[85], – пишет один. «Его понтификат был несчастьем для церкви»[86], – пишет другой. Откуда такая суровость? Ведь общеизвестно, что в период его правления итальянское Возрождение достигло своей кульминации, а самому Александру VI нельзя поставить в вину ни заблуждений в плане догматики, ни еретических, ни иных отклонений. Объяснением тут, вне всяких сомнений, служит подлинно ренессансная, полная крайних, порой роковых противоречий личность папы Борджиа.
Родриго Борджиа, будучи непотом Каликста III, совсем молодым стал кардиналом, а через год – заместителем начальника папской канцелярии. Кардинал Борджиа, по свидетельствам современников, был на редкость красивым, гармоничным человеком, перед обаянием которого мало кто мог устоять. Хотя кардиналом он стал еще в 1455 г., папские регалии достались ему только в 1468 г. Несомненно, он самый авторитетный среди кардиналов: исключительно талантливый, ловкий дипломат, опытный государственный муж, но при этом алчный, скаредный, хитрый, безнравственный, обладающий совершенно светским душевным складом иерарх. В своем кардинальском дворце он открыто сожительствовал то с одной, то с другой женщиной; от одной из наложниц, Ваноцци де Каттанеи, у него было четверо детей: Чезаре, Джованни, Джоффре и Лукреция, – всех их он признал. Борджиа до мозга костей был ренессансный человек, жаждущий власти и славы, не признающий никаких нравственных и религиозных препон на пути к достижению своих политических целей, как и к реализации чувственных желаний. (Александр VI до самой своей смерти оставался рабом плотских наслаждений.) Избрание его папой соответствовало характеру той эпохи: за единогласным голосованием скрывались интриги, угрозы, взятки, симония. Достигший к тому моменту шестидесятилетнего возраста, Александр VI, обладая блестящими человеческими качествами и поразительной беспринципностью, был идеальным воплощением ренессансного властителя. Хотя семья Борджиа была испанской по происхождению, верх на конклаве одержала профранцузская миланская партия. Александр VI все подчинял интересам политики, а целью его в политике было достижение кланом Борджиа вершин власти в Италии. В представлении Александра VI папство было всего лишь итальянским княжеством, пускай и самым значительным.
Необходимым условием светской власти пап, условием, превращающим их государство в настоящее государство, является создание вооруженной силы, на которую опирался бы государственный аппарат. До этого дело дошло тоже в эпоху ренессансных пап. Фактическим создателем папской наемной армии и был Александр VI, а точнее, его сын – полководец и кардинал Чезаре Борджиа. Наемников для папы вербовали главным образом в швейцарских кантонах.
Начал Александр VI с того, что упрочил свою власть в Папском государстве. Первой его заботой было укрепление общественной безопасности, до предела расшатанной при его предшественниках. Для этого необходимо было прежде всего навести порядок среди непокорных вассалов на территории самого Церковного государства: их или ломали, или уничтожали, или изгоняли. В большом Риме также пришлось приложить немало усилий, чтобы приручить и обезвредить две враждующие группировки: гвельфов Орсини и гибеллинов Колонны. Изначально Церковное государство представляло собой довольно рыхлый конгломерат территорий, каждая из которых была в той или иной мере самостоятельной; но к концу эпохи Средневековья власть государя (папы) и здесь стала обретать абсолютистский характер. С середины XV в. уже не случалось такого, чтобы папа вынужден был бежать из Рима, спасаясь от народного бунта. Над сложной системой денежных рек, речек и ручейков, стекающихся в Ватикан со всего христианского мира и с территорий самого Церковного государства, выросла централизованная армия госчиновников. Правда, она быстро превращалась в армию паразитов, а не в государственно-административный механизм, который профессионально выполнял бы свои бюрократические функции. Канцелярии и департаменты можно было покупать оптом и в розницу (для этого ведь профессионализм не нужен); собственно говоря, учреждение новых ведомств представляло собой не что иное, как некую форму получения государственного займа.
Если непосредственной целью семейства Борджиа было получение Церковного государства в собственность, то в перспективе целью становилось превращение Церковного государства в наследуемое Итальянское королевство. До сих пор это не удавалось ни одному семейному клану, поставлявшему пап. (Этот феномен первыми осознали венецианцы, потому они и не особенно стремились участвовать в гонке по «основанию династий».) К всеитальянской гегемонии папа Александр VI продвигался через Чезаре, своего первородного сына. Чезаре Борджиа мог стать образцом монарха для Макиавелли еще и потому, что он действительно был первым политическим деятелем Нового времени, который смотрел на политику без каких бы то ни было моральных предубеждений. Вслед за Ранке историография считает Чезаре «виртуозом преступлений», который устранял с дороги не только союзников и противников, но и собственных братьев. Младший сын Александра VI, Джованни, был убит по приказу Чезаре. Триумфально идущие к власти по трупам непоты Борджиа заняли место креатур предшествующего папы, Ровере. Чезаре изгнал из Имолы вдову Пьетро Риарио. В то же время Лукреция Борджиа стала герцогиней Феррары.
До Александра VI малые итальянские государства сосуществовали, по эффектной формулировке Лоренцо Медичи, благодаря «политике равновесия»: по его мнению, равновесие в Италии создают Венеция, Милан, Флоренция, Рим и Неаполь. Однако с конца XV в. Италия снова пробудила аппетиты чужеземцев, их активность и разрушила равновесие. В XIV–XV вв. итальянские города-государства еще не были заинтересованы в политическом единстве: оно стесняло бы их независимость, их самостоятельное развитие. Их больше устраивало соперничество, чем согласие. Императорская власть стала для Италии номинальной, папская власть была в упадке, поэтому ни император, ни папа самостоятельности крупных городов-государств (Венеции, Флоренции, Генуи, Милана) не угрожали. Вопрос политического единства Италии не стал жизненно важным для итальянского общества до тех пор, пока раздробленность страны не возбудила аппетиты у активных соседей (французов, испанцев, немцев).
Франция из Столетней войны вышла окрепшей, и ее централизованной сословной монархии, накопившей сил к концу века, вновь хотелось завоеваний – пускай в той же Италии. Французские короли и претендующие на мировое господство австрийские и испанские Габсбурги дали старт растянувшемуся на целое столетие сражению европейских держав за богатую Италию. Европейская гегемония по-прежнему была почти немыслима без обладания Италией.
Избранными монархами Священной Римской империи с середины XV в. были Габсбурги. Максимилиан I (1493–1519), благодаря удачной женитьбе получив во владение Нидерланды и значительную часть Бургундии, в 1493 г. стал наконец императором Священной Римской империи. В 1496 г. он женил своего сына Филиппа на единственной наследнице испанской супружеской пары (Фердинанда и Изабеллы) – Хуане. После смерти Филиппа и Хуаны их сыновья (внуки Максимилиана) получили огромное наследство – испанские и австрийские владения. Старший, Карл, унаследовал императорский трон; с 1506 г. он – король Нидерландов и Бургундии, с 1516 г. – наследный владелец Испании, Неаполя и Сицилии, Сардинии. Его младший брат Фердинанд унаследовал австрийские провинции; в перспективе у него были венгерский, чешский и, может быть, польский (наследие Ягелло) троны. Так что Габсбурги окружили французов со всех сторон, а в Южной и Северной Италии соперничали с французским влиянием. Едва ли не единственной возможностью, которая оставалась у французской державы, чтобы вырваться из кольца, был прорыв в Италию.
Серию битв за Италию – в которых папам оставалось довольствоваться ролью державы второго уровня – открыл, в 1494–1495 гг., поход французского короля Карла VIII. В 1494 г. французские части заняли (под предлогом, что это наследие Анжу) Неаполь, находившийся под властью арагонской испанской династии. В этом состязании великих держав Александр VI сначала принял сторону французов, считая их менее опасными. Но когда Карл VIII захотел подчинить французской гегемонии едва ли не всю Италию, папа сменил позицию. Возглавив итальянские города, Александр VI в борьбе с французской экспансией рассчитывал и на помощь со стороны. В 1495 г. была создана, сроком на 25 лет, Священная лига; членами ее стали Папское государство, Венеция, Милан, Испания Фердинанда и император Максимилиан I. Императорские и испанские войска изгнали французов из Неаполя, который отныне был потерян для Франции навечно; правда, именно тогда он на столетия стал базой испанского влияния в Италии. Теперь Карл VIII и его преемники думают о завоевании Северной Италии.
Лавируя в переплетении противоречий великих держав, Александр VI предпринял попытку создать Средне-Итальянское королевство Борджиа. Наиболее упорно этому воспротивилась Тоскана во главе с переживающей свой расцвет Флоренцией. При поддержке французов и в союзе с внутренней оппозицией Александр VI изгнал из Флоренции клан Медичи. Во Флоренции была восстановлена республика. Однако вскоре тут взяло верх радикальное народное движение, во главе которого стоял Джироламо Савонарола, приор доминиканского монастыря Святого Марка во Флоренции. Призывая провести реформу церкви и вернуться к изначальной апостольской бедности, Савонарола завоевал симпатии городской бедноты. Этот монах-фанатик с пылом библейского пророка бичевал не только богатство церкви, но и развратный образ жизни богатого бюргерства. Слушая, какие мучения он предрекает грешникам на том свете, люди трепетали от ужаса. В 1494–1498 гг. Савонарола был всевластным диктатором Флоренции. Его идеалом было создание теократического города-государства – с французской помощью. С 1495 г. Савонарола выступает против папы; правда, критика его не носила теологический характер, он лишь обличал безнравственность папского двора. Папа в ответ молчал, а в 1497 г. отлучил Савонаролу от церкви. Как только настроение толпы обратилось против диктатора, его подвергли испытанию раскаленным железом. Это дало желаемый результат, и 23 мая 1498 г. Савонаролу сожгли на костре как еретика.