В княжение Ивана III управление княжеством постепенно переходило из рук «вольных слуг» в руки бюрократического аппарата. Возникает великокняжеская канцелярия.
Ключевую роль в великокняжеской системе играли «Дворец» и «Казна». Первый ведал землями великого князя, вторая – финансами, внешней политикой, а также являлась местом хранения архива и печати. Когда к Москве присоединялись новые земли, там создавались структуры по аналогии с московскими: Новгородский дворец, Тверской, Нижегородский, Дмитровский и т.д.
В 60-е гг. XV в. начали возникать отраслевые приказы: Поместный, ведавший земельными раздачами дворянам, Разрядный, обеспечивающий их жалованием и ведший их учёт, Разбойный, Посольский и Челобитный, Ямской и др. В начале XVI в. их было уже около 10. Возглавлялись приказы «путными» боярами («путь» – направление деятельности). В их подчинении находился многочисленный штат дьяков и подьячих.
Первоначально решения этих приказов на местах выполнялись очень плохо, по-скольку центральная власть была слаба и не имела своих представителей на местах. Лишь к середине XVI в., когда приказы окончательно превратились из ведомств великокняжеского дворца в общегосударственные органы, ситуация начала меняться.
Местные органы управления. Единое Московское государство возникло в княжения Ивана III и Василия III. Но власть московского князя была тогда еще слабой, поэтому во внутренние дела присоединенных княжеств ни Иван III, ни Василий III фактически не вмешивались.
Между тем, сложная международная обстановка при неразвитой экономике требовала концентрации усилий всего государства. В этих условиях в 30-50 е гг. XVI в. были ликвидированы остатки феодализма. И на месте бывших удельных княжеств возникла система местных государственных органов управления – «губные» и «земские избы»1.
В задачу «губных изб» входила борьба с «разбоями», «лихими людьми». Их компетенция определялась уставными «губными грамотами» (первая из которых датируется 1539 г.). Эта местная государственная структура состояла из двух старост, выбранных из местных «детей боярских», а также состоятельных крестьян, посадских людей и назначенных полицейских чинов. Делопроизводство в «губной избе» вели дьячки. В административном плане эти структуры подчинялись Разбойному приказу.
«Земские избы», прежде всего, были призваны обеспечить сбор податей. Их возглавляли городские старосты из горожан. В местах, где отсутствовало частное землевладение, черносошные (государственные) крестьяне и посадские люди выдвигали из своей среды земских старост.
Хотя все должности в этих органах были выборными, правительство возложило на них выполнение общегосударственных функций.
Для местного населения участие в этих органах стало очередной новой повинностью. За плохое исполнение обязанностей старосты расплачивались своим имуществом.
С принятием в 1550 г. нового Судебника все регионы стали управляться по единым правилам.
Судебная система. Единых в масштабах страны судебных органов не существовало. Суд не был отделен от администрации, поэтому судебные функции осуществляли в рамках своей юрисдикции государственные органы, сословные, церковные и частные (вотчинные).
[1 Впрочем, В.В. Еремян и М.В. Федоров определяют их как органы местного самоуправления. – Местное самоуправление в России (XII – начало XX в.) М., 1998. С. 55.]
Государственные делились на центральные (в виде суда великого князя, Боярской думы, дворцовых ведомств и приказов) и местные (в виде суда наместника и волостеля).
Армия. До конца XV в. вооруженные силы страны представляли собой войско Великого князя, полки удельных князей и бояр. В случае необходимости, собиралось народное ополчение. На рубеже XV-XVI вв., в условиях постоянной военной опасности, этих формирований уже не хватало, и было создано дворянское поместное ополчение. За ратный труд войны получали поместья. Их служба длилась с весны и до первого снега (зимой военные действия не велись).
Наступление государства на привилегии церкви. Церковь являлась одним из элементов политической структуры страны. Поэтому по мере укрепления власти московских князей былая независимость церкви начинала их раздражать. Уже Иван III лишил церковных иерархов права выбирать из своей среды руководителей церкви: право назначения на высшие ступени православной системы власти окончательно перешло в руки Великого князя.
Не меньшие трения между церковью и государством вызывали значительные земельные угодья, которые сосредоточились в ее руках.
Первые монастыри и монахи в Киевской Руси были бедными. Архиерейские кафедры начали приобретать земельные владения с ХII в. Шли века, и вокруг монастырей возникали монастырские вотчины. К началу XVI в. только у московского митрополита имелось более 100 тыс. гектаров земли – почти треть всего частного землевладения. Крупнейшими собственниками земли стали Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри. Помимо этого, церковь имела значительные налоговые льготы. В результате крестьяне бежали с земель служилых людей на монастырские земли. Между тем, во-первых, самому государству нужны были земли для наделения ими служилого люда, во-вторых, свободное поступление в «духовный чин» противоречило интересам государства, которое теряло в лице священника и монаха налогоплательщика, в-третьих, оно не могло допустить существования сильного политического оппонента.
Первым приступил к конфискациям церковных земель Иван III. Он сделал это только в отношении земель архиепископа покоренного в 1478 г. Новгорода. В 1503 г. на поместном соборе Иван III попытался добиться ликвидации монастырского землевладения, но безуспешно.
Василий III иногда запускал руки в церковную казну. Кроме того, он самостоятельно, без соборного избрания утвердил главой церкви митрополита Варлаама. Но вскоре тот чем-то не угодил великому князю и оказался в монастырском заточении.
Вмешательство в дела управления церковью из эпизодического стало превращаться в постоянное: в 1539 г. бояре заставили митрополита Даниила отречься и сослали его в монастырь, та же судьба в 1542 г. постигла митрополита Иоасафа.
Церковная юрисдикция постепенно ограничивалась: дела по политическим преступлениям и разбою, совершенными духовными лицами передавались в светский суд.
Иван IV на церковном Соборе 1551 г. вновь попытался добиться конфискации церковных земель. Церкви удалось тогда отстоять свою собственность. Потери оказались незначительными: отныне монастыри имели право приобретать новые земли только с согласия власти.
В течение этого периода все социальные слои утратили те минимальные права и свободы, которые они имели. Такое принципиальное изменение социальной системы произошло в условиях образования единого государства без необходимых на то социально-экономических предпосылок и ухудшения внешнеполитического положения. Единственным средством обеспечения безопасности и единства страны стало усиление административно-финансового нажима государства на все слои населения.
Изменение социального статуса бояр. Первой причиной наступления государства на права удельных князей и бояр стала логика политической борьбы: любой социально-политический институт (в данном случае государство в лице великого князя), не имеющий политических ограничений, всегда стремится к абсолютной власти.
К началу княжения Ивана III Тверь, Рязань, Новгород и Псков лишь формально сохраняли статус самостоятельных государств. Их владельцы еще могли пытаться заключить союзы с противниками Москвы, однако шансов изменить расстановку сил в стране у них уже не было. К концу XV в. формальную независимость сохраняли только Рязанское княжество и Псков. «Отъезд» удельных князей и бояр в иные княжества в Москве рассматривался уже как государственная измена. Поэтому московские князья стали брать с них «присяжные» записи с обязательством о неотъезде. В 1474 г. появилась первая запись о «неотъезде». (Официально право «отъезда» было перечёркнуто в 1534 г.: отныне в случае отъезда боярин лишался своей вотчины).
В середине ХV в. в Москве проживало приблизительно 40 боярских московских родов, наиболее известными и влиятельными из которых являлись Кошкины, Морозовы, Бутурлины, Челяднины, Воронцовы, Ховрины, Головины, Сабуровы, Вильяминовы. В 1463 г. Ивану III били челом о принятии на службу все (Великий с удельными) князья ярославские, в 1472 г. – остававшиеся вольными князья ростовские (половину княжества Москва приобрела раньше). К концу же ХV в. из разных княжеств в Москву прибыло более 150 княжеских и боярских родов.
Приехавшие стали яростно отстаивать право на получение чина в зависимости от знатности своего рода и собственных служебных заслуг. Потомок Великого князя считал себя выше удельного, удельный – выше своего боярина, но московский боярин мог быть выше удельного князя, тем более – выше боярина других княжеств. Так возникло «местничество».
Название этого социального института происходит от слова «место»: в соответствии с родовитостью бояре получали те или иную должности и, в частности, место за великокняжеским столом. Местничество утвердилось в условиях сохранения в политической системе традиций удельной Руси и являлось по своей сути компромиссом между властью и феодальной аристократией.
Наплыв кандидатов на службу дал Ивану III возможность одаривать должностями наиболее преданных, независимо от знатности. Преданность во многом проявлялась в угодничестве. Знатные, но гордые подданные имели гораздо меньше шансов на хорошую должность. Боярство как слой не преследовалось, однако у Великого московского князя появилась возможность их унижать.
Столкновения великих князей с боярами были редкостью и носили характер личных конфликтов. У Ивана III он произошел в самом конце его княжения – в 1499 г. Иван III сначала назначил своим наследником внука Дмитрия (от старшего сына своей первой жены) и венчал его на великое княжение. Затем «развенчал» и назначал наследником сына от своей второй жены – Василия. Мать Василия бояре не любили, поскольку та в быту сохраняла итальянские привычки, и выступили на стороне Дмитрия. Началась полоса дворцовых интриг. Сторонники Дмитрия потерпели поражение: князь С. Ряполовский-Стародубский поплатился головой, а князь И.Ю. Патрикеев с сыном были насильно пострижены в монахи, остальные отделались легким испугом.