После того как папа сделал Карла Великого императором, институты папства и императорства тесно переплелись друг с другом. С теоретической точки зрения вроде бы ситуация предельно ясна: право политического управления христианским миром принадлежит императору, а право религиозного управления – папе; однако вследствие слияния клира с феодальным господствующим классом религиозные и политические вопросы оказываются неразрывно переплетенными. Император, являясь правителем Италии (об этом говорит, в частности, тот факт, что он владеет железной короной Ломбардии[45]), считал одним из своих вассалов и папу, поскольку у того в Италии были земельные владения. Папа же, на основе того права, что лишь он один может короновать императора, претендовал на феодальное верховенство над императором. Эти взаимные претензии реализовались всегда в той мере, в какой это допускало фактическое соотношение власти у той и другой стороны. В IX–XI вв. перевес, как правило, был у императора (то есть у светской власти), с конца XI и до начала XIV в. – у папы (у власти церковной).
При Каролингах папство вновь было оттеснено на задний план: защиту приходилось оплачивать подчинением. Карл был не только политическим, но и церковным и культурным главой империи. Ради сплочения империи он соединил в своих руках светскую и церковную власть. Император создавал епископства, созывал соборы, руководил теологическими диспутами, вовлекал духовенство в государственный аппарат. (Показательный пример: декретов по вопросам религии Карл издал больше, чем по вопросам светской власти.) Папу император воспринимал как патриарха Франкской империи. Эта система во многих отношениях была похожа на цезаропапизм, но сохраняла принцип дуализма.
Законной обязанностью нового императора была защита папства, церкви. Будучи коронован папой, император стал обладателем церковных и религиозных привилегий, папа же благодаря императору получил надежную охрану внутреннего порядка. Взаимоотношения между папской и императорской властью – то есть складывающееся в ходе исторического процесса первенство той или другой – менялись в зависимости от конкретной исторической обстановки.
В раннем Средневековье для обращения германцев в христианство недостаточно было духовной (церковной) власти, требовалось еще и вооруженное насилие. Это насилие – принуждение мечом – обеспечивали императорские войска. Отсюда следует, что первенство было за имперской властью. В эпоху имперской гегемонии германские народы были встроены в целостную структуру христианского государства. Но для того, чтобы эта структура была прочной, чтобы феодализм стал органическим обществом, вооруженной силы было уже недостаточно: нужна была духовная сила, монополизированная папой, церковью. В конечном счете двойственность эта была характерна для всего Средневековья, она и вела к соперничеству двух видов власти. Религиозное переосмысление завоевательных войн, приложение к ним критерия святости достигнет своего апогея в Крестовых походах.
Возрождение Западной империи открыло новый этап и в истории папства. Роль церкви в феодальном государстве стала решающей, к ее помощи прибегали даже в сфере чисто административной деятельности. Для церкви самое большое преимущество новой ситуации выразилось в том, что она – поскольку без нее никак нельзя было обойтись – обретала и материальную независимость, в то же время оставаясь причастной к власти. Но при этом растущая интегрированность церкви в новое государство, политическое всесилие и богатство высшего духовенства вели к тому, что церковь все более проникалась мирскими ценностями, политика начинала довлеть над религией.
Авторитет духовенства, представляющего собой часть феодального господствующего класса, не в последнюю очередь покоился и на ее монополии в сфере культуры. Церковь становилась могучим воспитательным и дисциплинирующим учреждением. Она превращалась в иерархическую структуру, подобную структуре централизованного государства. С созреванием феодального общественного и государственного уклада феодальный характер приобретает и церковь. Архиепископы, епископы, аббаты приносили светскому правителю присягу на верность, тем самым попадая к нему в вассальную зависимость. Короли сами назначали епископов (светская инвеститура). Иерархи, являясь крупными землевладельцами, сами становились феодалами, равными по рангу герцогам и графам.
Еще один источник могущества церкви (сверх того, что своим учением она поддерживала феодальный строй) заключался в том, что – при общей неграмотности населения – власть имущие для своих нужд могли использовать только людей церкви, так как только они владели письменной латынью. Церковь брала на себя выполнение административных, государственных функций, так что два этих вида деятельности: церковная и административная – тесно переплетались друг с другом. Церковь стала посредником в передаче и освоении античной культуры; главную роль тут играли монашеские ордена, которые, среди прочего, переписывали античные книги (рукописные кодексы). Но в монастырях велась и чисто производственная деятельность. Монахи на профессиональном уровне занимались обработкой земли и различными ремеслами. Монастырское производство в основном продолжало традиции мануфактур Древнего Рима. Очень важное значение имеет формирующаяся монастырская архитектура, породившая со временем романский и готический стили.
При всем том даже Франкская империя не способна была сдерживать проявление партикулярных тенденций, связанных с закономерностями феодального общества – такими, например, как натуральное хозяйство, самообеспечение. Поскольку церковь становилась наиважнейшим интегрирующим элементом Франкской империи, то при первом преемнике Карла, Людовике Благочестивом (814–840), имперская власть оказалась зависимой от ставших могущественными франкских епископов. (И неудивительно: франкская церковь владела третью всех земель в империи!) Это отразилось и на отношениях между папой и императором. Избранный папой Стефан IV (816–817) был коронован без утверждения императором! Не обращался к императору за утверждением и последовавший за ним Пасхалий I (817–824). Более того, в 817 г. между Людовиком Благочестивым и папой было заключено соглашение (Pactum Ludovicanum): император не только подтверждал статус Папского государства, но и отказывался от юрисдикции, которую осуществлял над этим государством Карл, а также от вмешательства в выборы пап. Таким образом, суверенитет Папского государства как светского института был временно восстановлен. Но продолжалось это недолго: уже император Лотарь I вернул порядок, установленный при Карле Великом, возобновив имперский суверенитет над папским престолом.
Папа Евгений II (824–827) в соглашении, заключенном с императором Лотарем в 824 г. (Constitutio Romana), вынужден был признать за императором особые права в процессе избрания папы и особые полномочия в управлении Церковным государством. В соответствии с этим соглашением римляне перед избранием папы должны были принести клятву следующего содержания: «Клянусь… что я не допущу, по силе моей и разумению, чтобы в этом римском престольном городе избрание папы происходило несогласно с каноном и правом и чтобы избранный с моего согласия был посвящен в папы прежде, чем он принесет такую же клятву в присутствии императорского посла и народа, подобно тому, как государь и папа Евгений, по доброй воле, к благу всех, дал эту клятву письменно»[46]. Эмиссары императора проводили волю светской власти в жизнь не только при избрании папы, они фактически осуществляли власть и над Церковным государством. Да и назначаемые папой чиновники зависели от доверенных людей императора, которые, в свою очередь, должны были ежегодно докладывать императору о состоянии дел в Папском государстве.
Впрочем, строгое подчинение папства светской власти тоже не было длительным и с ослаблением власти императора сошло на нет. После Лотаря в империи воцарилась полная феодальная анархия. Центральная власть превратилась в формальность, фактическая власть перешла в руки крупных землевладельцев – епископов и графов, – которые полученные от императора бенефиции (вассальные владения) сделали наследственными. Верденский мир 843 г. фактически означал уже распад империи (выделение Франции и Германии). В развитии Западной Европы после Верденского мира следует выделить два важных момента: первый – воцарение феодальной анархии, территориальной раздробленности и при этом появление отдельных территориально-политических образований; второй (как фактор, в определенной мере противодействующий первому) – дальнейшее продвижение идеи христианского универсализма, единственным представителем (но не гарантом) которого оставалось папство.
В период понтификата Григория IV (827–844) распад империи Каролингов неожиданно ускорился. Это в принципе должно было бы привести к самостоятельности папы и его государства. Однако через короткое время выяснилось: если за папством не стоит вооруженная мощь императора, оно превращается в игрушку партикулярных сил.
В середине IX в. от франков откололась и Италия. Став независимыми князьями, бывшие франкские маркграфы Фриули, Сполето, Тосканы правили на своих землях, лангобардские герцоги рвали друг у друга куски былого Лангобардского королевства. А в Южной Италии лангобардские герцогства Беневенто и Салерно боролись за еще остававшиеся там византийские территории (Калабрию, Апулию, Неаполь). В 827 г. в Сицилию проникли новые завоеватели, арабы (сарацины); над Апеннинами нависла угроза арабского нашествия. Папское государство находилось в середине полуострова, однако оно оказалось под властью семей римских аристократов (которые возродили сенат, титул патриция). Партии римских аристократов, соперничая друг с другом за власть над папством, пытались опереться на поддержку извне.
При избрании папы Сергия II (844–847) столкнулись между собой партия аристократов и общенародная партия Рима. Чтобы избежать ситуации с появлением двух пап, император Лотарь I подтвердил изданный двадцать лет назад указ о том, что рукоположение папы должно происходить только с разрешения императора и в присутствии его послов. Однако указ и теперь не был претворен в жизнь. В 846 г. арабы по реке Тибр поднялись до самого Рима, разрушив не защищенные стеной Аврелиана базилику Святого Петра и Ватикан. (Первым из пап в Ватикане жил папа Симмах [498–514]; строительство папской резиденции на Ватиканском холме начали папы Адриан I и Лев III при поддержке Карла Великого.) Папа Лев IV (847–855), опираясь на материальную помощь христианских правителей той эпохи, вел успешную борьбу с арабами. Он же возвел укрепления вокруг Ватикана – эту часть города стали называть в его честь Чивитас Леонина, Львиным городом. Правда, вплоть до авиньонского пленения папы, за небольшим исключением, жили в Латеранском дворце, здесь была их официальная резиденция. Латеранский дворец довольно далеко находится от Ватикана, но поездки туда и обратно не причиняли папам больших неудобств. При избрании папы Бенедикта III (855–858) римляне поддержали его, а эмиссары императора – антипапу Анастасия, который был многими нитями связан с предшествующим папой Львом IV. В борьбе партий сторонники бывшего и нового папы вновь противостояли друг другу.