Папа проявлял нетерпение, стремясь ускорить ход подготовки собора. Одной из причин его нетерпения было, несомненно, то, что он был тяжело болен и знал свой диагноз (рак). Другой, еще более, пожалуй, серьезной причиной было желание помешать Курии саботировать собор. Конечно, у консерваторов, ссылавшихся на необходимость основательно, не спеша подготовиться к собору, была своя цель: поставить собор, как в свое время сделал Пий IX, перед свершившимся фактом, низвести его до уровня послушной машины для голосования.
25 декабря 1961 г. Иоанн XXIII в апостольской конституции «Humanae salutis» объявил о начале собора и одновременно о закрытии I Ватиканского собора. Этот акт имел принципиальное значение: тем самым папа воспрепятствовал стремлению интегралистов рассматривать предстоящий собор как продолжение I Ватиканского и на этом основании проводить его в духе Первого. На собор папа пригласил также и отколовшиеся христианские церкви. В моту проприо «Concilium» (2 февраля 1962 г.) папа назначил открытие собора на 11 октября 1962 г.
На торжественное открытие II Ватиканского собора в базилику Святого Петра прибыло 2540 делегатов. Заседания собора проводились там же. Второй Ватиканский собор был самым многолюдным собранием в истории церкви. Также впервые в истории церкви приглашение папы приняли 18 некатолических церквей. В своей речи на открытии собора, 11 октября 1962 г., Иоанн XXIII снова обозначил задачу собора в соответствующем духу времени обновлении церкви, в ее разумной реорганизации, с тем, чтобы церковь тем самым продемонстрировала понимание основных тенденций развития мира и присоединилась к этому процессу. Это был великий момент, своего рода увертюра новой эпохи. Отдав должное решениям Тридентского и I Ватиканского соборов, папа высказал пожелание, чтобы итогом настоящего собора стала церковь, открытая миру. Выход из самоизоляции, из осуждения всего нового, приток в древнее здание церкви свежего воздуха – все это может быть достигнуто не путем утверждения новых догм и тем более не путем осуждения и отрицания реальности, а посредством ясного, понятного для всех изложения существующих вероучительных истин. (Папа Иоанн неоднократно заявлял, что церковь располагает вполне достаточным количеством догматов, дефиниций и суждений; задача собора не в вынесении непогрешимых суждений о мире и вере, а в проведении конструктивных реформ. Действительно, II Ватиканский собор стал эпохальным событием, не приняв при этом ни одного нового догмата.)
Первая сессия собора проходила между 11 октября и 8 декабря 1962 г. (Председательствовали на заседаниях поочередно десять членов президиума, назначенного папой. Некоторые заседания начинались с богослужения, проводившегося попеременно по латинскому и греческому ритуалам.) Позитивный ход работы первой сессии парализовала борьба между консервативной партией интегралистов, поддерживаемой большинством Курии, и непримиримо противостоящими ей епископами, приверженцами реформаторских идей, выдвинутых прогрессивными теологами. Успех партии реформ зависел от того, сумеет ли она вырвать руководство собором из рук Курии и консервативной партии.
На первом же заседании, 13 октября 1962 г., произошло нечто вроде «путча». Президиум собора предложил, чтобы в состав десяти комиссий собора, занимавшихся разработкой проектов решений и предварительным обсуждением их, были доизбраны и так уже находящиеся там в явном большинстве куриальные и консервативные церковники. Однако против них выступили прогрессисты во главе с кардиналами Беа и Сюненсом, и они сумели переломить ситуацию в пользу прогрессивного лагеря. Французский кардинал Льенар предложил отложить довыборы комиссий, поскольку «соборные отцы» еще недостаточно хорошо знают друг друга. Его поддержал кельнский архиепископ кардинал Фрингс. Большинство собора приняло предложение оппозиции. Тем самым aggiornamento одержало на соборе первую большую победу. Президиум отложил довыборы. А 16 октября список оппозиции на довыборах собрал большинство голосов. Таким образом, в комиссиях (одна треть членов которых была назначена папой) было обеспечено нужное представительство прогрессистов.
Папа, болезнь которого развивалась стремительно, внимательно следил за заседаниями собора по телевидению. 4 декабря он вдруг выступил с большой речью, в которой позитивно оценил ход заседаний собора, подбодрив тем самым прогрессистов. В это же время он произвел в кардиналы миланского архиепископа Монтини. Заслуги нового кардинала он оценил так высоко, что собор уже готов был видеть в нем кандидата в преемники. Вместе с тем Иоанн XXIII посоветовал кардиналу Монтини стараться быть выше соборных дискуссий, в интересах единства церкви сохранять беспристрастность.
На первую сессию собора было вынесено для рассмотрения пять проектов: о литургии, об источниках откровения Божьего, о средствах информации, о единстве с восточными (православными) церквами и, наконец, проект о структуре церкви. (Проект этот, который носил название «De ecclesia», был одной из главных тем на соборе. При обсуждении первых двух проектов между двумя лагерями не раз возникала острая дискуссия. В конце концов все проекты вернули в подготовительные комиссии для доработки. Таким образом, на первой сессии продвинуться к какому-либо итогу не удалось ни по одному вопросу. После закрытия сессии, учитывая ее печальный опыт, созданная согласительная комиссия сократила число предварительных проектов с 73 до 17.
Однако папа до продолжения собора не дожил. Мировое общественное мнение с неподдельной скорбью встретило весть о его кончине. Иоанн XXIII умер 3 июня 1963 г., став жертвой одной из самых массовых болезней нашего времени – рака. И все же основную цель своей жизни Иоанн XXIII достиг: он вывел церковь из застоя. Тем самым этот «переходный» папа оставил весьма глубокий след в истории церкви; старомодный священник открыл дорогу для aggiornamento.
Собор и папа взвешенного прогресса (Павел VI, 1963–1978)
После смерти Иоанна XXIII конклав действительно избрал папой «намеченного» преемника – им стал кардинал Джованни Баттиста Монтини. Уже в течение ряда лет его считали наиболее вероятным претендентом на папский престол, и он знал это и готовился к этому. Программой Павла VI (1963–1978) было продолжение дела, начатого папой Иоанном: успешное завершение собора и воплощение его решений в жизнь.
Монтини был выходцем из североитальянской буржуазной семьи; отец его, известный католический журналист, стал затем депутатом парламента. Свое образование юный Джованни в связи со слабым здоровьем в основном получил экстерном; его домашним учителем был французский маркиз. Любовь к французам, к французской культуре сохранилась у Монтини на всю жизнь. (Например, он перевел на итальянский многие произведения Маритена.) Священником он стал, ни дня не проучившись ни в одной духовной семинарии, а папой стал, никогда ранее не выполняя духовно-пастырских функций. Он учился в римских университетах – Григорианском и Сапиенце. С 1921 г. стал посещать Папскую академию, а в 1923 г. уже был на дипломатической службе: в течение пяти месяцев работал в Варшавской нунциатуре. В 1924 г. его отозвали в Рим, где он получил должность в аппарате госсекретаря папы. Тридцать один год без перерыва он прослужил в Курии – из них двадцать лет под руководством Пачелли – и сумел стать одним из руководителей Курии. Идеалом для Монтини был Пачелли, и он не скрывал, что считает себя его учеником.
В 1937 г. Тардини стал секретарем Конгрегации по чрезвычайным церковным делам, а Монтини был назначен на освободившуюся должность – заместителя госсекретаря. Благодаря этому он стал ближайшим сотрудником тогдашнего государственного секретаря, кардинала Пачелли. В 1938 г. он сопровождал шефа в Будапешт, на евхаристический конгресс. До 1954 г. Монтини все выше и выше поднимался по куриальной лестнице. В 1939 г. Пий XII утвердил Тардини и Монтини в их должностях. А когда в 1944 г. госсекретарь Мальоне умер, первые чиновники Курии, Тардини и Монтини, стали секретарями: первый – по чрезвычайным церковным делам, второй – по текущим. С этого момента Монтини является фактическим руководителем Курии Пия XII, а с 1952 г. – еще и заместителем госсекретаря. (После смерти Мальоне Пий XII не назначал нового кардинала-госсекретаря.)
Как личность Монтини также походил на Пия XII, интеллектуала и аристократа. Много общего было и в их стиле общения: например, привычка строить цветистые, сложные фразы, любовь к аллегориям и символам. Но, несмотря на внешнюю похожесть, в образе мыслей обоих вскоре проявились существенные различия. Отдаление, по всей вероятности, началось во время войны.
Монтини в те годы ушел во «внутреннюю эмиграцию», не желая иметь ничего общего с фашизмом. Еще больше непонимание между ними усилилось после 1945 г., прежде всего по вопросу об отношении к коммунистам. Для Пия XII коммунизм – это несчастье, обрушившееся на род человеческий, поскольку он несет с собой атеизм, материализм и преследует веру. В 1949 г. Пий XII сжег последние мосты, которые позволили бы ему хоть как-то сблизиться с левым крылом. Монтини не разделял такой жесткой позиции. Пий XII мыслил в эсхатологических категориях, Монтини же был реалистом.
Хотя настоящая причина разрыва между папой и Монтини до сих пор доподлинно неизвестна, значительную роль здесь сыграл, вероятно, следующий инцидент. Монтини вступил в непосредственный контакт с тогдашним руководителем Итальянской коммунистической партии Пальмиро Тольятти, надеясь через него найти возможность сближения с социалистическими странами. Тардини, противник Монтини в Курии, факт контактов между Тольятти и Монтини довел до сведения папы. Это, видимо, стало непосредственной политической причиной внезапного удаления Монтини из Ватикана. 1 ноября 1954 г. папа назначил его архиепископом Милана.
Папа Иоанн XXIII на первой же консистории произвел миланского архиепископа в кардиналы. Папа Иоанн и Монтини были очень разными людьми, однако взгляды их в главных вещах сходились. И хотя Монтини, став папой, во многом подражал Пию XII, тем не менее он был скорее приверженцем взвешенного прогресса. В нем не было той душевной широты, той непосредственности, которые отличали папу Иоанна. Прежде чем принять решение, он долго раздумывал, взвешивал все за и против, тщательно изучал детали. «Миланский Гамлет», – шутливо говорил о нем Иоанн XXIII. Выбрав для себя имя Павел, Монтини, видимо, давал этим понять, что новый папа – приверженец интеллектуального направления, представленного в истории церкви апостолом Павлом.