Ко второй группе относились доходы, поступающие не только от церковников, то есть главным образом это налоги. Наиболее распространенным видом папского налога был так называемый denarius beati Petri (денарий святого Петра). Во многих странах, таких как Англия, Шотландия, Польша, Венгрия, этот налог собирали с каждого двора (дома) ежегодно. Направлявшиеся в Рим паломники также уплачивали «денарий святого Петра» в казну Святого престола. Сюда входили и пожертвования, преподносимые паломниками и – особенно в Святой год, празднование которого после 1300 г. стало традицией, – составлявшие нередко серьезные суммы; налог и десятина, собираемые под предлогом подготовки Крестовых походов (эти деньги затем, уже без всяких предлогов, использовали на содержание папского двора); разного рода сборы, которые устанавливались как плата за различные папские документы; доход от прокураций (сбор, уплачиваемый в случаях проведения папского расследования); наконец, особый папский налог, называвшийся subsidia.
Вопросами налогообложения занималась Camera Apostolica, которая являлась самым большим и самым совершенным финансовым учреждением той эпохи. Папы располагали и собственным аппаратом по сбору налогов, но чаще эту работу поручали крупным банкирским домам Сиены и Флоренции. (Это был более надежный метод: отдавая определенный вид налога в аренду, папа получал от банка деньги единой суммой – или кредит такого же объема.) Тесная связь между папством и итальянскими банкирскими домами особенно укрепилась в период понтификата Иоанна XXII. Camera Apostolica работала с банками по безналичному расчету, пользуясь облигациями!
К третьей группе относились доходы от Церковного государства. Сюда входили поступления от церковных владений, от церковных финансовых учреждений, от продажи должностей, налоги, собранные в Церковном государстве, и, наконец, вассальные налоги, получаемые от королевств Сицилии и Неаполя.
Во времена Иоанна XXII годовой доход папы составлял 250 000 золотых флоринов, так что папа мог считаться одним из самых богатых людей той эпохи. Правда, эти огромные суммы подчас можно было собрать лишь с помощью такого страшного оружия, как церковное проклятие. Например, 23 апреля 1365 г. папа Урбан V предал анафеме сразу 96 архиепископов, епископов и аббатов – за то, что они не заплатили то, что должны были заплатить. Что же касается системы папских налогов, то она встречала сопротивление не только внутри церкви, – еще большую неприязнь она вызывала в некоторых европейских государствах, а в иных местах неприязнь эта перерастала в глубокую ненависть. Характерно, что правители многих государств поначалу не чинили препятствий папскому фиску и сбору налогов, так как в этой области интересы их совпадали. Более того, светские правители пытались что-нибудь позаимствовать из налоговой системы, доведенной папами до совершенства, так что с протестом выступали скорее сословия, страдающие от налогов. Несомненно, финансовые манипуляции пап, обмирщение папской Курии – все это весьма способствовало формированию антипапских настроений (благодатной почвы для Реформации), прежде всего в Англии и Германии, которые особенно сильно страдали от папских налогов. В то же время сложившаяся система финансового круговорота в Италии, в Церковном государстве явно тормозила экономическое развитие. (Недаром Папское государство и в середине XIX в. было самым отсталым государством в Европе.)
Чтобы лучше понять сущность созданной и обретшей в Авиньоне законченную форму папской бюрократии, следует охарактеризовать ее отношение к неадминистративной части церковного управления. Сложившаяся к середине XIV в. управленческая структура не умещалась в рамках папской канцелярии. Назрела необходимость выделить в Курии аппарат, принимающий фактические решения в сфере церковной политики, и отделить его от администрации.
В авиньонский период решающим органом папского церковного управления стала кардинальская консистория. Консисторией называлось совещание кардиналов под председательством папы, посвященное какому-либо важному вопросу церковной политики. Совещание могло быть публичным или тайным. Когда соборы стали проводиться реже – как раз в авиньонский период (или позже, после Тридента), – кардинальская консистория заняла в системе церковного управления место вселенского собора.
Количество кардиналов постоянно менялось. В авиньонский период папства их число обычно колебалось в пределах 30 человек. (Французы составляли абсолютное большинство, – например, в 1350 г. лишь два кардинала были не французами.) Окончательным ударом по папской канцелярии стало создание Тайной консистории кардиналов, которая затем, в период Великого западного раскола (схизмы) и в соборный период (конец XIV – первая половина XV в.), превратилась в один из главных органов папской и международной политики. Функция папской Канцелярии еще более сократилась, когда из нее выделилась Camera Apostolica. Консистория кардиналов постепенно забирала у Канцелярии и у других ведомств Курии все больше и больше власти. Канцелярия и Rota продолжали существовать в качестве самостоятельных департаментов, но утратили прежнее политическое значение, превратившись в чисто административные подразделения.
При папе Иоанне XXII непотизм в Курии приобрел едва ли не официальный характер. Явление это было связано с изменившейся (возросшей) ролью кардинальской коллегии. Для того чтобы воля папы в консистории была решающей, оптимальным средством было включение в коллегию родственников папы. Вот и для Иоанна XXII опорой в его деятельности была родня. Кардиналом-архиепископом Авиньона он назначил сына одной из своих сестер; кардиналом-канцлером – сына брата. Еще трое племянников получили кардинальские шапки. Ходили сплетни, что один из них – кардинал Бертран де Пуже – его родной сын. Сам папа Иоанн XXII был известен простотой и умеренностью; даже в очень преклонном возрасте он сохранил ясный ум и прочно держал в руках нити управления. Авиньон при нем расцвел, по своей пышности он мог соперничать с любым княжеским двором. Дрюон пишет, что в городе даже пришлось открыть новые публичные дома и расширить квартал проституток. Эта не столь парадная сторона жизни также находилась в зоне внимания авиньонской Курии.
Формирование концилиаризма на финальной стадии борьбы папы с императором
В центре церковной политики папы Иоанна XXII находилась Франция. По его представлениям, именно поддержка такой могучей державы, как Франция, даст возможность провести в жизнь вселенские амбиции папства. Исходя из этого принципиального убеждения, папа поддерживал великодержавные устремления Франции и на континенте, в Италии (против Священной Римской империи), и по отношению к Англии. Одержимость этой идеей и была причиной того почти несовместимого со здравым смыслом упорства, с каким папа противостоял императору Людвигу Баварскому.
После смерти императора Генриха VII князья избрали даже не одного, а сразу двух королей. Виттельсбахская партия возвела на трон Людвига IV Баварского (1314–1348), в то время как Габсбурги избрали королем Фридриха Красивого. В 1322 г. Людвиг Баварский в битве при Мюльдорфе наголову разбил своего соперника и заставил Германию признать себя королем. Тогда папа уже открыто выступил против Людвига и предъявил ему ультиматум: в течение трех месяцев тот должен отречься от трона. И вдобавок назначил имперским наместником Италии неаполитанского короля Роберта Анжуйского. Людвиг Баварский и поддерживающая его итальянская партия гибеллинов пытались в Риме низложить папу, пребывавшего в своей резиденции в Авиньоне. Поэты и философы, духовные предвестники Нового времени, в том числе Данте и Петрарка (1304–1374), славили императора как посланца Божьего провидения.
Стоит отметить, что в последней крупной схватке между папством и империей первостепенную роль играли не оружие и не политические силы, а идеологическая аргументация; политические битвы перешли в сферу церковной политики. В разгоревшейся полемике на сторону императора встали не только курфюрсты и светские сословия, отвергавшие папский абсолютизм, но и духовное сословие, в том числе иерархи церкви. На сей раз авиньонскому папе не удалось обратить против короля его собственных подданных. А у Людвига Баварского неожиданно нашлись достаточно влиятельные сторонники среди университетских теологов и руководителей ордена миноритов.
Парижские преподаватели, францисканцы Марсилий Падуанский и Иоанн Жандунский, осуждая папский абсолютизм, отстаивали принцип соборности (концилиаризм), верховенство светской и имперской власти над папством. Марсилий в 1312 г. был ректором Парижского университета. Философ Иоанн Жандунский[76] под влиянием идей аверроизма в 1324 г. написал трактат «Defensor pacis» («Защитник мира»), который посвятил Людвигу Баварскому. В 1326 г., спасаясь от папской инквизиции, он вместе со своим другом нашел убежище при дворе Людвига Баварского. В своей теории государства Иоанн Жандунский отстаивает тезис, что государство выше церкви, а император выше папы. Государство и церковь в равной степени опираются на принцип верховенства народа. Папы и короли правят по поручению народа, а если они злоупотребляют властью, которую им вверил народ, то народ может сместить их. Принцип верховенства народа исключал папский абсолютизм, исключал неограниченное верховенство папы внутри церкви, а тем более – вне ее, в мирской сфере. В этих взглядах римское право, провозглашающее равенство подданных перед лицом власти, переплетается с убеждением о праве сословий на сопротивление и с принципами городского самоуправления. Идеи Марсилия и Иоанна Жандунского восходят к Фоме Аквинскому, у которого государство еще встроено в божественную объективную систему, то есть в естественное право. Продолжатели его идей уже приближаются к принципу сословной конституционности. Фома был еще далек от политики, Марсилий и его единомышленники посредством своих памфлетов активно участвуют в политической жизни – на стороне императора, отвергая папский абсолютизм.