Уже в момент его избрания (это произошло 2 июня 1963 г.) было ясно, что новый папа – прогрессист. Не все кардиналы были довольны этим выбором. Главным противником Монтини был кардинал Оттавиани. В конце концов решающим оказалось то, что консерваторы боялись получить в папы нового Иоанна XXIII. Консервативное крыло Курии было крайне недовольно стремительным темпом реформ, которые запустил усопший понтифик. Выбор в конечном итоге потому и пал на кардинала Монтини: он слыл умеренно прогрессивным; кроме того, он был выходцем из Государственного секретариата, из духовного окружения Пия XII. Монтини располагал не только большим дипломатическим опытом: ему присуще было стремление к уравниванию, к поиску компромисса. Те, кто голосовал за него, явно рассчитывали получить папу среднего, промежуточного пути, – и в том, что касается внутренней жизни церкви, он оправдал подобные ожидания. Будучи папой, Монтини искал ответы на проблемы современного мира, но его позицию в теологии и морали можно считать скорее традиционной. (Двойственность его понтификата можно проиллюстрировать тем, что тиара, которую он получил от миланцев, была скопирована с тиары Бонифация VIII на полотне Джотто. Однако в 1964 г. он даровал эту тиару на нужды бедняков.)
Противоречивое наследие Пия XII и Иоанна XXIII стало для Павла VI тяжелым бременем. Большинство самых трудных проблем вышло на поверхность уже в момент его избрания, причем решение их выглядело весьма неблизким. Поворот церкви лицом к миру, начало реального диалога, внутренняя реформа церкви, упорядочение взаимоотношений с социалистическими странами – все это были задачи, ожидавшие своего решения. Однако новый папа казался способным решать большие проблемы, устранять помехи и сложности, связанные с адаптацией к новому. Он обладал и необходимой духовной и интеллектуальной подготовленностью, и опытом управления церковью. Курия была послушным орудием в его руках. Чиновники, от рядовых письмоводителей до самых крупных сановников, трепетали перед папой Монтини, который за 31 год своей деятельности изучил устройство этой гигантской структуры вплоть до последнего винтика. Павел VI сразу задал четкий и строгий рабочий ритм. Стиль работы Ватикана изменился. Исчезло привычное благодушие, тон общения и сама атмосфера стали более холодными. На место импульсивного реформаторства папы Иоанна, которое опиралось на его простонародную, питающуюся традициями и душевными побуждениями веру, с Павлом VI пришел новый стиль работы, не чурающийся сомнений, но благодаря старанию, добросовестности, упорству всегда дающий надежду найти решение даже в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. (Девиз Павла VI был: «Sperare contra spem» – «Надеяться вопреки безнадежности».)
Павел VI сразу включил в свою программу успешное завершение собора и введение в рамки законов того широкого, почти безбрежного духовного брожения, которое началось после собора и стало источником конфликтов, тянущихся и по сей день. Собор разворошил, перевернул посттридентскую церковь и вновь вынес на поверхность неразрешимую проблему: противоречие между Вселенским собором и принципом коллегиальности, с одной стороны, и церковной иерархией и централизмом, воплощением которого является непогрешимый папа, – с другой. В отличие от Иоанна XXIII, который не ведал сомнений, Павел VI по собственному опыту знал, что проведение в жизнь эпохальных реформ, практическое их воплощение – дело куда более сложное и щекотливое, чем профетический призыв к обновлению. А ведь программа папы Павла VI включала в себя, кроме завершения собора, еще много сложнейших задач: и работу по реализации идеи экуменизма, и продолжение диалога с другими политическими и религиозными системами, и налаживание отношений с социалистическими странами, и т. д.
27 июня 1963 г. Павел VI объявил, что следующую, вторую сессию собора он откроет 29 сентября. (Сессия продлилась до 4 декабря.) Открывая первое заседание сессии, Павел VI четко сформулировал задачи собора: 1) углубление самопознания (самораскрытия) церкви; 2) обновление внутренней жизни церкви; 3) продвижение объединения христиан (экуменизм); 4) диалог с миром (осмысление миссии церкви по отношению к внешнему миру). Одновременно он согласился с пожеланием папы Иоанна относительно того, что собор не должен принимать никаких решений, которые претендовали бы на пастырскую (наставническую) непогрешимость.
Вторая сессия собора проходила под непосредственным руководством Павла VI. На обсуждение были вынесены три проекта: о церкви, о епископах и об экуменизме. Разногласия между прогрессистами и консерваторами были исключительно острыми, так что к концу октября собор зашел в тупик. Проекты вновь были возвращены в комиссии. Реальным результатом сессии стало лишь почти единогласное принятие на последнем заседании, 4 декабря 1963 г., переработанной к этому моменту конституции о святой литургии, «Sacrosanctum concilium», а также декреталии о средствах массовой информации, «Inter mirifica»; оба документа были затем донесены Павлом VI до общего сведения. Для реализации зафиксированных в обоих документах решений папа создал в начале 1964 г. две комиссии.
Во время обсуждения на соборе вопроса об экуменизме Павел VI сообщил, что решил совершить визит в Святую землю – в Палестину и Иерусалим. Это путешествие, состоявшееся в начале января 1964 г., было первой (со времени вынужденного пребывания Пия VII во Франции) поездкой папы за пределы Италии. Арабы в Палестине принимали папу Павла VI весьма радушно; тем прохладнее выглядел прием в Израиле. Выдающимся событием экуменического движения стала встреча в Иерусалиме Павла VI с Афинагором, патриархом Константинопольским, и их объятие. Иерусалим действительно мог бы стать символом взаимопонимания и диалога, ведь там встречаются три религии: иудаизм, христианство и ислам. В целях стимулирования диалога Павел VI учредил в мае 1964 г. Секретариат по делам нехристианских религий.
Третья сессия собора проходила между 14 сентября и 28 ноября 1964 г. Эту сессию можно считать, по сути дела, поворотным моментом в работе собора. Папа решительно вмешался в ход обсуждений, высказавшись, в частности, против слишком рьяных реформистов. Он дал им понять, что работа будет продолжена только после того, как собор сформулирует в окончательном виде и примет догматическую конституцию о церкви. Споры шли вокруг вопроса о коллегиальном участии епископов в церковном управлении. Число проголосовавших против (они увидели в этом угрозу для папского примата) превысило 300! Самый важный документ, разработанный собором, догматическая конституция о церкви, «Lumen gentium», был принят на последнем общем заседании, 21 ноября. В конституции понятие «торжествующая церковь» заменили понятием «церковь на службе». Вводилось положение о коллегиальном участии епископов в управлении церковью, – для этого возрождался епископский Синод. Но основные устои церкви оставались в общем неизменными, сохранялась и такая исторически возникшая норма, как целибат.
Вообще же третья сессия прошла под знаком экуменизма. 21 ноября папа обнародовал декреталию о восточных католических церквах («Orientalium Ecclesiarum») и декреталию об экуменизме («Unitas redintegratio»). Правда, до практических шагов экуменизм дошел только в отношении восточных православных церквей. 7 декабря 1965 г. папа Павел VI и патриарх Афинагор аннулировали взаимное отлучение, провозглашенное в 1054 г., что явилось эффектным жестом на пути к сближению, хотя в догматическом и ритуальном отношении обе церкви не приблизились друг к другу ни на йоту.
Расширению контактов, активизации диалога способствовало и то, что 8 апреля 1965 г. папа создал Секретариат по делам неверующих. Летом 1965 г. во время перерыва в работе собора папа информировал епископов о нескольких запланированных им реформах: о реформе Курии, о ревизии Кодекса церковных законов, о новых правилах для смешанных браков, а также об изучении вопроса регулирования рождаемости. Однако перед тем, как приступить к осуществлению реформ, папа хотел завершить работу собора. Это произошло на четвертой сессии (14 сентября – 8 декабря 1965 г.).
Четвертая сессия собора была самой продуктивной. Открывая сессию, Павел VI объявил об обновлении состава постоянного епископского Синода. На соборе обсуждались 11 документов. Самые горячие споры развернулись вокруг декларации о свободе вероисповедания, а также вокруг духовно-пастырской конституции о роли церкви в современном мире.
28 октября 1965 г. собор принял три декреталии и две декларации: о духовно-пастырском призвании епископов («Christus Dominus»), о современных требованиях к монашеской жизни («Perfectae caritatis»), о воспитании священников («Optatum totius»), о христианском воспитании («Gravissimum educationis momentum») и, наконец, об отношении церкви к нехристианским религиям («Nostra aetate»).
Важным документом, помогающим понять новый подход папства к экуменизму и, в частности, новые отношения между католической церковью и иудейством, следует считать декларацию «Nostra aetate». Еще в сентябре 1960 г. папа Иоанн XXIII поручил кардиналу Беа, председателю Секретариата христианского единства, представить проект документа об отношении церкви к евреям. Многократно переработанный текст был дополнен еще и новой католической оценкой великих мировых религий. Декларация исходила из того, что религиозность – неотъемлемая часть человеческой природы и каждая религия есть проявление этого феномена, а потому нехристианские религии также содержат ценные элементы, достойные уважения со стороны христианина.
Что ценит церковь в нехристианских религиях? В индуизме – способность к глубокой медитации, умение строить жизнь с помощью самодисциплины; в буддизме – стремление к совершенству через просветление; в исламе – наличие многих элементов, присущих и христианской религии. Наиболее подробно декларация занималась еврейской религией. Отмечалось, что католическая церковь уходит корнями в Ветхий Завет, так что иудаизм и христианство связаны духовной близостью. Христиане считают себя духовными наследниками избранного народа, ведь Библия является их общим духовным достоянием. Говоря о церковном учении, связанном со смертью Христа, декларация подчеркивает, что ответственность за это не отягощает ни евреев того времени, ни их потомков. Декларация считает, что преследование евреев и все проявления антисемитизма заслуживают осуждения и сожаления. Церковь, «осуждающая всякие гонения на кого бы то ни было, памятуя об общем с иудеями наследии и движимая не политическими соображениями, но духовной любовью по Евангелию, сожалеет о ненависти, о гонениях и обо всех проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и кем бы то ни было напра