оторой говорится об отпущении грехов, он призвал верующих молиться за успех Вселенского собора. Эти энциклики ярко свидетельствуют о традиционалистских взглядах Иоанна XXIII. Неслучайно и то, что одним из пожеланий папы Иоанна – хотя оно и осталось нереализованным – было причисление Пия IX к лику святых.
В то же время нужно сказать, что ни один папа не добивался такого решительного поворота политического курса папства – и в международном, и в итальянском масштабе, – как Иоанн XXIII. Развернувшийся еще на Тридентском соборе и достигший вершины на I Ватиканском соборе триумфализм в середине XX века привел к глубокому кризису церкви. Иоанн XXIII, проявляя нетерпение, говорил: «Стряхните же наконец пыль императорских времен, накопившуюся на троне святого Петра с правления Константина Великого». Теоретическую основу поворота, позволившего «стряхнуть» наслоения древней пыли, заложили современные теологические направления, в отношении которых папа Иоанн, несмотря на свой консерватизм в этой области, продемонстрировал полное понимание. Энциклики Иоанна XXIII, посвященные общественным проблемам, миру, диалогу между враждующими лагерями, выдают непрямое, но все же имеющее место влияние идей Карла Ранера и Ива Конгара. Французский католицизм вообще оказал на папу большое воздействие. Французские христианские демократы – и их идеи – составляли органическую часть идеологии Сопротивления. Для этих идей папа Иоанн XXIII открыл ворота и Ватикана, и, главное, Вселенского собора. И новая теология, новое поколение реформаторов сыграли большую роль в том, что при папе Иоанне XXIII – и благодаря II Ватиканскому собору – церковь повернулась лицом к миру, к современной науке. В основе нового взгляда на мир лежало осознание того, что процесс секуляризации – вещь объективная. До сих пор опасности, грозящие церкви, в значительной части были опасностями мнимыми, они были порождены политическими предубеждениями, незнанием реальной жизни. Теперь возобладал новый методологический подход: надо познать и понять действительность – и, исходя из этого, действовать. До сих пор любая попытка обособиться, отвернуться от секуляризирующегося мира – такие попытки наиболее явными были в эпоху Пиев – терпела фиаско. Путь же, предложенный папой Иоанном XXIII и II Ватиканским собором, означал возврат в секуляризованный мир, приобщение к нему.
В соответствии с новыми веяниями в период понтификата Иоанна XXIII по-новому складывалось отношение Ватикана к политике, или, точнее, к христианским политическим партиям. После 1945 г. христианско-демократические партии уже не просто представляли интересы католической церкви в политической сфере: они стали органами, посредством которых христианские силы участвовали в формировании общественного развития тех или иных государств. Успехам христианско-демократических партий, несомненно, способствовала популярность их антифашистских и персоналистских взглядов.
Во второй половине 50-х годов размах христианско-демократического движения сменился относительным спадом, многие из относящихся сюда партий оказались в кризисе. Французская Христианско-демократическая партия распалась, итальянская вынуждена была объединиться с социалистами. Деидеологизация христианско-демократического движения вела к еще большему отдалению его от церкви. Партии эти стали организациями, открыто представляющими интересы тех или иных общественных групп. Иоанн XXIII хотел обновить отношения церкви с миром уже не через христианские партии, а с помощью духовно-пастырской деятельности и евангелизации. Поэтому по отношению к партиям он занимал нейтральную позицию.
Новый дух отражает уже появившаяся 15 мая 1961 г. социальная энциклика Иоанна XXIII «Mater et Magistra» («Мать и Наставница»), приуроченная к 70-летию энциклики Льва XIII «Rerum novarum» и к 30-летию энциклики Пия XI «Quadragesimo anno». Энциклика эта, в сущности, пытается решить ту же проблему, что стояла перед авторами упомянутых документов: определить задачи церкви в свете того, что ей пришлось признать существование классов и классовой борьбы. Если авторы обеих энциклик-предшественниц, касаясь социальных вопросов, начинали разговор с осуждения классовой борьбы и рабочего движения – и лишь во вторую очередь выдвигали какую-то социальную программу, – то папа Иоанн переносит акцент на разработку новой общественной и экономической системы. Правда, новая теория разрешения противоречий между трудом и капиталом была новой только в методах подхода к предмету и в интонации. Основной же вопрос и далее решался примерно в таком духе: под мудрым руководством церкви и государства нужно постепенно преодолевать противоречия между трудом и капиталом, и главное средство здесь – депролетаризация рабочего класса. В то же время папа Иоанн порвал с патернализмом, признавая правомочность борьбы рабочих в защиту своих прав и создания ими собственных организаций. Борьбу рабочих за социальную справедливость папа рассматривал как нечто такое, что церковь должна поддерживать.
Новый курс, aggiornamento, в сфере социальных вопросов не посягал на традиционную позицию церкви по проблеме собственности. Церковь оставалась принципиальной сторонницей частной собственности. Согласно теологическим взглядам на собственность, земные блага, вещи существуют для того, чтобы служить человеку, то есть он может распоряжаться ими по своему усмотрению. По мнению церкви, между людьми не должно существовать бросающихся в глаза имущественных различий, поэтому нужно стремиться к их выравниванию. Право частной собственности вытекает из природы человека, соответствует естественным законам – и распространяется не только на предметы быта и потребления, но и на средства производства. Границы и формы пользования благами, находящимися в частной собственности, определяются критериями общественной пользы. Ласло Жигмонд пишет: «Ту пустоту, заполнить которую своими традиционными идейными и этическими способами буржуазия уже не могла, пытается заполнить церковь, но не непогрешимостью своей и строящимися на ней догматами, а претендующей на универсальность социальной концепцией».
Энциклика «Mater et Magistra» явилась выражением ясной и однозначной позиции в защиту буржуазной демократии, общественной системы, основывающейся на буржуазных правах и свободах. Эта новая позиция означала также, что папа отказывается от намерения подчинить социум церковной иерархии и признает плюрализм общества.
Наиболее четко признание папой Иоанном XXIII произошедших в мире изменений выражено в его последней энциклике, «Pacem in Terris» (от 9 апреля 1963 г.). Новизна этой энциклики проявилась и в том, что, следуя духу экуменизма, она обращалась уже не только к духовенству, но и к католикам, даже к верующим вообще. (Само понимание экуменизма обретает в ней новый смысл: в нем на первый план выходит братское сотрудничество между различными христианскими конфессиями.) Папа признал как реальность, что целый ряд стран откололись от буржуазного мира, а в связи с этим и положение церкви в них существенно изменилось. Признав де-факто существование социалистических стран, он спроецировал на международную сферу единственно верный, по его мнению, способ разрешения внутренних противоречий: не капитализм и не социализм, а государство Бога (Civitas Dei), – только на такой основе возможно сосуществование и сохранение мира. В этой энциклике папа Иоанн со всей определенностью заявил: хотя атеизм идеологически неприемлем для христиан, однако с любым движением, борющимся за мир, в том числе и с коммунистами, сотрудничество не только возможно, но и необходимо. Тем самым Иоанн XXIII переступил ту границу, которой его предшественники пытались оградить церковь от социализма с того самого момента, когда он зародился как идея. Энциклика «Pacem in Terris» открыла для Ватикана возможность идти на контакты с социалистическими странами, вести диалог с марксистами.
Важным событием в церковно-политической деятельности Иоанна XXIII стало установление (23 ноября 1961 г.) прямых отношений с Советским Союзом. Это означало, что процесс смягчения напряженности (разрядка) дошел и до этой сферы. Первым конкретным результатом нового курса была аудиенция, которую Иоанн XXIII дал 7 марта 1963 г. дочери Хрущева и ее мужу Аджубею, в те времена главному редактору газеты «Известия». Через пять недель после этого визита и вышла в свет энциклика «Pacem in Terris», которая провозгласила взаимодействие папства с миром – включая в понятие «мир» уже и социалистические страны – под знаком разрядки и мирного сосуществования. Курс на сотрудничество, ради мирного будущего всего человечества, стал одной из причин того, что дух отторжения, предания анафеме потерпел поражение и в Ватикане. В энциклике «Pacem in Terris» Иоанн XXIII отверг практику взаимоотношений церкви только с одной стороной – с Западом – и открыл путь для переговоров с социалистическими странами.
Второй Ватиканский собор (1962–1965), положивший начало новой эпохе в истории папства, стал, несомненно, самым значительным событием в истории католической церкви XX в. Иоанн XXIII считал, что провести внутреннюю реформу церкви должен не один папа, но целый Вселенский собор. Генеральной репетицией Вселенского собора стал синод Римской епархии, состоявшийся 24–31 января 1960 г. Папа посчитал правильным, чтобы пастырскую работу применительно к изменившимся условиям скорректировал сначала местный собор выросшего до уровня митрополии Рима. Это был первый случай в истории города, когда папа, епископ Рима, испрашивал на синоде мнение римского духовенства. Духовно-пастырская деятельность большого города нуждалась в современной церкви, так что римский синод стал в каком-то смысле моделью готовящегося Вселенского собора.
Удивив всех неожиданным объявлением о созыве Вселенского собора, Иоанн XXIII на этом не остановился. 17 мая 1959 г. он назначил первую комиссию по подготовке собора. И обратился к епископам католической церкви, к монашеским орденам, к университетам с призывом вносить предложения по повестке дня собора, по проблемам, которые необходимо было обсудить. А 5 июня 1960 г. особым рескриптом создал Центральную подготовительную комиссию собора, в подчинении которой находились десять профилированных комиссий и два секретариата. Задачей этого органа была разработка проекта решений собора – с учетом мнений, высказанных в огромной массе поступающих предложений. Комиссиями под строгим контролем Курии были составлены 73 проекта решений, которые одобрила Центральная комиссия.