Однако германские курфюрсты не стали дожидаться папу, да и произошедшее в Каноссе их мало интересовало. В марте 1077 г. они избрали нового короля в лице герцога Швабского Рудольфа. Рудольф обещал сохранить выборность королевской власти, не делать ее наследственной. Партикулярные силы Германии сплотились вокруг идеи выборной власти, а следовательно, против Генриха с его приверженностью централизму. Генрих же, возвратившись в лоно церкви, но не придавая слишком большого значения клятве, принесенной в Каноссе, сговорился с епископами Ломбардии, возвратился, быстро преодолев Альпы, домой и начал борьбу с антикоролем Рудольфом. В Каноссе Генриху развязали руки, чтобы он мог расправиться с внутренней оппозицией. Общество в Германии и в Италии раскололось на две партии: партию папы и партию императора. Население городов в Германии поддерживало Генриха, надеясь, что он сумеет обуздать феодалов. В Италии же народ, настроенный против немцев, поддерживал Григория. Высшие иерархи в Германии тоже разделились на два лагеря, в зависимости от того, кого они больше боялись: короля или папы. Герцоги и графы могли легко менять свои позиции: все зависело от того, где им пообещают больше земли. Борьба между двумя лагерями шла с переменным успехом. Папа Григорий вначале не поддерживал ни одну из сторон, он был заинтересован в ослаблении королевской власти. Но в 1080 г., когда победа Генриха стала выглядеть более очевидной, папа вновь проявил активность. На Великопостном синоде он окончательно запретил светскую инвеституру. Генрих отказался соглашаться с этим решением – и был вновь отлучен от церкви. Папа, сделав выводы из Каноссы, признал законным королем Рудольфа и послал ему корону с надписью «Petra dedit Petro, Petrus diadema Rudolfo» («Скала дала Петру, Петр – корону Рудольфу»). Генрих с епископами, своими сторонниками, созвал в Бриксене собор, на котором Григорий VII был вновь низложен и отлучен от церкви. Новым папой (Климент III, 1080–1110) был избран равеннский архиепископ Вибер, возглавлявший ломбардских епископов, выступавших против Григория.
У епископов Ломбардии германский король встретил неожиданно дружную поддержку: они, как и германские епископы, не без причины опасались, что григорианское папство низведет их до уровня заурядных чиновников от церкви. В то же время самый крупный светский властитель Северной Италии вновь был на стороне папы. Речь идет о тосканской маркграфине Матильде (родственнице Генриха): императорская власть угрожала ее независимости, а потому она стала для Григория VII и его преемников главной опорой в Италии. Матильда поддерживала папство и деньгами, и военной силой; она, наконец, уступила ему Тоскану. Тоскана в то время представляла собой огромную территорию, составляющую почти четвертую часть всей Италии (Модена, Реджо, Феррара, Мантуя, Брешиа и Парма). Эти земли отец Матильды получил от императора как ленные владения. Матильда и Григорий были неразлучной парой; как утверждают многие авторы, их отношения носили не только политический характер.
Вооруженная борьба между Генрихом и антикоролем Рудольфом то затихала, то вновь разгоралась; в 1080 г. в одном из сражений Рудольф был смертельно ранен и вскоре скончался. Генрих снова обратил свой взор в сторону Италии. В течение 1081–1083 гг. германский король предпринял несколько походов на Рим, но папе пока удавалось отбиться – главным образом благодаря вооруженной помощи Матильды. В конце концов – в 1084 г. – Рим пал. Григорий с несколькими своими сторонниками бежал в замок Святого Ангела. Король-победитель вновь низложил своего противника, антипапа же был торжественно возведен на папский престол, и Генрих из его рук принял императорскую корону. Лишь в конце мая 1084 г. Роберт Гвискар, не очень-то расторопный норманнский вассал папы Григория, освободил замок Святого Ангела (норманны хотели использовать папство для укрепления своих позиций в Южной Италии). Генрих и антипапа вынуждены были уйти из Рима. Свирепые норманны в ходе жестоких боев нанесли Риму огромный урон. Гнев римлян теперь обратился против Григория, который позвал сюда норманнов, – так что папе пришлось бежать вместе с его спасителями. Больше он уже не смог вернуться в Рим – и 25 мая 1085 г. скончался в изгнании, в Салерно, опять же среди норманнов.
Таким образом, творец мечты средневекового папства о мировом господстве закончил жизнь изгнанником и, надо думать, с горьким сознанием, что дело всей его жизни бесповоротно погибло. Действительно, проведение в жизнь григорианской теории папства, изложенной в «Dictatus papae», во многих отношениях оказалось невозможным и в более поздние времена. Так, например, положение о пожизненной святости папы, точнее, почитание папы святым еще при жизни не перешло в каноническое право. Почти забыт был в Новое время и тезис о непогрешимости папы (infallibilitas); лишь в XIX в. этот тезис стал догматом. Несмотря на свою трагическую судьбу, Григорий VII сыграл судьбоносную роль в истории христианства и церкви. Он сформулировал и наиболее последовательно представлял идею теократического государства, идею, которая должна была переустроить мир, подчинив его духовному началу. Не в последнюю очередь именно этой идее обязано христианство своей долгой жизнью и расцветом: с таким требованием христианство могло выступать на протяжении всей истории человечества, причем наиболее успешно как раз в Средние века.
Едва ли можно отказать Григорию в таком качестве, как величие духа: ведь он, не обладая никакими конкретными средствами, имеющимися на вооружении у любой светской власти, не обладая, прежде всего, армией, играл тем не менее роль завоевателя мирового масштаба, подчинял троны, бросал вызов императору, считавшему себя властелином христианского мира. К поведению и политике Григория VII история церкви может относиться с симпатией или с осуждением, но несомненно одно: его правление, с присущими ему фанатизмом и несгибаемостью, не только восстановило авторитет папства, но и заложило основу политической власти пап на последующие два столетия. Неслучайно с 1947 г. григорианские реформы выходят на первый план в исследованиях истории церкви. Монах Гильдебранд был человеком маленького роста и неказистой внешности, но в невзрачном теле его обитал невероятной силы дух. Он чувствовал свое призвание, свою харизму и, следуя своей миссии, был не слишком разборчив в средствах. Даже современники воспринимали его с удивлением, смешанным со страхом или даже с ненавистью. Петр Дамиани называл этого монаха-фанатика, попавшего на папский престол, Святым Сатаной – сравнение не слишком деликатное, но меткое. (Сравнение это вновь всплыло в эпоху еретических движений и Реформации: оно применялось для характеристики папы, но уже без эпитета «святой».)
Некоторые историки, впадая в чрезмерную категоричность, считают, что история папства вообще начинается лишь в христианском Средневековье, то есть о папстве в современном понимании этого слова мы можем говорить лишь начиная с понтификата Григория VII. Такой взгляд, по всей вероятности, основан на том, что папская верховная власть, будучи результатом длительного исторического развития, действительно обрела цельность и полноту в системе взглядов Григория VII, хотя возвыситься над императором папе – как институту – удалось лишь во времена преемников Генриха IV.
Когда Григорий VII умер, император Генрих IV находился в зените своего величия. В Рим вернулся антипапа Климент III. Кардиналы-григорианцы, бежавшие к норманнам, лишь в 1088 г. смогли избрать папой – под именем Урбана II (1088–1099) – епископа из Остии. Урбан, француз по рождению, еще в бытность приором Клюни стал одним из самых близких Григорию VII людей, его единомышленником и помощником. Но, в отличие от своего предшественника, избежал всех тех ловушек, в которые из-за непримиримости своей столько раз попадал Григорий. Что касается императора Генриха, то он сумел примирить своих южноитальянских противников с североитальянскими приверженцами папства, устроив женитьбу семнадцатилетнего сына баварского герцога Вельфа на сорокатрехлетней тосканской маркграфине Матильде, главной опоре папства.
В 1090 г. Генрих IV вновь пошел походом в Италию, однако в 1092 г. потерпел поражение от войска Матильды. В 1093 г. против императора восстал даже его старший сын Конрад, которого архиепископ Миланский сделал королем Италии. В результате успешных переговоров в Кремоне в 1095 г. папа привлек Ломбардию и итальянского короля на свою сторону. Позиции Генриха в Северной Италии были подорваны окончательно, когда папа вновь активизировал движение патаренов, направив его против германцев. В 1097 г. Генрих покинул Италию навсегда.
Хотя большинство кардиналов в то время поддерживали антипапу Климента, Урбану все же удалось упрочить свои позиции во вселенской церкви. В 1093 г. он с помощью норманнов возвратился в Рим. Папа Урбан был первым, кто в поисках противовеса таким могучим противникам, как германский император и норманнские герцоги, увидел опору для папства в набирающей силы французской монархии. Уже в 1094 г. он направился во Францию. А в 1095 г. провел многолюдный собор в Пьяченце, на котором предал анафеме антипапу Климента.
Важным событием в истории папства стал собор, созванный 28 ноября 1095 г. в Клермоне (Франция). На нем папа Урбан провозгласил Первый крестовый поход. Сама идея такого похода вытекала из духа, из сущности григорианского папства. Именно Григорий VII высказал в свое время мысль о необходимости начать священную войну против язычников: это произошло после того, как в 1071 г. Иерусалим, входивший в состав Византии, попал в руки турок-сельджуков. (Реализовать эту мысль Григорию помешала борьба за инвеституру.)
После того как в эпоху формирования феодализма все народы Европы стали христианскими, планы завоеваний, связанные с миссией распространения христианства, должны были обратиться в сторону новых территорий. А это означало борьбу с внутренними и внешними врагами христианства. Внутренними врагами являлись принимавшие все более широкие масштабы еретические движения, против которых папы вели настоящие истребительные войны. Внешними же врагами были арабские и турецкие завоеватели. Папа Урбан стал проводить в жизнь идею Григория, опираясь на Францию. В Клермоне он призвал христианских государей и христианские народы отвоевать у язычников Святую землю Палестину. Формальной целью было обеспечение безопасности верующих, совершающих паломничество на Святую землю. На самом же деле причины такого острого желания вернуть святые места были куда более прозаичными. Самыми заинтересованными в этом с материальной точки зрения были торговые города Италии, которые за большие деньги брались оснастить войско и перевезти его по морю. Настоящей целью их было создание за морем новых торговых поселений. Турецкое нашествие стало серьезной угрозой для торговых интересов Венеции, Генуи, Пизы, которые до сих пор процветали и богатели, занимаясь посреднической торговлей с Востоком.