В 1921 г. Ронкалли получил приглашение в Конгрегацию пропаганды веры и был назначен папским прелатом. В 1925 г. Пий XI, присвоив ему сан титулярного архиепископа, направил его в Болгарию в качестве апостольского визитатора. С этого началась его двадцатилетняя служба на Балканах. В Болгарии его задачей было формирование католической иерархии. Когда болгарский царь Борис III женился на Джованне, дочери итальянского короля, перед Ронкалли была поставлена еще более сложная задача: воспользоваться этим династическим браком, чтобы привязать Болгарию в политическом плане к Италии, а в плане религии – к католическому Риму. Второе было заведомо невозможно, и тем не менее визитатор потерял благосклонность Ватикана. Хотя его и произвели в апостольские делегаты, однако после этого о нем забыли, так и оставив его на Балканах.
В 1934 г. он стал апостольским викарием в Турции и Греции. Он должен был представлять интересы католической церкви в Константинополе, нынешнем Стамбуле, бывшем когда-то греко-православной столицей. Греко-турецкие противоречия в мусульманском окружении невероятно осложняли его миссию. В 1937 г. он перенес свою резиденцию в Афины – и оставался здесь и в годы немецкой оккупации. Когда папой стал Пий XII, Ронкалли имел все основания надеяться, что его вернут в Рим. Но руководство Курии – вероятно, Тардини и Монтини – решило: будет лучше, если Ронкалли останется на своем посту. Дело в том, что Балканы стали играть важную роль в папской дипломатии, и папе нужно было, чтобы там находился человек, хорошо знающий местные условия.
Вместе с большим дипломатическим опытом Ронкалли за двадцать лет пребывания на Балканах обзавелся истинной терпимостью к христианам других конфессий, к людям и народам другой веры. (Насколько же иным был для него этот духовный багаж, чем для Пачелли – атмосфера баварской столицы, затем прусского Берлина!) В глазах Пачелли мужиковатый Ронкалли был не что иное, как «балканская пешка» в шахматной партии, которую разыгрывала ватиканская дипломатия. Кроме того, балканская ссылка имела еще одно большое преимущество: Ронкалли стоял в стороне от сотрудничества с фашизмом, от того духа, который насаждали в Риме и один Пий, и другой.
Вновь Ронкалли стал нужен, когда дипломатия Пия XII потерпела фиаско: 23 декабря 1944 г. Ронкалли был назначен папским нунцием в Париже. Его предшественник был делегирован Святым престолом к правительству Петена – и когда пришел де Голль, он, конечно же, объявил его персоной нон грата. Более того, де Голль потребовал, чтобы папа лишил должности 33 французских епископов, которые сотрудничали с фашистами. Для улаживания конфликта нужен был новый нунций. Посредничество Ронкалли увенчалось успехом: большинство епископов остались на своем посту.
Во французскую политику нунций Ронкалли не вмешивался. Консервативные французские католики косо смотрели на то, что нунций поддерживает добрые отношения с лидерами левых сил Ориолем и Эррио. Недовольны они были и тем, что он не вмешивался в полемику вокруг священников-рабочих. В то же время Ронкалли завоевал себе симпатии прогрессивных французских католиков. Например, когда в июне 1950 г. умер Марк Санье, бывший лидер «Силлона» и французских христианских демократов, нунций в теплом письме выразил соболезнования его вдове.
С 1951 г. Ронкалли стал также представителем Святого престола при ЮНЕСКО. Летом 1952 г. Пий XII – после долгих колебаний – присвоил Ронкалли сан кардинала (который, вообще-то говоря, парижскому нунцию был положен). В соответствии с установившимися традициями кардинальский берет вручал нунцию президент Французской Республики. В то же самое время Ронкалли получил из рук президента-социалиста Ориоля Большой крест ордена Почетного легиона. Однако повышение в ранге было одновременно и предвестием освобождения от должности нунция. Вскоре Ронкалли был назначен патриархом в Венецию, куда и прибыл в марте 1953 г.
Став архиепископом, он уже начал проводить в жизнь свою будущую папскую программу, то есть искал то, что объединяет церковь с миром, а не то, что их разделяет. Его быстрой акклиматизации в Венеции способствовало не только то обстоятельство, что он сам был уроженец этих краев, но и эллинистическая по своей сути культура, которая характеризует этот город. Ронкалли прибыл сюда как состарившийся на своей службе дипломат, но здесь, в Венеции, он становится настоящим духовным пастырем. (Подобно Пию X, он лично посещал все приходы своей епархии.) О политическом облике венецианского патриарха многое говорит такой пример: когда его посетил французский кардинал Фельтен, на торжественной встрече оркестр исполнил «Марсельезу» – гимн Французской революции и Французской Республики.
Пятилетний понтификат Иоанна XXIII стал в конечном счете одним из определяющих событий нашего времени. Своей неслыханной популярностью он обязан не только своей прогрессивной политической позиции, но и свойственной ему непосредственности и излучаемому искреннему доброжелательству. После Пия XII, величавого и холодного в своей позе надмирной святости, он являл совсем другой образ: вел себя по-человечески, выходил к народу, был доступен для каждого. Он сразу положил конец анахроническим порядкам, царившим при дворе; первым делом из Курии изгнали немцев. Папа Иоанн покончил с уходящими в глубь веков церемониями, хотя сам любил праздничность и некоторую помпезность литургии. Его речи и высказывания не были выспренними, он любил выступать без особой подготовки, импровизируя. Обаяние, исходившее от его личности и манеры говорить, уравновешивало некоторую непричесанность речи. Свою миссию Иоанн XXIII рассматривал не как владычество, а как служение – служение церкви и человечеству. Он последовательно проводил в жизнь принцип «Non ministrari, sed ministrare» («He принуждать к служению, а служить»).
Курия поначалу видела в Иоанне XXIII всего лишь нового Пия X. Действительно, до 1961 г. папа был пленником Курии, которая изолировала его от внешнего мира, снабжая односторонней информацией. Он пытался вырваться из этой западни, часто вызывая к себе епископов. Однако подлинное освобождение принес ему только собор. 25 января 1959 г. в базилике Святого Павла, находящейся вне стен Ватикана, в речи, завершающей экуменическую неделю, Иоанн XXIII, вызвав всеобщее удивление, объявил свою программу: 1) созыв синода Римской епархии; 2) проведение Вселенского собора; 3) реформа церковного права.
Объявление о Вселенском соборе прозвучало как сенсация. В свое время Пий IX прервал I Ватиканский собор на неопределенный срок, с тех пор собор так и не был завершен. Воскресив идею Вселенского собора, Иоанн XXIII обратился к коллективному разуму церкви, предложив совместно решить вопрос о формах и способах приспособления к новым временам и о воссоединении с отделившимися христианами (экуменизме). (Вероятно, объявляя о предстоящем соборе, папа Иоанн не представлял, насколько масштабна эта задача. Он полагал, что собор можно провести примерно за три месяца, и никакой конкретной программы работы собора у него не было.)
Папа Иоанн чаще всего говорил о мире и единстве, основывающемся на христианской любви, о взаимопонимании в масштабах всего человечества. Как органическую часть этой концепции он и сформулировал – впервые в июне 1959 г. – программу aggiornamento. Таким образом, aggiornamento означало присоединение церкви к современному миру – через ее обновление. Если католическая церковь обновится, она станет способной к диалогу с остальными христианами. (Папа Иоанн первый назвал христиан-некатоликов отколовшимися братьями.) Иоанн XXIII выразил суть aggiornamento с помощью сравнения, которое после него повторяли многие: двухтысячелетнее здание церкви подобно кафедральному собору со спертым воздухом. Для того чтобы люди вновь свободно дышали в нем, чтобы чувствовали себя хорошо, нужно распахнуть окна; откройте же окна в мир – пусть свежий воздух ворвется в собор.
Иоанн XXIII издал всего восемь энциклик. В первой, программной энциклике, «Ad Petri cathedram», изданной 29 июня 1959 г., объявление о созыве Вселенского собора связано с провозглашением мира и общественной справедливости, со служением делу экуменизма. Главную цель собора энциклика определяла как самоосознание церкви, приближение ее к требованиям эпохи, обновление христианской жизни верующих.
В духе экуменизма папа Иоанн XXIII создал Секретариат христианского единства и в энциклике «Aeterni Dei», изданной в 1961 г., изложил свою точку зрения на экуменизм. Во главе Секретариата он поставил кардинала Беа, лидера прогрессистов. Задача нового органа состояла в том, чтобы инициировать диалог между христианскими конфессиями. Под влиянием деятельности папы в Ватикане задули новые ветры, возникла новая, экуменическая атмосфера; суть ее была не в том, чтобы завоевывать утраченное, а в том, чтобы искать точки сближения между равноправными сторонами. В 1960 г. папа Иоанн принял лидера англиканской церкви архиепископа Кентерберийского, продемонстрировав тем самым свою открытость для диалога.
В духе единства он говорил и о миссионерстве. 29 ноября 1959 г. в энциклике «Princeps pastorum» Иоанн XXIII говорил о желательности участия мирян в миссионерской работе. Папа Иоанн существенно расширил кардинальскую коллегию и усилил ее интернациональный характер. В декабре 1958 г. число кардиналов впервые превысило традиционную цифру 70 человек, а к 1962 г. оно уже увеличилось до 87.
Что касается теологических и философских взглядов папы, то их характеризовала приверженность традициям. Его традиционалистские наклонности подтверждаются, например, тем, что в июле 1959 г. он распорядился о роспуске французского движения священников-рабочих. В 1962 г. в апостолической конституции он призвал обратить внимание на культивирование латинского языка. Глубокая религиозность Иоанна XXIII также питалась духом традиции. В центре ее находились почтение к таинствам и культ Девы Марии – это подтверждают и опубликованные не так давно дневники папы. В изданной 1 августа 1959 г. энциклике «Sacerdotii nostri praecordia» он высоко оценивал спиритуализм и праведный образ жизни священнослужителей. 26 сентября 1959 г. в энциклике «Grata recordatio», посвященной четкам, он объявил октябрь месяцем молитв с четками. И, наконец, в энциклике от 1 июля 1962 г. «Poenitentiam agere», в к