёр, изображал огромный участок нетронутого пляжа — притом такой же мягкий. Дальше, у самой кромки берега — сидела секретарша. За спиной у неё была Америка. То есть — карта Соединённых Штатов с маленькими флажками, обозначающими, где сделал свои ставки «Биннендэйл» .
— Могу я вам помочь, сэр? — спросила секретарша.
— Э... Да. Меня зовут Бэрретт...
— Да. Вы ищете Марси.
— Э... Верно.
— Вон тем коридором и прямо. Вы почти на месте.
Я рванул вперёд, потом заставил себя притормозить. Идти, не бежать. Как можно медленнее.
Это был роскошный, длинный коридор. Где, ко всем чертям, он кончается? Впрочем, компания подобралась славная.
Вначале я миновал офис Уильяма Эшворта (Генеральный Менеджер по маркетингу).
Потом Арнольда Х. Сандела, казначея.
Потом Стивена Никольса-младшего, первого вице-президента.
Наконец коридор закончился. В просторной приёмной сидели сразу две секретарши.
Когда я вошёл, позади них распахнулись высоченные двери.
Это была она.
Я остановился.
Марси смотрела на меня, а я на неё. Ничего подходящего на ум не шло.
— Заходи, — наконец сказала она (первый приз за самообладание).
Кабинет был велик и элегантен.
Мы с ней — и никого больше.
Теперь я всё понял.
Наконец она заговорила:
— Это были скверные три недели.
— Совершенно неделовые. Я почти разорился в этих магазинах, пока пытался найти тебя.
Марси улыбнулась.
— Послушай, — сказал я, — Кажется, я был чересчур нетерпелив.
— Понимаю, — ответила она, — Я тоже была чересчур скрытной.
Но теперь загадка разрешилась.
— Ты не совсем работаешь на «Биннендэйл». Скорее он работает на тебя.
Марси кивнула. Почти смущённо.
— Мне надо было сказать тебе раньше, — произнесла она.
— Всё нормально. Теперь я понимаю.
Она выглядела, как будто с неё гора свалилась.
— Эй, Марси, ты и представить не можешь, как мне это знакомо. Когда ты богат, то всегда внутри есть этот чёртик со своим чёртовым вопросом: «Кого они все любят: меня, или мои баксы?» Знакомо ведь?
— Что-то в этом роде
Мне хотелось сказать больше. Например: «Ты же красива. Умна. У тебя есть тысячи достоинств, которые привели бы в восторг любого парня». Но я не мог. Пока.
Кто-то должен был сделать первый шаг.
— Давай пойдём отсюда, — предложил я.
Она кивнула. Покопалась в верхнем ящике стола и кинула мне ключ.
— Она стоит внизу.
— Хочешь, чтобы вёл я?
Она улыбнулась и опять кивнула.
— Но пожалуйста, Оливер, будь осторожен. Мои инструменты не менее хрупкие, чем твои.
19
Я что-то читал об этом несколько лет назад. Внезапная смерть Уолтера Биннендэйла, отца-основателя. И его империя из одиннадцати городов, оставшаяся совсем молоденькой дочери.
Когда-то у неё был старший брат. Фанаты гонок вспомнят, как в 1965-ом году Бин Биннендэйл вылетел с трассы и разбился у Зандфорта всего через несколько секунд после того, как обошёл Буссье и стал лидером гонки.