Исправить это не слишком почетное положение папы попытались лишь в начале VIII в. Это стало возможным, во-первых, в обстановке нового спада византийского влияния в Италии, а во-вторых, благодаря усилению государства франков и, следовательно, франкской церкви. Последним папой, которого император вызвал – словно какого-нибудь чиновника – в Византию, был папа Константин I (708–715). С этого момента, который можно считать вехой символической, отрыв папства от Византии идет ускоренными темпами, а стремление к союзу с франками становится главным направлением в политике папства. Этот новый акт разрыва и связи («разрешать» и «вязать») произошел во второй половине VIII в.
Папство в раннем Средневековье (VIII–XI вв.)
На месте рухнувшей Римской империи, на месте античного мира возникали многочисленные государства варваров, которые по мере смешения, слияния завоевателей с римским населением и формирования феодального уклада преобразовывались в феодальные государства (королевства). Католическая церковь представляла в этом процессе преемственность, церковь стала и основной организующей силой нового общества. Монахи-бенедиктинцы cruce et arato (с крестом и сохой) шли обращать варваров в христианскую веру, но особую весомость их словам придавал меч в руках франкской феодальной власти.
Первые монахи-миссионеры были посланы в Британию еще папой Григорием I.
Деятельность их была настолько успешной, что английская церковь полностью подчинилась папе (позже и сама Англия стала платить папе ленный налог). Монахи английской и ирландской церквей – при поддержке франков и папства – продолжали миссионерскую деятельность на континенте. Монаха Виллиброрда, возглавлявшего миссию, папа назначил архиепископом Утрехта. Однако решающее влияние на миссионеров, работавших с германскими племенами, оказало все же католическое Франкское королевство, с завоевательными походами которого деятельность миссионеров была тесно переплетена.
Заключение союза с франками (VIII в.)
В первой половине VIII в. папство еще вынуждено маневрировать, с трудом удерживая свой авторитет, между иконоборческой Византийской империей и лангобардами-арианами. Папа Константин еще застал в Византии полный политический хаос, но император Лев III (717–741), чтобы справиться с этой ситуацией, принялся за реорганизацию государственного управления, одновременно стремясь остановить растущую роль церкви в жизни государства. В частности, в 727 г. он – под влиянием малоазиатских епископов-иконоборцев – лично выступил против иконопочитания. Папа Григорий II (715–731) иконоборчество осуждал, однако не хотел обострять вопрос, доводя разногласия до конфликта. За противоречиями стояла проблема преображения Христа в человека. Католицизм считает Христа реальной личностью, так что его изображение может иметь место в произведениях искусства. По мнению же иконоборцев, Христос был Богом, а не живым реальным человеком, поэтому его нельзя изображать как человека, рисовать (монофизитство).
Как всегда, за новой теологической дискуссией стояли конкретные политические, связанные с интересами власти противоречия, одно из которых – противоречие между Востоком и Западом. Император-иконоборец, действуя в духе своих реформ, обложил богатые папские владения большими налогами. Григорий II энергично протестовал против нового бремени; имперские чиновники, присланные для взимания штрафов, были схвачены и убиты. В эти критические времена у папы, кроме римских аристократов, появились и другие – неожиданные – союзники: это были его прежние враги, лангобардские князья, обитавшие по соседству с Римом, в Сполето и Беневенто, – они взялись защищать папу – от экзарха и от лангобардского короля.
Новый конфликт с Византией побудил папу вновь нащупывать связи с западным миром. Ища выход из создавшегося кризиса, Григорий II уже сознательно пытался найти поддержку в германском миссионерстве, которое опиралось на войско молодой империи франков.
Однако Карл Мартелл (717–741), майордом, фактически правивший франками вместо короля, с подозрением наблюдал за миссионерами – в частности, за активной деятельностью в Тюрингии и Баварии монаха-бенедиктинца Уинфрида (Бонифация), который прибыл сюда по поручению папы, полученному в 719 г. Недовольства франков относительно миссионерства не смогло поколебать даже рекомендательное письмо Григория II, которое он дал епископу Бонифацию для вручения Карлу Мартеллу: майордом сам хотел управлять и франкской церковью, и другими церквами на завоеванных территориях. Папа Григорий III (731–741), пытаясь нейтрализовать такое отношение, в 732 г. послал Бонифацию, «апостолу Германии», архиепископский паллий и уполномочил его создавать епископства на новых землях.
Однако положение папы становилось все более сложным под перекрестным огнем враждебной политики Византии и лангобардских завоевателей, стремящихся установить в Италии свою гегемонию. Конфликт с Византией, возникший из-за икон, привел к тому, что император Лев III отказался признавать вселенское верховенство папы по отношению к греческой – в узком смысле этого слова, то есть восточной – части империи; он был против того, чтобы на Востоке авторитет папы высоко ставился хотя бы только в вопросе о догматах. Еще более тяжелыми последствиями было чревато то, что император объявил подведомственными византийскому патриарху такие провинции, как Сицилия, Бруттий, Калабрия и Иллирия. Культура этих территорий, литургия их церквей с VII в. постепенно становилась все в большей степени греческой, а теперь, после перехода их под юрисдикцию Византии, этот процесс должен был завершиться. Однако реорганизация нанесла папству еще и огромный материальный урон, лишив его самых доходных частей наследия Петра (годовая прибыль от них составляла примерно 3,5 центнера золота) и вынуждая опять же искать новые направления для контактов.
Второй противник, лангобардский король, адепт арианства, стремился, напротив, к единению Италии. Лангобарды захватили владение Византии – Северную Италию, а летом 739 г. подошли к Риму. Папе Григорию III не оставалось ничего, кроме как направить к Карлу Мартеллу посольство с просьбой: пускай франки обеспечат Риму вооруженную защиту от лангобардов. Но франки в это время сражались против рвущихся в Галлию арабов и никак не могли обойтись без своих союзников-лангобардов, так что Карл Мартелл на просьбу папы не откликнулся. Понятно, что отказ был связан не с каким-то враждебным отношением к церкви: причины отказа вполне очевидны. В те же самые времена имело место постоянное расширение связей между франкской церковью и папством. Франкская империя стремилась к единению христианства, ибо христианство было залогом ее единства. При участии британских миссионеров римско-католическая, латинская литургия постепенно заменила во всей империи галльские ритуалы.
При папе Захарии (741–752) окончательно завершилась византийская эпоха папства. Захарий, грек по рождению, был последним из пап, который о своем избрании доложил в Константинополь – на предмет утверждения. Прекращению многовекового обычая (утверждения пап в Константинополе) история сообщила конкретный смысл. Акт утверждения папы Византией обеспечивал – пускай хотя бы теоретически – вселенский характер папства: ведь такая парадигма, существование в рамках империи, избавляла папу от опасности скатиться до статуса одного из митрополитов провинциальной Италии. Однако при папе Захарии лангобарды, ликвидировав в Италии господство Византии, захотели объединить полуостров в едином арианском феодальном государстве. Папа, убедившись, что ждать помощи ему пока неоткуда, сам сделал попытку сосуществовать с лангобардами. Модус вивенди, сложившийся в отношениях между лангобардским королевским двором в Павии и римскими папами, не должен был превратиться в более тесный союз – хотя бы потому, что при достижении феодального политического единства Италии на базе лангобардского королевства папа стал бы всего лишь главой данной национальной, то есть итальянской, церкви.
Для устранения этой опасности папа налаживал все более тесные связи с франкской церковью. Сын Карла Мартелла, Пипин Короткий (741–768), не возражал, когда папа назначил Бонифация архиепископом Майнца: Пипин хотел воспользоваться помощью папы для покорения германцев. Вполне понимая суть сложившейся ситуации, папа Захарий в 751 г. охотно способствовал заключению последнего короля из династии Меровингов в монастырь, после чего Пипин, до того служивший майордомом, смог легализовать свою огромную реальную власть, воссев на королевский трон. Папа – через архиепископа Бонифация – благословил Пипина на царствование, после чего тот, уже обладая полной легитимностью, мог подняться над племенными и национальными отношениями и, правя милостью Божьей, сделал свою монаршую власть наследственной для себя и своей семьи. Папа же вправе был теперь ожидать от франкского короля действенной вооруженной поддержки.
В 751 г. лангобарды захватили Равенну с резиденцией экзарха. Не было сомнения, что после Равенны придет очередь Рима. Новый папа, Стефан II (752–757), организовал в Риме крестный ход с молением о небесном милосердии. В дни, когда в Риме царило отчаяние, при папском дворе возник план снова обратиться к франкам с просьбой о вооруженной помощи; Стефан II тайно направил к Пипину посольство. В своих письмах Стефан II вновь напомнил франкскому королю, что королевскую власть тот получил лишь благодаря папе. Пипин колебался: лангобарды были нужны ему в борьбе против арабов, не говоря уж о внутренней оппозиции, которая считала новую итальянскую политику короля ошибочной. Не видя выхода, папа решил пойти ва-банк – и лично отправился к франкам. Стефан II был первым папой, который зимой 753/54 г. переправился через Альпы! В январе 754 г. он встретился с королем близ Понтиона. Пипин принял папу с византийскими церемониями: пал перед ним ниц, затем, как простой конюший, взял лошадь папы под уздцы и вел ее некоторое время (officium stratoris)[42]