Во-первых, принципиальное отличие Востока от Запада состоит в том, на Востоке частная собственность никогда не играла главенствующей роли. Верховным собственником земли там являлось государство. Это не исключало частного землевладения, но позиции этой формы собственности были слабыми: государство не наделяло собственников политическими и судебными функциями, и контролировало их экономические операции. Такая форма власти в науке получила определение «восточная деспотия».
Во-вторых, при низком уровне развития экономики социальная структура формировалась не на экономической основе, (как на Западе), а на политической. Сначала возникло государство, а затем, со временем, начиналось социальное расслоение. Все население распределилось по определенным социальным позициям в зависимости от степени участия в решении общих задач: жрецы, чиновники, войны, крестьяне.
Положение сословий на Востоке зависело не от наличия собственности, а от места в государственной структуре: чем оно было выше, тем большим был объем льгот. С утратой своего места любой человек автоматически терял и собственность.
Концентрация власти в руках государства была вызвана низким уровнем развития производительных сил. Государство брало на себя решение основных социальных проблем, значительную долю распределительных отношений ради обеспечения функционирования системы в целом. Под удар во всех странах Востока регулярно попадали даже высшие слои. Это происходило потому, что со временем эти слои обогащались и начинали подрывать устои сложившихся отношений. В результате жесткого контроля государства за всеми социальными слоями, восточные социальные системы оказались в состоянии стагнации в течение тысячелетий.
Разумеется, на протяжении многих веков между восточными и западными обществами возникали внешне похожие социально-экономические отношения и явления. Например, в раннем средневековье (VIII-XI вв.) и для Европы была характерна зависимость между службой и собственностью, называвшаяся аллодом. Но со временем эта форма переросла в феод, на Востоке же земельные отношения застыли в форме аллода и практически не менялись.
Анализ взаимоотношений общества и государства России в XVI-XVII вв. позволяет утверждать, что в силу целого ряда обстоятельств в те века возникла российская разновидность восточнодеспотической системы.
Внешнеполитическое положение. С внешнеполитической точки зрения, XVII в. представляет собой период нескончаемых войн с небольшими перерывами, в течение которых обескровленная страна не успевала залечить раны. При этом рост территории и некоторые победы порождали у власти иллюзию силы. В частности, разгром Казанского и падение Астраханского ханства в 1552 и 1556 гг. вскружили Ивану IV голову. В результате, хотя главный враг Москвы – Крым – по-прежнему обладал безграничными ресурсами, Иван IV в 1558 г. повелел начать войну с Ливонским орденом.
Это была небольшая страна, территория которой по размеру приблизительно была сравнима с землями современных Эстонии и Латвии. И перед началом войны казалось, что немецкие рыцари не в состоянии оказать серьезного сопротивления армии русского царя. Так оно и вышло. Первые два года для русского войска были победоносными. Но на земли Ордена претендовали также Литва, Польша, Дания и Швеция. С их вступлением в войну ситуация для России многократно ухудшилась. Теперь ей противостояли армии самых сильных стран Северной и Восточной Европы. Напрягая все силы, Россия до 1577 г. с переменным успехом еще продолжала в Прибалтике боевые действия. Но на третьем этапе войны она перешла к обороне, завершившейся в 1583-1584 гг. подписанием невыгодного мира.
Перед Ливонской войной, Москва организовывала несколько походов на Крым: в 1555, 1556, 1558 и 1559 гг. русские полки даже пытались штурмовать Перекоп. Но с началом Ливонской войны русские войска с южных границ ушли, что позволило крымским татарам в 1558-1560, 1562-1564, 1567, 1570, 1571 и 1572 гг. совершить крупные походы на Московскую Русь. Например, в 1572 г. крымские ханы бросили на Москву армию в 120 тыс. чел. В 1586 и 1587 гг. крымская армия предприняла нападения совместно с Ногайской Ордой1.
Россия не успевала залечивать раны. Она вполне могла воевать с каждым противником в отдельности, но военные действия на двух-трех фронтах одновременно привели страну к полному экономическому краху.
В начале XVII в. на территорию России вторглись польские и шведские интервенты. Война с Польшей растянулась с 1608 г. по 1618 г., а со Швецией – с 1610 г. по 1617 г. По условиям договора со шведами Россия теряла выход к Балтике. Кроме того, она также должна была выплатить Швеции 20 тыс. рублей, что по тем временам являлось значительной суммой. Что касается Польши, то, поскольку объединенное Польско-литовское государство представляло собой очень опасного и сильного противника, русскому правительству пришлось отдать все, что Польша успела отнять у России в годы Смуты.
[1 Ногайская орда в XVI в. находилась на территории современного Ставрополья. 80]
Ради возвращения утраченного уже в 20-е гг. Россия начала подготовку к будущей войне.
В апреле 1632 г., когда Речь Посполитая вела войну в Европе, умер король Сигизмунд III. Между разными группами дворян началась борьба за выдвижение своего ставленника. Этот момент русское правительство посчитало благоприятным и в июне объявило Польше войну. Сбор средств на вооружение и продовольствие шел тяжело. Были предельно увеличены размеры податей, частично изъяты средства монастырей, для обеспечения войск транспортом у населения реквизировали подводы и лошадей. И это при том, что численность войска составила всего лишь 32 тыс. человек.
В 1636 г. война бесславно закончилась. Хотя под стенами Смоленска полегли 24 тыс. человек, город вернуть не удалось. Кроме того, пришлось заплатить Речи Посполитой контрибуцию в размере 20 тыс. руб. Поражение оказалось столь значительным, что достигнутый в ходе переговоров отказ Владислава от русского престола уже не радовал.
Серьезной внешнеполитической проблемой оставался Крым. В годы Смуты находящиеся на юге деревянные крепости пришли в негодность и опустели, результате чего татары вновь стали безнаказанно грабить южные районы страны. Иногда их отряды доходили до Москвы, каждый раз забирая в плен тысячи человек. Для выкупа людей из плена пришлось ввести специальный «полоняничный» налог. В 1635 г. началось строительство третьей оборонительной – Белгородской – линии. К концу 40-х гг. было сооружено 28 городов-крепостей. Все население этих районов должно было постоянно находиться в боевой готовности, но сдерживать агрессию врага не удавалось. В результате Россия по-прежнему ежегодно выплачивала Крыму дань в размере 9-10 тыс. руб. и свыше 37 тыс. руб. в год тратила на содержание в Москве многочисленных крымских посольств.
Неожиданно вновь осложнилось положение на востоке. В 20-е гг. из Западной Сибири в Среднее и Нижнее Поволжье пришли калмыки. Для защиты местного населения от их набегов в 1637 г. пришлось начать строительство еще одной сторожевой линии – Заводской.
Опричнина. После возникновения единого государства в княжение Ивана III, бюрократический аппарат постоянно совершенствовался, сложились центральные и местные органы, новая военная организация. Однако страна оставалась бедной, для решения всех проблем не хватало ни финансов, ни исполнителей. И хрупкий гражданский мир мог сохраниться лишь в случае взвешенной внутренней и внешней политики. Можно даже было начать Ливонскую войну. Но со вступлением в нее Литвы, Польши, Дании и Швеции ее следовало немедленно закончить, на чем настаивал один из воевод князь А.М. Курбский и что решительно и с возмущением отверг Иван Грозный.
Общая направленность социально-политического развития России отнюдь не предопределяла неизбежность государственного террора. И при царе с более мягким характером он вряд ли бы возник. Однако это развитие оказалось таким, что в государственном механизме отсутствовали институты, страхующие общество от царя-тирана. Поэтому появление на троне царя с необузданным нравом и без каких-либо моральных принципов обернулось национальной катастрофой.
Развязанный неуравновешенным царем террор не имел никакого смысла, поскольку это была попытка решить неразрешимые задачи. Единственное, что могло несколько улучшить ситуацию в стране, – окончательный отказ от финансовых льгот для бояр. Но такие льготы были исторической нормой, поэтому Иван Грозный нарушил положения своего же Судебника 1550 г. и наделял ими преданное боярское окружение.
Царь Иван был не просто жестоким и бессердечным человеком, он наслаждался убийствами и мучениями своих жертв. Но основная его вина состоит в том, что он снял все правовые и моральные ограничения с опричников. В условиях полуварварского средневекового русского общества опричники превратились в банду титулованных преступников. Особенно страшный погром они устроили в Новгороде в декабре 1569 – январе 1570 г. В третьей новгородской летописи утверждается, что в день опричники убивали по 500-600 человек. В первой псковской летописи общее число погибших оценивается в 60 тыс. Иностранные современники называют еще большие цифры. Скорее всего, было убито 10-15 тыс. человек из 30 тыс. новгородцев.
Летом 1571 г. опричное войско фактически пропустили войско крымского хана к Москве. Лишь по счастливой случайности Москва оказалась спасена. Опасаясь нового набега, Иван IV собрал объединенное войско из опричников и земцев. В 1572 г. в 50 км от Москвы оно наголову разбило в два раза большее по численности войско Дивлет-Гирея. К этому времени царь уже осознал, что поставленных в 1565 г. целей он не достиг, поэтому недееспособное опричное войско было распущено, а опричнина отменена. В 1575 г. царь попытался вернуться к опричным порядкам. Террор на этот раз был незначительным и продлился всего лишь год.