Но в это время римляне подняли мятеж против ненавистного Урбана VI, который навязал им новую войну. Папа бежал к своим союзникам в Неаполь. Против Урбана, явно душевнобольного, организовали заговор его собственные кардиналы, которых поддержал Карл III. Однако папе удалось разоблачить заговорщиков, и в январе 1385 г. в Ночере он велел схватить шестерых причастных к заговору кардиналов и бросить их в застенок. Когда выяснилось, что к заговору причастен и король, Курия бежала в Геную, а Урбан предал своего прежнего союзника анафеме. Увезенных с собой кардиналов – за исключением одного – он приказал безжалостно убить. Действия папы, недостойные главы церкви, вызвали у современников глубокое возмущение.
В 1386 г. Неаполитанское королевство перешло в руки французской ветви Анжу. Это событие лишь усугубило неприязнь, которую итальянцы питали к папе Урбану, но хотя бы позволило ему в 1388 г. возвратиться в Рим. (В Вечном городе по-прежнему царили хаос и разруха. Показательно для тогдашней ситуации, что папе пришлось издать специальный декрет, запрещающий выламывать камни из стен храмов и покинутых кардиналами дворцов и растаскивать их на разного рода постройки.) Как бы там ни было, Рим облегченно вздохнул, когда осенью 1389 г. полубезумный папа Урбан скончался. Многие, в том числе и сам Климент VII, считали, что теперь-то единство церкви будет восстановлено, а его признают единственным папой. Выяснилось, однако, что церковь и общество расколоты слишком глубоко для этого. Римские кардиналы быстро договорились между собой, ведь большинство из них принадлежали к неаполитанской партии. Папой был избран кардинал Томачелли, выходец из обедневшей семьи неаполитанского барона, едва что-то смыслящий в теологии; он взял себе имя Бонифаций IX (1389–1404). Ему удалось добиться признания Неаполя и благодаря этому укрепить свои позиции в Центральной Италии.
Понтификат Бонифация IX характеризуется дальнейшим разгулом непотизма, а также тем, что Курия все больше погрязает в долгах. Именно этот папа начал едва ли не открыто торговать должностями в Курии и в Церковном государстве. (Суть сделки заключалась в том, чтобы получить обозначенную цену наличными и единой суммой. А покупатель затем мог извлекать из приобретения столько выгоды, на сколько у него хватит времени и фантазии.) С именем Бонифация IX связана также продажа по заранее объявленным ценам бенефиций, относящихся к папской резервации, передача на откуп банкирам, да и любым желающим из церковного или светского сословия права на сбор церковных налогов.
Последним римским папой периода Великого раскола был венецианец Григорий XII (1406–1415). Он искренне желал покончить с расколом – и сразу после избрания заявил, что готов будет отказаться от престола, если так же поступит и авиньонский папа.
В эти годы Авиньонская курия вновь обрела былой блеск, но и в политическом, и в материальном отношении зависела от французского короля еще сильнее, чем в XIV в. После Климента VII авиньонские кардиналы избрали папой – под именем Бенедикта XIII (1394–1417) – испанца Педро де Луну. Но если Климент VII действительно пользовался поддержкой французского двора и высокоавторитетного Парижского университета, то его преемник в лучшем случае мог рассчитывать лишь на герцога Орлеанского да на своих соотечественников-испанцев. А после убийства (в 1407 г.) герцога Орлеанского французский король, прислушавшись к аргументам профессоров Парижского университета, требовавших восстановления церковного единства, также стал сторонником согласия. Во имя этой цели возникла идея организовать личную встречу римского и авиньонского пап, которые провели бы переговоры о восстановлении единства церкви, – и встреча действительно состоялась в 1407 г. в Савоне. Оба папы прибыли в Савону со своим войском; одну часть города занял Григорий, другую – Бенедикт. Святые отцы собирались сесть за стол переговоров с оружием в руках, поэтому встреча так и не состоялась.
Спектакль в Савоне ясно показал: если надеяться только на добрую волю пап, договориться они никогда не смогут. Французский король подошел к Авиньону с войском; Бенедикт XIII бежал сначала в Прованс, затем к испанцам. Тогда инициативу взяли в свои руки университеты и сословия. Все более набирало силу соборное движение, к нему примкнуло большинство кардиналов обоих пап. Понятно, кардиналам не хотелось, чтобы движение это добилось успеха без них (а то еще и против них). И тут Парижский университет, авторитет которого никогда еще не был так высок, разработал четыре (говоря нынешним языком) дорожные карты для преодоления кризиса. Папский престол будет свободным в том случае, если:
1) римский и авиньонский папы добровольно и одновременно откажутся от престола,
2) оба папы подчинятся решению специально созданной независимой комиссии,
3) Вселенский собор примет какое-то решение на этот счет,
4) церковь откажется повиноваться обоим папам.
Так как два первых пункта отпадали – из-за упрямства пап, – а четвертый выглядел слишком революционным, то самым реальным представлялся путь, наиболее отвечающий духу времени, а именно – идея созыва Вселенского собора. Среди влиятельных деятелей церковной политики, сторонников соборного принципа, самым значительным был кардинал Франческо Дзабарелла, среди теологов – профессор Парижского университета Жан Жерсон. Все большую популярность приобретало убеждение, что положить конец расколу, становящемуся неудобным уже для всех, может только собор, который явится идеальным форумом и для проведения церковной реформы. Идеология папского абсолютизма – папализм – вынуждена была уйти в глухую оборону. (Лишь много позже, во времена Контрреформации, эта идея снова – и окончательно – одержит победу, а концилиаризм будет объявлен ересью.)
Семь кардиналов, бежавшие от Григория XII, и шесть – покинувшие Бенедикта XIII, выступив совместно, созвали Вселенский собор, открытие которого произошло 25 марта 1409 г. в Пизанском храме. Пизанский собор представлял собой совещание, которым руководили кардиналы-олигархи. Ни один из пап не собирался признать его законным, однако в нем приняли участие 24 кардинала, около ста епископов, целая рать аббатов и каноников. Собор показал, что в управлении вселенской церковью роль кардинальской консистории возросла еще больше. (Здесь тоже обращает на себя внимание извечное соперничество Рима и Милана.) На соборе был проведен судебный процесс против обоих пап, в результате оба были низложены и отлучены от церкви как неисправимые раскольники, еретики и клятвопреступники. Ведущей фигурой собора был энергичный кардинал Бальтазар Косса. По его предложению Пизанский собор избрал папой – под именем Александра V (1409–1410) – престарелого архиепископа Миланского. Александр V утвердил декреты Пизанского собора и закрыл заседание, объявив, что новый Вселенский собор будет созван через три года и займется разработкой церковной реформы.
Новый папа разместил свою Курию в Болонье. Избрание папы Александра оказалось идеальным компромиссом, так как через несколько месяцев он умер. Его преемником кардиналы Болоньи избрали Бальтазара Коссу, который взял имя Иоанна XXIII (1410–1415). Этот папа, вне всяких сомнений, обладал множеством разнообразных талантов, но по натуре своей был скорее светски мыслящим политиком и кондотьером, чем церковником. Католическая церковная история характеризует его следуюшим образом: «…собственно говоря, на папском престоле оказался авантюрист, невероятно привлекательный и обладавший блестящими способностямии»[80]. Буркхардт[81] даже высказывает предположение, что Косса в молодости был пиратом и участвовал в сражениях двух ветвей династии Анжу за Неаполь.
Однако поборников концилиаризма ждало большое разочарование. Ни римский папа, ни авиньонский о Пизе слышать не хотели, а отрекаться от престола у них и в мыслях не было. Собор же – поскольку он совершил большую ошибку, не заручившись предварительно поддержкой со стороны германского короля или другого светского государя, – средствами принуждения не располагал. Так что вместо двух глав у церкви оказалось сразу трое пап! Римский папа по-прежнему пользовался поддержкой германского короля и признанием со стороны Неаполя; власть в Центральной Италии и в Риме принадлежала ему безраздельно. Авиньонский папа, после того как французы приняли сторону собора, перешел под защиту испанцев. Его верховенство признавали государства Пиренейского полуострова и Шотландия. Резиденцию свою он перенес в Перпиньян. Сфера влияния папы, избранного Пизанским собором, была ограничена Ломбардией, но внутри вселенской церкви он в конечном счете был признан почти везде.
Усилившиеся в эпоху Великой схизмы тенденции самоидентификации сословий и разделения христианства на национальные церкви основательно подорвали устои папства. На реформаторских соборах, начало которым положила Пиза, тоже предпринимались попытки преобразовать абсолютистскую папскую монархию в конституционно-сословную. Однако реформаторские намерения, ориентирующиеся на создание национальной церкви и выходящие за пределы концилиаризма, объективно были направлены против церкви в целом и против самого существующего строя. Что и проявилось – в первую очередь в Англии и Чехии – в возникновении национальных еретических движений.
В Англии радикальную программу церковной реформы провозгласил профессор Оксфордского университета Джон Уиклиф (1320–1384). Он отстаивал тезис о независимости королевской власти от папы, говорил о правах короля на церковную собственность. Папа объявил Уиклифа еретиком. Однако король Англии и сословия выступили в защиту Уиклифа: Англия находилась в состоянии войны с Францией, которую поддерживали авиньонские папы. Лишь когда Уиклиф пошел дальше, сближаясь с народным еретическим движением, интересы сторон разошлись. Уиклиф тоже стал настаивать на необходимости возвратиться к простоте и демократичности раннехристианской церкви. Он перевел на английский язык Библию, требовал вести богослужение на английском языке. По его мнению, то, чего нет в Библии, не является по своей сути христианством, а следовательно, не являются таковыми ни папство, ни духовенство, ни монашество, ни целибат, ни месса, ни исповедь. Уиклифу удалось спастись от инквизиции, но его последователи, так называемые лолларды, беспощадно истреблялись.