Согласно «Dictatus рарае», Бог возложил на папу задачу сохранения божественного устройства на земле. Поэтому папа вправе судить всех и вся, его же судить не может никто, суждение его – неопровержимо и непогрешимо. Папа должен наказать любого, кто проявит свое несогласие с христианским мироустройством. Особый надзор нужен за правителями, за князьями. Если король не соответствует своему призванию, то есть следует не за Богом и церковью, а за своим тщеславием, он теряет право на власть. Проводить этот принцип в жизнь и обязан папа: обладая всеми полномочиями, чтобы вязать и разрешать, он может низложить светского властителя или вновь наделить его властью. (Именно на этот основополагающий тезис ссылался Григорий VII в его борьбе с Генрихом, и поэтому стали в его руках столь эффективными такие методы, как отлучение короля от церкви или освобождение подданных от принесенной королю присяги.) Если прежде империя властвовала над папством (сращение церкви с государством, цезаропапизм), то в Христианской республике (Respublica Christiana) главенствующая роль переходит к церкви, к папам (сращение государства с церковью), чтобы обустроить империю в соответствии с Божьими законами (теократия).
По убеждению Григория VII, короли находятся в вассальной зависимости от Святого престола. Правда, вассалами папы в буквальном смысле слова были лишь норманнские герцоги, хорватский и арагонский короли: они действительно были вассалами «апостолического князя». Курия стремилась расширить этот круг: статус папы как сюзерена должны были признать еще и Сардиния с Корсикой, затем вся Тоскана. А вот выдвигаемые под теми или иными юридическими предлогами претензии на Англию, Францию, Венгрию папе реализовать не удавалось. В то время как прежние папы в конфликтах между венгерскими королями и германскими императорами вставали на сторону императора, попытка Григория противостоять императорской власти привела к изменениям и в этой области. Так, например, когда между Шаламоном и Гезой начались распри из-за венгерского трона, папа вмешался в конфликт на стороне Гезы, а император – на стороне Шаламона. Правда, Григорий VII настаивал на своих правах сюзерена во взаимоотношениях не только с Генрихом IV, но и со всеми христианскими государями. Отношения с венгерскими королями он тоже стремился выстроить в соответствии с принципами, изложенными в «Dictatus рарае». Когда Григорий, имея в виду эти принципы, резко высказался в адрес Шаламона, давшего вассальную клятву императору, заявив, что тот не имел права так поступать, ибо Венгрия принадлежит святому Петру, – то и Геза стал более сдержанным по отношению к папе. (Корона досталась Шаламону, поэтому Геза в 1075 г. был коронован другой короной, полученной от византийского императора Михаила Дуки.)
Свои сюзеренные права на Венгрию папа реализовать не смог. Впрочем, всерьез он об этом и не мог думать: ведь чтобы противостоять германскому императору, папа нуждался в поддержке независимой Венгрии. Поэтому Григорий, например, не ограничивал право короля Ласло I, позже канонизированного, на назначение иерархов и на участие в решении организационных вопросов церкви (светская инвеститура). Более того, чтобы заручиться добрым расположением венгерского короля, папа в 1083 г. на Римском соборе причислил к лику святых короля Иштвана, герцога Имре и епископа Геллерта.
Не вызывает сомнений, что курс, взятый Григорием VII, представлял собой опасность для самостоятельности светских государей. Поэтому папа оказался в противостоянии не только германскому королю, но и другим монархам – например, французскому королю Филиппу I. Но если во Франции высшие иерархи не приняли поддержку римской верховной власти и встали на сторону своего короля, то в Германии феодалы, выступавшие против центральной власти, готовы были солидаризироваться с любыми направленными против короля силами. Генриху пришлось бороться не с папой за власть над немецкой церковью, а за свои собственные права как главы государства. Григорий выбрал хороший момент для проведения своих реформ: король Генрих IV еще не был коронован как император и корону мог получить лишь из рук папы. Папа, со своей стороны, старался использовать в своих интересах конфликты Генриха IV с норманнами и саксонцами.
Причиной резкого обострения борьбы между папством и императорской властью стали декреты Латеранского великопостного синода 1075 г. В них объявлялось, что церковные должности, полученные с помощью симонии, считаются недействительными. Папа Григорий обратился к верующим с посланием, призвав их не слушать епископов, которые терпят в церкви женатых священников. Так собор настраивал паству против духовенства, зараженного симонией и пребывающего в браке. На том же Великопостном синоде 1075 г. папа запретил светскую инвеституру. «Если кто-либо получит из рук какого-либо светского лица епископство или аббатское достоинство, – говорится в решении, – тот ни в коем случае не может быть причислен к епископам, и ему не положено отдавать никаких почестей как епископу и как аббату. Кроме того, мы отнимаем у него милость святого Петра и запрещаем входить в церковь, пока он, образумившись, не оставит свою должность, заполученную греховным путем тщеславия, честолюбия и неповиновения, что является не чем иным, как грехом идолопоклонства. Если кто-либо из императоров, королей, князей или представителей каких-либо светских (мирских) властей или лиц назначит епископа или осмелится предоставить церковную должность, тот не уйдет от соответствующего наказания»[57]. Требование, чтобы священник ни в коем случае не принимал назначение на церковную должность от мирянина (государя или феодала-сюзерена), Генрих воспринял как угрозу своей собственной власти: ведь из его рук ускользало право распоряжаться церковными вассальными владениями, а значит, он терял важнейший рычаг влияния на иерархов, на которых ему приходится опираться в борьбе с феодалами. Вот почему он так резко выступил против папы.
Генрих – вопреки своему обещанию, данному ранее, – сам практиковал назначение церковнослужителей на высшие должности, в том числе и в Италии. Из-за этого папа в 1075 г. пригрозил ему отлучением. Однако ультиматум привел к результатам, прямо противоположным ожидаемым: он не только не напугал Генриха и верных ему епископов, которые и так были недовольны из-за введения целибата, но еще и пробудил в них готовность выступить против папы. Что же касается высшего духовенства, то оно было надежной опорой Генриха: теперь оно видело угрозу своей независимости скорее со стороны папы, чем со стороны короля. В то же время главными союзниками папы стали феодалы, бунтовавшие против Генриха. Генрих IV и его епископы в январе 1076 г. созвали имперский собор в Вормсе, и здесь германские епископы – во главе с Гуго Кандидом, достойным противником Гильдебранда, – отозвали свою клятву на верность папе.
В феврале 1076 г. Григорий VII на соборе в Латеранской базилике выслушал послов императора. После этого он лишил епископов, отвернувшихся от него, священного сана, предал Генриха анафеме, лишил его итальянского и германского королевств, а его подданных освободил от присяги и повиновения ему. «Блаженный Петр, глава апостолов, преклони, молю, милосердое ухо твое к нам и услышь меня, раба твоего, – так начинает Григорий свое послание, содержащее анафему королю, – я, ради чести и защиты твоей церкви, во имя всемогущего Бога и в силу твоей власти и полномочий, запрещаю королю Генриху управление всей Германией и Италией, так как он с неслыханной гордостью восстал против твоей церкви, и освобождаю всех христиан от уз клятвы, которую они дали или дадут ему, и запрещаю всем без исключения повиноваться ему как королю; справедливость требует, чтобы всякий стремящийся уменьшить честь твоей церкви утратил свою собственную. Сверх того, так как король пренебрег моими увещаниями и дерзнул произвести раскол в церкви, то я от твоего имени связываю его узами анафемы: да знают все народы и исповедают, что ты – Петр, и на этом камне Сын Бога живого построил церковь свою и врата ада не одолеют ее»[58]. На это последовал ответ Генриха: «…взываю к тебе: „Пади, пади!“»[59] А на Пасху 1076 г. епископ Утрехтский отлучил папу Григория от церкви.
Отлучение короля! Такого еще не было в истории; удар был тем тяжелее, что папа и подданных монарха освободил от присяги, тем самым лишая королевскую власть, весь уклад жизни покрова святости. В марте 1076 г. Григорий VII обратился к германским феодалам с особым посланием, в котором постарался развеять возможные сомнения относительно правомерности отлучения короля от церкви и вновь призвал верующих выступить против Генриха. Надо думать, во многом под влиянием этого послания феодалы летом 1076 г. сплотились и поднялись (в Саксонии) на борьбу против Генриха.
Оппозицию Генриху IV возглавил родственник короля, герцог Рудольф Швабский. Саксонские и южнонемецкие герцоги использовали кризис для того, чтобы избавиться от Генриха с его абсолютистскими методами правления. Однако значительная часть епископов осталась на стороне Генриха. Мятежные феодалы призвали Григория прибыть в Аугсбург, на сейм, запланированный на начало февраля 1077 г.: пусть он там проведет суд над королем. Генрих понял: спасти свой трон ему удастся лишь в том случае, если он как можно скорее получит от папы отпущение грехов. Поэтому в конце 1076 г., в разгар зимы, он с женой, ребенком и своими епископами отправился через Альпы в Италию. Григорий же в это время готовился к поездке в Германию, чтобы вести переговоры с курфюрстами. Генриху удалось сыграть на опережение, устроив спектакль под названием «хождение в Каноссу».
В январе 1077 г. Григорий находился в неприступной горной крепости, Каноссе, принадлежавшей тосканской маркграфине Матильде. Столько раз описанный историографами, поэтами и драматургами эпизод – трехдневное покаянное стояние Генриха перед крепостными воротами – на самом деле означал победу униженного короля над папой. Генрих, безоружный, с женой и ребенком, в сопровождении нескольких епископов появился у стен крепости. После трех покаянных дней, которые Генрих, вопреки распространенному мнению, провел не босым и не в рубище, а во власянице, накинутой поверх королевского одеяния, папа, главным образом по настоянию клюнийского аббата Гуго и Матильды, вынужден был отпустить Генриху грехи и ввести короля вместе с его епископами в церковь (28 января 1077 г.). Григорий действительно не мог проигнорировать покаяние, соответствующее канонам, и отказать королю в отпущении грехов. Возвращение Генриха в лоно церкви означало, что он может вернуть себе и королевские регалии. Таким образом, оружие папы обратилось против него же самого, а Генрих выковал из него свое счастье. Григорий в Каноссе проиграл сражение: здесь выявились слабые стороны его морального и духовного оружия.