к на германский трон попал швейцарский граф, что называется, скромного достатка. Целью папы было создание противовеса уже довольно реальной угрозе со стороны Анжу, и в еще большей степени со стороны новой великой державы – Франции. К этому времени Карл Анжуйский распространил свою власть почти на весь Апеннинский полуостров, в том числе на Тоскану. Поскольку после нескольких пап-французов папой снова стал итальянец (Григорий X происходил из итальянского рода Висконти), Курия предпринимала усилия по восстановлению Германской империи, которая могла бы уравновесить могущество Анжу.
Папа подтвердил право Рудольфа на королевский трон, но Габсбург до конца своей жизни так и не согласился играть ту роль, которую предназначал ему папа: он не стал защитником папы от французов. Рудольфа Габсбурга не интересовал Рим, не привлекал статус императора (в 1274 г. он отказался и от императорских прав по отношению к Риму). Он спокойно смотрел, как папа вновь прибирает к рукам Романью, как в Ломбардии и Тоскане берут верх князья – сторонники папы. Габсбурги базировали свою власть уже не на Италии, а на собственных фамильных владениях. Они понимали, что титул императора и короля, стоящего над князьями, – пустая формальность, что королевская власть простирается лишь до границ его собственных владений. Поэтому Рудольф хотел властвовать не над князьями, а вместо них, то есть захватить или приобрести у них как можно больше земель. Ни Габсбургов, ни королей из последовавших за ними чешского, затем люксембургского домов миссия создания вселенской светской державы, существующей рядом с папством, не вдохновляла. Так что папство после растянувшейся на столетие борьбы с Гогенштауфенами еще на целый век обрекло себя на подчинение властным амбициям семейства Анжу и французской короны.
После Григория X последовало несколько малозначительных пап. Иннокентий V (1276), правивший всего полгода, был первым доминиканцем на Святом престоле. Тускулумский кардинал-епископ Педро Джулиани взял себе имя Иоанн XXI (1276–1277), хотя двадцатого Иоанна среди пап не было. Лидером оппозиции папе в коллегии кардиналов был кардинал Орсини. Иоанна XXI постиг ужасный конец: 20 мая 1277 г. на него обрушился потолок в папском дворце. При следующем папе, том самом Орсини, взявшем имя Николая III (1277–1280), к власти пришла возглавляемая им римская аристократическая группировка. Папа издал декреталию, согласно которой сенаторами Рима в будущем могут быть лишь римские граждане (то есть аристократы, обладающие римским гражданством). Этот титул не мог быть передан ни королям, ни чужеземным князьям. По соглашению, заключенному с Рудольфом Габсбургом, Папское государство расширилось за счет нескольких городов Романьи. Николай III также вмешивался в идущую среди францисканцев дискуссию о том, как надлежит понимать бедность. В 1279 г. в конституции, начинающейся словами «Exiit qui seminat»[73], он осудил миноритов, ратующих за абсолютную бедность.
На выборах папы Мартина IV (1281–1285) кардиналов было всего семеро! Этот папа может быть упомянут в связи с тем, что в период его понтификата настал конец унии с греческой церковью, – унии, по поводу которой было сломано столько копий. (Мартин также назвался IV по недоразумению: под этим именем в списке пап фигурировал лишь один Мартин. Было, правда, двое пап по имени Марин, их ошибочно и прочитали как Мартин.) Мартин IV преданно служил Карлу Анжуйскому, не подозревая, какие опасности таятся во французской гегемонии. Когда «сицилийская вечерня» разрушила планы честолюбивого Карла, папа помог спасти французское присутствие в Неаполе. (31 марта 1282 г. население Сицилии восстало против засилья анжуйского чиновничества, против системы непосильных налогов – и перебило чиновников-французов. Эту кровавую резню и назвали «сицилийской вечерней».)
Таким образом, папство упустило удобный момент, чтобы присоединить к своим владениям еще и Сицилию. При последующих папах ситуацию в Южной Италии по-прежнему осложняла неутихающая борьба между лагерями, представляющими, с одной стороны, римский нобилитет, а с другой – местных богатых горожан; на тот момент возглавляли эти лагеря враждующие друг с другом кланы Орсини и Колонна. В лице вступившего на престол Святого Петра в 1288 г. Николая IV (1288–1292) папой впервые стал францисканец (генерал францисканского ордена). Николай IV представлял клан Колонны; даже став папой, он оставался монахом-миноритом и активно помогал ордену в его миссионерской деятельности. Работали минориты главным образом на Балканах, но отдельные миссионеры проникали и в Азию, вплоть до Китая. Николай IV продолжал наращивать власть коллегии кардиналов, используя для этого разные способы – например, закрепив за коллегией половину доходов римских церквей. В то же время в годы его понтификата пали последние находившиеся в руках христиан крепости в Палестине и Сирии: в 1289 г. – Триполи, в 1291 г. – Акко. В 1310 г. госпитальеры, отступив под ударами турок, перебазировались на Родос.
Удручающие вести, поступавшие с Востока, побудили папу развернуть активную дипломатическую деятельность. Однако к этому времени вера в серьезность намерений папы относительно борьбы с язычниками практически сошла на нет. Огромные средства, собранные в папской казне якобы на подготовку очередного Крестового похода (например, церковная десятина), ушли на интриги вокруг Сицилии, а также на политические авантюры, связанные с Византией и не в последнюю очередь с Венгрией, которую папство тоже старалось завлечь в свои сети. Что касается Венгрии, где династия Арпадов практически вымирала, то здесь папы поддерживали притязания на трон представителей Анжуйского дома. Если говорить конкретно, то на венгерский трон претендовал сын неаполитанского короля Карла II Анжуйского, Карл Мартелл, и папство было на его стороне, а не на стороне Андраша III, последнего короля из дома Арпадов.
Глядя на хаос, воцарившийся в Италии, король Арагона взял инициативу в свои руки и, ссылаясь на свое дальнее родство с Гогенштауфенами, в 1296 г. захватил Сицилию. Тем самым Анжу были вытеснены на полуостров, центром их королевства стал Неаполь. В этой ситуации Италия, Рим, да и само церковное руководство раскололись на два лагеря. Лагерь Орсини выступал в поддержку папы и, верный политике гвельфов, требовал объединения Сицилии и Неаполя под эгидой Анжу, но при соблюдении прав папы как сюзерена. Лагерь же императорский, лагерь гибеллинов, возглавляемый кланом Колонна, отстаивал приоритет Арагонского дома против Анжу.
После смерти Николая IV папский престол снова пустовал почти два года (sede vacante). Ни одна группировка из съехавшихся в Перуджу кардиналов не могла получить необходимого большинства в две трети голосов. На церковь, и без того раздираемую политическими противоречиями, все сильнее давили мистические и апокалиптические настроения, охватившие едва ли не все слои общества. Волны мистицизма, своеобразно сочетаясь с культом нищенства и находя выражение в еретических движениях, а затем в нищенствующих орденах, достигли и папского престола. Общество, насмотревшись на пап-дипломатов и пап-юристов, с нетерпением ждало ангельского папу (papa angelicus), который придет и разрешит кризис, охвативший и церковь, и мир.
Глава партии проанжуйских кардиналов, группирующихся вокруг клана Орсини, сам декан коллегии кардиналов летом 1294 г. начал продвигать в конклаве мысль, что идеальным компромиссным решением проблемы может стать святой отшельник Пьетро дель Морроне, личность абсолютно аполитичная. Конечно, при этом каждая из двух партий надеялась, что именно ей удастся держать монаха-отшельника в сфере своего влияния. Чтобы склонить к этой авантюрной идее самого отшельника, жившего в полном одиночестве в известняковых Абруццких горах, его посетили и Карл II Анжуйский, и его сын Карл Мартелл. В конце концов вопрос утрясли: в соответствии с соглашением, достигнутым между королем, кардиналом-деканом и отшельником, Пьетро дель Морроне под именем Целестина V был возведен на папский престол (1294). Однако, будучи совершенно беспомощным и в общественной жизни, и тем более в политике, обладая лишь скудным запасом теологических догматов, он оказался совершенно непригодным для своей роли. Вскоре после выборов выяснилось, что папа, живущий на территории Неаполитанского королевства (в Аквиле, затем в Неаполе), стал безвольной пешкой в руках Анжу. Самым важным из последствий этого эпизода – пожалуй, даже более важным, чем та неразбериха, что возникла в результате его «управления» церковью, – явилось то, что по совету короля Анжуйского Целестин V возвел в кардинальский сан 12 новых персон, из которых семеро были французы, четверо представляли Нижнюю Италию, а еще двое были товарищами Пьетро дель Морроне по отшельничеству в горах Абруццо. Так что в коллегии кардиналов возник грозный французский перевес. Что же касается самого отшельника, то он, в его преклонном возрасте, все больше тяготился свалившимся на него бременем, будучи не в силах справиться с масштабами своей миссии. Тревожась об участи своей бессмертной души, он пришел к решению добровольно отказаться от почетного сана. Весьма вероятно, впрочем, что простого, наивного человека этого к мысли об отставке подвел хитроумный кардинал Бенедетто Каэтани. Когда Целестин подобрал слова, чтобы сформулировать свое желание, кардиналу уже нетрудно было подыскать в кодексах канонического права нужный параграф. Короче говоря, 10 декабря 1294 г. папа официально объявил о своей отставке, облачился в прежнее тряпье и, счастливый, поспешил назад, в свои горы.
Собравшись в рождественские дни 1294 г. на конклав, кардиналы подавляющим большинством голосов избрали папой главного советчика ушедшего в отставку папы – кардинала Каэтани, взявшего имя Бонифация VIII (1294–1303). Своим избранием новый папа был обязан неаполитанской партии, то есть клану Орсини, и на протяжении всего своего понтификата вел непрерывную борьбу с семьей Колонна и их сторонниками. Бонифаций VIII был ярко выраженным папой-правоведом, полной противоположностью своему предшественнику.