С 1967 г., с продвижением реформы, значительно возросла роль Папского государственного секретариата. Он стал первостепенным по значению органом Ватикана, координируя работу всех конгрегаций, секретариатов и комиссий; туда тянулись нити из всех ведомств и отделов. Кардинал-госсекретарь стал теперь настоящим премьер-министром. Свою прежнюю приоритетную задачу, внешние дела, он передал ниже, секретарю, возглавляющему Совет по общим церковным делам. (В ведение этого органа перешли также функции Конгрегации по чрезвычайным церковным делам.)
В период понтификата Павла VI Ватиканское государство, в сущности, продолжало оставаться монархией с выборами пожизненного главы, папы, которому принадлежала вся полнота законодательной, исполнительной и судебной власти. Ближайшим сотрудником папы Павла был кардинал-госсекретарь француз Жан Вийо. У него были два заместителя: ведающий внутренними делами церкви Джованни Бенелли и возглавлявший внешние дела архиепископ Агостино Казароли. (Бенелли раньше был секретарем кардинала Монтини, а Казароли был выдвинут в число руководителей Курии папой Иоанном XXIII: с 1961 г. он заместитель секретаря Конгрегации по чрезвычайным церковным делам, а с 1967 г., будучи титулярным епископом, стал секретарем созданного тогда Совета по общим церковным делам. Личным секретарем и доверенным лицом Павла VI был священнослужитель левых взглядов Паскуале Макки.) Реальные решения принимались в Курии тройкой: Павел VI – Бенелли – Казароли. Правое крыло здесь представлял Бенелли, левое – Казароли, в то время как папа был сторонником «среднего пути».
Заметнее стал и интернациональный характер контингента Курии. В момент смерти Иоанна XXIII количество служащих в ней составляло 1322 человека, из них 749 человек были итальянцы; в 1973 г. число служащих возросло до 2260 человек, итальянцев же среди них осталось только 573. Однако наиболее важные позиции по-прежнему занимали итальянцы – в их руках был контроль. Так, например, две трети личного состава Государственного секретариата составляли итальянцы.
Последовательно осуществлял папа и реформу литургии. Апостольская конституция «Missale Romanum» открывала возможность проводить богослужение на национальных языках. (Вспомним, что когда-то это было одним из главных требований еретических движений и Реформации!)
В новый период истории папства, начавшийся с Иоанна XXIII, движение «Actio Catholica», которое при Пиях обрело огромную силу и влияние, отошло на задний план, утратило прежнее значение. Папа Иоанн «Actio Catholica» просто игнорировал. Причиной кризиса этой организации стал II Ватиканский собор, а точнее, оформившиеся на нем новые взгляды на церковь и на ее миссию. Что касается «Actio Catholica», то движение это зародилось в период, когда церковь старалась максимально отвернуться от проблем мирового развития; пика своего влияния оно достигло в годы холодной войны.
Папа Павел VI не был большим любителем пышных, эффектных церемоний. Тем не менее празднование очередного, юбилейного Святого года (1975), разумеется, состоялось. В полночь 24 декабря 1974 г. Павел VI взломал Святые врата золотым молотком, специально для этого изготовленным Америго Тотом (венгром по происхождению). Святой год прошел под знаком политики мира, проводимой папой. Его материальные итоги тоже достойны упоминания. На празднование Святого года в Риме ожидали прибытия восьми миллионов паломников, которые даже если ни на что больше тратиться не будут, то уж портретик папы приобретут обязательно. Ватикан же очень нуждался в деньгах: банкротство банка Синдоны болезненно сказалось на ватиканских финансах, бюджет Папского государства стал дефицитным. (Кстати сказать, в середине 70-х гг. только личные выплаты Ватикана оценивались в 30–35 миллионов западногерманских марок в год.)
За время пятнадцатилетнего понтификата Павла VI им было издано всего девять энциклик. Высказывался он редко, но тем весомее было каждое его слово. В теологии для Павла VI неприемлемы были как крайние модернистские, так и ультраконсервативные направления. В его отношении к людям важное место занимало уважение к человеческой личности и к ее свободе (свободе мнений). Поэтому он никогда не выступал против личностей: он осуждал принципы; он не прибегал к анафеме: он раздавал отеческие советы. Ему совершенно чужды были нетерпение, воинственное неприятие. Он был сторонником дипломатических методов решения конфликтов, сторонником компромиссов, так что эмоции никогда не захлестывали его, лишая способности видеть реальность.
При всем том некоторые вопросы, отнесенные Ватиканским собором к компетенции папы и оставшиеся открытыми: например, о безбрачии священнослужителей, о смешанных браках и о разводах, а также о регулировании рождаемости, – Павел VI закрыл сугубо консервативным способом. В своей второй энциклике, от 3 сентября 1965 г. («Mysterium fidei»), он высказал четкое мнение: ничто не побуждает церковь отказываться от своих основополагающих догматов и принципов вероучения или подвергать их ревизии. В изданной позже (24 июня 1967 г.) энциклике «Sacerdotalis coelibatus», посвященной вопросу о безбрачии священнослужителей, он подтвердил эту точку зрения, сохранив тем самым традицию, которую много и горячо оспаривали. Такая приверженность сложившемуся в эпоху феодализма целибату встречала несогласие даже в среде самого духовенства. Особенно непримиримо выступали против мнения папы епископы Голландии. Целибат противоречит человеческой природе, он может становиться скорее источником безнравственности, чем фактором укрепления морали, – таково было одно из мнений. По убеждению же папы, именно целомудрие и безбрачие позволяют священнослужителям посвятить всю свою жизнь церкви. Женатый, обремененный семьей священник сильнее привязан к обществу, к проблемам повседневной жизни.
Ту же консервативную линию продолжила энциклика от 25 июня 1968 г., «Humanae vitae», о христианском браке и регулировании рождаемости. Вне всяких сомнений, этот документ, выражающий позицию Павла VI, вызвал наиболее острую критику общественности. Папа вновь подчеркнул, что в этой области не считает ни необходимыми, ни даже допустимыми какие бы то ни было изменения в существующем корпусе церковных норм и догматов. Энциклика вновь подтвердила нерасторжимость (святость) брака, – тем самым папа вступал в вопиющее противоречие с практикой реальной жизни. Он не только отвергал любые меры, направленные на регулирование рождаемости, но и запрещал христианам искусственно предупреждать беременность, так как это заведомо означает уничтожение зарождающейся жизни, а следовательно, несовместимо с моралью. Этим папа опять-таки показал, что он не хочет принимать во внимание реалии сегодняшней жизни. Энциклика «Humanae vitae» настолько противоречила духу aggiornamento, что появление ее вызвало серьезную оппозицию в церковных кругах, главным образом среди католиков развитых стран. В Голландии, Бельгии и ФРГ значительная часть священнослужителей открыто критиковала позицию папы.
Одним из следствий появления энциклики «Humanae vitae» нужно считать и то, что Ватикан категорически противился легализации разводов в Италии. Когда парламент все же принял закон, разрешающий разводы, движение Democrazia Cristiana – по подсказке Ватикана – инициировало проведение референдума по этому вопросу. (Дело в том, что Итальянская Республика включила в свою конституцию Латеранские соглашения, которые признавали законность церковного брака. Таким образом, принятие закона о разводах, а точнее, введение его в действие требовало внесения соответствующей поправки в конституцию. Что было возможно только путем референдума.) На референдуме большинство итальянцев проголосовали за допустимость развода – навязанная обществу проба сил завершилась поражением консерватизма.
Позиция папы по вопросу общественного прогресса – так называемому социальному вопросу – тоже была противоречивой, но все же более позитивной, чем в названных выше случаях. В своих поездках Павел VI имел возможность познакомиться с миром; он решительно выступал против общественной несправедливости, отсталости, нищеты, голода. Его самая известная социальная энциклика, «Populorum progressio» (26 марта 1967 г.), появилась после его поездки в Индию (на Бомбейский евхаристический конгресс).
В энциклике говорилось о том, как церковь понимает социальные проблемы, и о поддержке отставших в своем развитии бывших колониальных народов. Основная мысль ее заключалась в том, что общественные проблемы, в том числе отсталость третьего мира, могут быть разрешены в ходе прогресса народов. Поворот в сторону третьего мира для Павла VI был не только вопросом миссионерства: он означал и осознание им нового аспекта исторического развития. В третьем мире живут огромные массы католиков, а в результате демографического взрыва они, вероятно, скоро могут стать большинством. Поэтому необходимо, чтобы церковь высказала свое мнение относительно их проблем и предложила свои варианты решения.
Папа осудил колониализм и его тяжелые последствия. Задача церкви в том, чтобы перестать заботиться о богатых и сильных, стать на сторону масс, на сторону бедноты, защищать ее интересы. Однако поддержка слабых и угнетенных отнюдь не означала отождествления с радикальными революционными антиимпериалистическими движениями. Папа предостерег церковь от такого шага и осудил католиков, присоединившихся к этим движениям. Правда, оказание помощи не может ограничиться милосердием и благотворительностью. Папа признавал, что ликвидация нужды и отсталости возможна лишь посредством системных изменений, а потому считал допустимыми национализацию, передачу средств производства в общественную собственность. Выход для народов третьего мира он, так же как Иоанн XXIII, видел в создании общества, которое под водительством христианства избавится от недостатков и капитализма, и социализма; этому обществу промышленно развитый мир должен будет оказывать экономическую и культурную помощь.
Социальные взгляды Павла VI были изложены в его апостольском послании «Octogesima adveniens» (14 мая 1971 г.). В 80-ю годовщину энциклики «Rerum novarum» папа Павел опирается на основные положения многократно упоминавшихся здесь социальных энциклик его предшественников, но проявляет при этом, по сравнению с ними, гораздо больше реализма. Церковь может дать ответы на вопросы современности только на основе реального учета общественно-экономических изменений, говорит