В зимнее время крестьяне Нечерноземья занимались кустарным промыслом: во Владимирской губернии – ткацким, в Ярославской и Костромской – прядением пряжи, в Семеновском уезде Нижегородской губернии делали ложки, в Дмитровском уезде Московской губернии – расчески и т.д. На этой основе начали возникать мануфактуры.
Число мануфактур увеличилось с 200 в 20-е гг. XVIII в. до 1200 – в 90-е. По форме собственности они делились на казенные (государственные)1, посессионные2, вотчинные3 и крестьянские4. Исторически прогрессивными были только крестьянские фабрики, функционировавшие на основе капиталистических принципов производства.
В конце XVIII в. соотношение производств с разной формой собственности было следующим: на казенных и посессионных трудилось по 7 тыс. человек, на вотчинных – 11,5 тыс., на крестьянских – 12 тыс. Эта нарождающаяся промышленность влияния на экономику страны пока не оказывала.
В течение XVIII в. продолжала развиваться экономическая специфика отдельных регионов:
– Черноземные губернии, Среднее и Нижнее Поволжье постепенно превращались в основных поставщиков хлеба;
– степные окраины юга и юга-востока стали базой скотоводства,
– в северных и западных губерниях получили распространение технические культуры,
– на Украине выращивалась сахарная свекла.
Во второй половине XVIII в. насчитывалось почти 7 тыс. еженедельных торгов и более 1800 ярмарок. Развитие торговли влекло за собой улучшение старых и появление новых путей сообщения, например, в середине XVIII в. была усовершенствована Вышне-волоцкая система каналов.
Медленные темпы развития экономики России порождались целым комплексом обстоятельств.
На первом месте по-прежнему оставалось географическое положение и природные условия. К концу XVIII в. население проживало в давно обжитых великорусских губерниях. Хотя Степная Украина, Нижнее и Среднее Поволжье вошли в состав России 200-300 лет назад, эти территории не осваивались, из-за постоянной угрозы со стороны крымских татар. Крестьяне земли южнее Тамбова, Воронежа и Симбирска считали чужыми.
Экстенсивное развитие экономики консервировало социальные процессы. Население за этот период увеличилось. Но сам по себе механический рост населения страны не порождал качественных социальных процессов.
К концу XVIII в. в Санкт-Петербурге проживало 250 тыс. человек, в Москве – 200 тыс., Астрахани, Казани и Риге – по 30 тыс., Ярославле – 25, Туле, Тобольске – по 20 тыс., Астрахани, Калуге, Киеве, Воронеже, Орле, Иркутске – по 15 тыс. В подавляющем же числе случаев количество жителей редко превышало несколько тысяч. Они множеством нитей были связаны с деревней: их культура имела те же истоки, образ жизни был тем же. Тогда как новые социальные отношения формировались при 20-30 тыс. горожан.
1 Казенные предприятия создавались в металлургической, оружейной, селитренной, суконной и стекольной отраслях для обслуживания, главным образом, нужд армии. В качестве рабочих на них использовались государственные крестьяне.
2 Посессионные предприятия являлись полугосударственными-получастными. Государство предоставляло их владельцам финансовые льготы, обеспечивало рабочими руками и землей. Со своей стороны, владельцы были обязаны выпускать нужную государству продукцию независимо от рыночной конъюнктуры. Приписанные к фабрике посессионные крестьяне собственностью владельца фабрики не являлись: хозяин был обязан платить им зарплату и все изменения в судьбе крестьянина согласовывать с государственным чиновником. Основная часть таких предприятий существовала в тех же отраслях, что и государственные предприятия.
3 Вотчинные предприятия создавались помещиками в их собственных имениях, если для этого имелось достаточное количество сырья (льна, пеньки, кожи, шерсти, зерна и т.п.) и рабочие руки. Труд крепостных помещикам ничего не стоил. Продукция таких предприятий оказывалась высокодоходной.
4 Они создавались на основе крестьянских промыслов. Из оброчных крестьян выросли династии крестьян-предпринимателей. Бугримовых, Борисовых, Гарелиных, Грачевых и других. Например, Грачев, еще будучи крепостным графа Шереметьева, сам имел в собственности около 900 крепостных и свыше 3 тыс. десятин земли.
На втором месте среди факторов экономического развития находилось социальное положение крестьян. Более 50 % среди них составляли помещичьи крестьяне, остальные – государственные (казенные). На протяжении XVIII в. доля государственных крестьян уменьшалась, доля помещичьих – росла. Главным образом, это происходило в связи с пожалованием императорами своим фаворитам государственных крестьян. До начала 60-х гг. дворяне получили около 400 тыс. крестьянских душ, при Екатерине – 800 тыс., при Павле – более 100 тыс. Определенная часть казенных крестьян переходила в частные руки в ходе приписки некогда свободных социальных слоев (незаконнорожденных, вольноотпущенников, детей солдат, пленных иностранцев и т.п.)
Государственные крестьяне проживали, в основном, в Поморье и Сибири. В экономическом плане эти регионы тогда ничего не значили. Крепостные крестьяне занимали более плодородные земли, но эксплуатация помещиков лишала их минимальных стимулов к труду.
Помещичьи крестьяне по характеру отбывания повинностей делились на барщинных и оброчных. К югу от Москвы основную часть составляли барщинные крестьяне, а к северу – оброчные. С течением времени росла менее эффективная барщинная эксплуатация крестьян. Если в конце XVIII в. европейской России 56% помещичьих крестьян находились на барщине, то накануне 1861 г. – 71,7%. Конечно, в разных районах этот процент был разным. В нечерноземных губерниях, где сельскохозяйственный труд был неэффективен, на барщине трудилось 32,5% крепостных крестьян, в черноземных губерниях, на Средней и Нижней Волге – более 70%, в Литве, Белоруссии и на Украине – более 90%.
Уровень жизни подавляющей массы населения страны был нищенским. Это проявлялось, в частности, в отсутствии даже в некоторых уездных городах постоянно действующей магазинной и лавочной торговли. В деревне действовали коробейники (=офени), носившие весь свой товар в коробке, лишь некоторые из них имели подводы). В свою очередь низкая покупательная способность населения страны сдерживала развитие промышленности.
Итак, экономика этого периода по своей социальной сущности и источникам развития оставалась государственно-помещичьей. Она не порождала социальных изменений, не могла явиться источником исторического развития России.
Внешняя политика. Целью внешней политики является создание максимально благоприятных условий для решения внутренних проблем. В истории человечества это достигалось разными способами: организацией эффективной обороны, захватом чужих территорий, налаживанием торговых связей. Правительство традиционно концентрировало свои усилия на решении первых двух задач.
Внешнеполитическое положение в течение XVIII в. значительно улучшилось. Если раньше задачи Посольского приказа сводились к предотвращению агрессии со стороны соседних стран, то теперь у России появились геополитические интересы. Она начала вести активную внешнюю политику, что проявилось в участии в международных конфликтах и захвате территорий соседних стран. В результате территория России значительно выросла.
В течение этого периода значительные территориальные приобретения Россия сделала за счет присоединения Казахстана, Аляски, тихоокеанского побережья Северной Америки и Алеутских островов. Но это было достигнуто дипломатическим путем и жертв со стороны населения страны не потребовало.
Однако, во-первых, это было достигнуто ценой значительного напряжения сил: военные расходы часто превышали 70% бюджета страны. Причем этот бюджет был крайне скудным.
Во-вторых, завоеванные территории не стали одной из основ экономического процветания страны.
В истории колониализма завоевания сами по себе принесли доход только Испании и Португалии, причем лишь в первые 100-150 лет. В то время они представляли собой феодальные страны, неспособные к чему-либо кроме грабежа. Колонизация Голландии, Англии и Франции оказалась принципиально иной. Ее суть заключалась не столько в обмане и ограблении (хотя в XVII в. они ни чем не отличались от португальцев и испанцев XVI в.), сколько в торговле, а с XIX в. в организации местного производства. Занимались этим Ост-Индийские и Вест-Индийские частные компании, находившиеся под мощным покровительством своих государств. Для того чтобы получить доход, европейские страны вложили в колонии гигантские средства.
Россия изначально отбросила идею грабежа захваченных территорий. Завоеванной Финляндии она предоставила максимальную автономия, вплоть то того, что ее доходы в российскую казну не поступали.
А в силу отсталости своего экономического развития Россия не смогла организовать на завоеванных территориях новое производство.
Правительство категориями меркантилизма не мыслило. Поэтому каких-либо инвестиций в организацию производства на завоеванных территориях оно не делало, организовать торговую экспансию тоже не смогло. Что касается буржуазии, то она была довольно слабой и малочисленной. Ее экономические возможности не шли ни в какое сравнение с потенциалом голландской, английской или французской Ост-индийских и Вест-индийских компаний. Единственной экономически сильной из всех оказалась Русско-американская компания. Но ее самостоятельность раздражала Петербург. Правительство не оказывало кампании дипломатической поддержки, что, в конечном итоге, привело к потере владений в Северной Америке.
Фактически уже в XVIII в. внешнюю политику в Европе определяла буржуазия, для которой войны стали инструментом получения прибыли. Определение размеров армии, ее бюджет перешли от монарха в руки парламента. Следующим шагом по сокращению ненужных военных затрат стало разграничение полномочий политиков и военных. Военным же оставили лишь решение оперативно-тактических вопросов. На доктринальном уровне утвердился принцип: войны не могут вестись за счет общества. Впервые это произошло в Англии и США после победы буржуазных революций. В России же ни таких идей, ни разделения властей не существовало.