Крестовый поход, обратившийся против христиан, показал, какому чудовищному искажению подверглась на протяжении всего одного столетия идея, которая в свое время питалась, по всей вероятности, вполне искренними религиозными чувствами. Пожалуй, самым абсурдным в период понтификата Иннокентия III был момент, когда даже не рыцари-грабители, а безумные фанатики объявили крестовый поход детей (1212). Принесенные в жертву абсурдной идее, дети уже в дороге гибли тысячами. Часть малолетних «крестоносцев» была посажена на корабли, но владельцы кораблей отдали их в руки пиратов, и дети попали в рабство. Какую-то часть детского «войска», огромной толпой бредущего из Германии в Италию, папе удалось все же вернуть домой.
Иннокентий III обеспечил папству неограниченную власть в сфере церковной администрации. Это продемонстрировал IV Латеранский Вселенский собор (11–30 ноября 1215 г.), который стал кульминацией и итогом понтификата Иннокентия. (В Латеранский дворец прибыло около пятисот епископов, восьмисот аббатов и представителей государей. Среди участников были патриархи Иерусалимский и Константинопольский.) Заседаниями руководил лично папа – как правовед. Вселенский собор выработал 70 канонов, касающихся главным образом реформы церковной жизни, вопросов вероучения, церковного права и церковной дисциплины, порядка проведения святой мессы, таинств исповеди и покаяния. Было принято решение, запрещающее создавать новые монашеские ордена. Принято постановление о борьбе с ересями, распространившимися на Балканах, в Северной Италии и Южной Франции: богумилами, патаренами, альбигойцами и вальденсами. Чтобы поддержать Крестовые походы против еретиков, в 3-м каноне были возведены в ранг церковного закона распоряжения папы по созданию инквизиции. И, наконец, собор объявил о создании унии всех христиан для подготовки нового Крестового похода за возвращение Святой земли.
Борьба против еретиков представляла собой одну из главных задач средневекового папства, так как ереси угрожали единству церкви. Еще III Латеранский Вселенский собор 1179 г. осудил вальденскую и альбигойскую ереси, но самые беспощадные меры против них были предприняты лишь при Иннокентии III. Своими корнями средневековые ереси восходят к временам григорианских реформ, когда внутри церкви появлялись, среди прочих, весьма радикальные ответвления реформаторства, направленные против церковной иерархии. В XI в. проявления радикализма еще удавалось подключать к успешному осуществлению реформаторских тенденций внутри папства.
Различные еретические движения начали приобретать массовый характер лишь со второй половины XII в., когда появление и быстрое становление городской буржуазии сделали возможным более решительное выступление против феодалов и церкви. В ересях, содержание которых менялось в ходе истории, теперь появился новый элемент: развитие городов стимулировало научный прогресс, а науки, особенно естественные, давали питательную почву и для новых ересей. Главами еретических сект становились обычно выходцы из полуобразованной среды, большое влияние на которых оказывали спиритуализм и мистицизм. Они фанатически верили, что, очистив душу, можно прийти к непосредственному познанию Бога и к обретению его милости. А значит, нет никакой необходимости в посредниках между человеком и Богом: в священниках, в церкви и в монополизированных ими таинствах, ибо истинный очистившийся верующий собственными силами способен обрести милость. (Обращает на себя внимание то обстоятельство, что ереси, появляющиеся на Западе еще в античную эпоху, такие как донатизм и пелагианство, тоже возникали в связи с вопросом о высшей милости, об отношениях между Богом и человеком.)
Таким образом, ереси – это убеждения, оказавшиеся в противоречии с учением официальной церкви. Однако новые течения вырастали из социальной реальности феодального общества: они являлись идеологическим отражением буржуазного развития городов и социального напряжения в деревне. В той мере, в какой церковь отождествлялась с феодализмом, в такой же мере социальные движения, выступавшие против феодализма, носили антицерковный характер. Антифеодальные по своему содержанию ереси на Балканах вылились в движение патаренов и богумилов, в Ломбардии – гумилиатов, в Южной Франции – катаров и вальденсов. Все они провозглашали, с некоторыми различиями, одно и то же, хотели одного и того же: праведной, евангелической жизни. Требование изолироваться от общества перестает быть для них актуальным, зато все чаще в их программах звучит призыв к изменению общества.
Самым значительным явлением в сфере еретичества стало движение катаров в Южной Франции, которое с 1140-х гг. приобретает поистине массовые масштабы. Идейные истоки этого движения лежат в богомильской ереси, пришедшей с Востока и окрашенной манихейством. Ересь эта вначале получила распространение на Балканах, оттуда проникла в Южную Францию, затем в Рейнские земли, в Северную Италию и даже во Фландрию. (Приверженцев этой ереси называли еще альбигойцами – по городу Альби, который был одним из их центров.) Тот факт, что катарская ересь особенно глубокие корни пустила в Провансе, подтверждает ее связь с буржуазным развитием общества: в XII в. Прованс был самой процветающей и образованной частью тогдашней Европы. Участники этого движения с 1163 г. называли себя катарами, то есть чистыми. Катары отрицали таинства, Святую Троицу, настраивали себя на аскетизм, требовали от членов секты отказа от брака и личного имущества. Движение это, своими истоками восходившее к главной социальной идее раннехристианской церкви, идее бедности, распространялось чрезвычайно быстро. III Латеранский собор (1197) в своем 27-м каноне предал катаров анафеме. Все были убеждены, что еретиков нужно истреблять огнем и мечом. Папа Иннокентий III объявил против них Крестовый поход. Возглавлял этот поход (собственно говоря, серию кампаний, с 1209 по 1229 г.) граф Симон де Монфор, прославившийся невероятной жестокостью по отношению к еретикам. Несмотря на то что эта истребительная война превратила Прованс в пустыню, движение катаров окончательно сошло на нет лишь в следующем столетии.
Вальденская ересь появилась в Южной Франции независимо от катаров. Это было движение мирян, возглавил которое богатый лионский купец Пьер Вальдо: он раздал свое имущество беднякам и стал выступать с проповедями, призывая жить по евангельским нормам, учась у апостолов и следуя заветам Христа; гневный пафос его проповедей все более явно был направлен против богатого духовенства. В 1184 г. папа Луций III объявил движение Вальдо еретическим. С этого момента вальденсы все больше смыкались с катарами: и те и другие отвергали церковную иерархию, святые таинства, процедуру покаяния, церковную десятину, отказывались пользоваться оружием. Образ жизни вели в соответствии с нормами строгой морали. После истребления альбигойцев, в XIII в., вальденская ересь распространилась почти по всей Европе. Отвергая уклад феодального общества, вальденсы стремились воплотить в жизнь равноправие, на котором строилась раннехристианская церковь. В своих общинах они признавали один закон – Библию. Из городов вальденская ересь проникала и в деревни.
В конце XIII в. в Ломбардии возникло движение так называемых гумилиатов – монахов, которые считали, что жить надо в бедности, смирении и покаянии. Луций III их тоже объявил еретиками.
Светские власти охотно предоставляли папской церкви вооруженную помощь для борьбы с еретиками. Выявляла еретиков и судила их церковь (церковный суд), но при активном содействии светской власти, – такая практика укоренилась именно в период понтификата Иннокентия III. Инквизиция в принципе существовала в церкви всегда. Первоначально она означала не что иное, как требование блюсти в чистоте догматы веры; тех, кто это требование нарушал, можно было исключить из общины. В XIII в. практика эта приобрела характер нормативного фактора. Поскольку в эпоху Средневековья церковь и религия стали частью государственного устройства, нападки на них расценивались как действия, направленные против государства и общественного порядка. Правовые и организационные начала средневековой инквизиции были разработаны папой Александром III, который на соборах 1162 г. в Монпелье и 1163 г. в Туре изложил свое понимание, как нужно поступать с еретиками. (До Средневековья действовал общий принцип, что еретиков нужно не истреблять, а переубеждать.) С этого момента церковники должны были выступать против еретиков, даже не предъявляя им обвинения, по долгу службы, ex officio. Теологи и правоведы разработали тезис, согласно которому ересь равнозначна оскорблению высшей власти (оскорблению величества), а потому подлежит наказанию со стороны государства. В 1184 г. на соборе в Вероне Луций III издал декреталию, начинающуюся со слов «Ad abolendam»[67]: духовное лицо обязано не только выдвигать обвинение в ереси в случаях, ставших ему известными, но и инициировать процесс выявления еретичества. Присутствовавший на соборе император Фридрих I возвел церковное проклятие еретикам в ранг имперского закона, – значит, еретики подлежали преследованию и со стороны государства. Таким образом, светская власть объединилась с церковной инквизицией против общего врага. Расследование вели церковники, судебные процессы против еретиков также организовывала и проводила церковь, но допросы и исполнение приговоров (грязная работа) возлагались на светскую власть.
В кодексе законов Педро II, короля Арагона, впервые (1197) было сказано, что еретиков следует сжигать на костре. А Иннокентий III, подтвердив (в 1199 г.) упомянутую выше декреталию папы Луция, дополнил его словами, что в соответствии с римским правом ересь тождественна оскорблению величества и как таковая должна наказываться смертью на костре. (Было и другое объяснение: еретика сжигали на костре потому, что ересь сравнивали с чумой. Ересь – чума души, смертельный враг истинной веры, притом распространяется она так же быстро, как настоящая чума. Единственным эффективным способом остановить чуму, воспрепятствовать распространению смертельной заразы считалось сожжение трупов и вещей, принадлежавших больным. Таков же был единственный способ лечения ереси!) Третий пункт постановлений IV Латеранского Вселенского собора канонизировал мнение Иннокентия III, а император Фридрих II в 1224 г. возвел его в ранг имперского закона.