ледствиям был для христианства еще значительнее, чем византийская схизма.
Борьба папства против Реформации (1521–1545)
С общественно-политической точки зрения Реформация – это (выступающая в обличье религии) идеология и социальная по своей сути борьба немецкой (затем английской, голландской и т. д.) буржуазии против феодализма. Поскольку католическая церковь и папство были главной идейно-политической опорой феодального общества и государственного строя, то острие Реформации в первую очередь было направлено против них. Требование реформ громче всего звучало в германской имперской церкви и в германском обществе, которые особенно болезненно переживали зависимость от папской власти. Всплески социальной активности, да и реальные изменения в XVI в. получали здесь выражение в рамках религиозных движений.
Центральный момент, вокруг которого вырастает вся Реформация, – это возвращение к апостольскому бессребреничеству, ликвидация папских привилегий. Дешевая церковь и рационально организованная религиозная деятельность – это были идеалы буржуазии, но их, хотя бы частично, поддерживали все слои общества: крупные феодалы-землевладельцы – потому, что надеялись заполучить церковные земли, крестьянство же видело в них возможность исправить социальные несправедливости феодального общества.
В другом ракурсе Реформацию можно рассматривать как Ренессанс Европы – к северу от Альп. Провозвестниками церковной реформы были великие немецкие гуманисты, в том числе Эразм Роттердамский. Под влиянием (все еще живого) гусизма церковная реформа здесь с самого начала сочеталась с острой социальной критикой. Гуманизм и Ренессанс к северу от Альп повернулись в сторону религиозных и национальных проблем, стали их выражением. Примерами тут могут служить Ульрих фон Гуттен, Ганс Сакс, Филипп Меланхтон, да и сам Лютер (переведший на немецкий язык Библию и создавший литературный немецкий язык). Ренессанс в изобразительном искусстве развивался в большей степени в Нидерландах; живопись Брейгелей и Альбрехта Дюрера означала изображение тесно связанной с жизнью реальности. Встреча немецкого гуманизма и Ренессанса с церковной реформой в конечном счете потому могла перерасти в (называемый Реформацией) первый этап буржуазной революции, что современники искали и находили в нем ответы на реальные социальные и национальные проблемы германского общества.
Поворотным моментом борьбы за церковную реформу стал 1517 г. По случаю завершения строительства собора Святого Петра папа Лев X решил выпустить так называемые «разрешительные грамоты» – индульгенции. Заплатив за такую грамоту определенную денежную сумму, человек, получивший в таинстве исповеди отпущение грехов, освобождался от чтения молитв, соблюдения поста, паломничества или других действий, которые полагалось совершить в знак покаяния. Индульгенции покупались для умерших, но также и для живых, чтобы они, умерев, тратили меньше времени на пребывание в чистилище или вообще обошлись без него. Цены зависели от материальных возможностей покупателей. Торговля индульгенциями стала весьма выгодной формой коммерции: она не только обеспечивала содержание значительной части духовенства и монахов, – хороший бизнес в ней усматривали купцы и банкиры. Тиражировались индульгенции с помощью современной печатной техники: первым известным типографским продуктом, вышедшим из книгопечатной мастерской Гутенберга, были как раз индульгенции.
Индульгенции, или разрешительные грамоты, к прощению грехов, собственно, отношения не имели. Дело в том, что простить грех может только Бог, который свою власть в этом вопросе передал, через Христа, церкви. Индульгенция касается лишь сокращения или отмены последствий греха – наказания за отпущенный грех. Само же прощение греха невозможно никогда и никак. Изначально речь шла только – после полученного отпущения грехов – о смягчении, искуплении земного, церковного наказания за грехи, – искупление это затем распространили и на потустороннее наказание. Каждый покупал себе столько искупления, на сколько ему хватало денег: кто-то приобретал словесное искупление, кто-то – реликвию, кто-то – целую мессу. В Кельне, например, ежедневно служили более десяти тысяч фундаментальных месс (то есть оплаченных некоторой установленной суммой). Из реликвий популярностью пользовались кости (мощи) святых, соломинки из священных яслей вифлеемских, веточки несгораемой купины и даже несколько капель молока Девы Марии. В Виттенберге хранились 5005 реликвий, в среднем по сто дней отпущения каждая. Некоторые собиратели скопили реликвий на сто тысяч лет после своей смерти. Так, в хранилище архиепископа Майнцского было 8933 реликвии и 42 целых тела праведников, что обеспечивало ему искупление от потусторонних страданий на 40 миллионов лет.
Папа Лев X поручил архиепископу Майнцскому и Магдебургскому продавать индульгенции в центральных и восточных землях Германии. Половину выручки папа разрешил оставлять себе, чтобы дать возможность погасить огромную сумму, которую он задолжал Фуггерам. (Деньги тот в свое время взял в долг, чтобы заплатить папе за архиепископский сан.) За доминиканцами, торгующими индульгенциями, присматривали агенты банкирского дома Фуггеров, они тут же изымали половину милосердных даяний. Такая откровенная сделка, которую заключили между собой папа, архиепископ (самый могущественный иерарх в Германии) и Фуггеры, вызывала возмущение даже у князей, а уж тем более у простого народа. Так что Фридрих Мудрый, курфюрст Саксонский, был даже доволен, узнав, что преподаватель находившегося под его попечительством Виттенбергского университета, августинский монах Мартин Лютер (1483–1546), начал громко протестовать против торговли индульгенциями.
31 октября 1517 г. Лютер, как это было принято в те времена, вывесил на вратах виттенбергской замковой церкви 95 своих тезисов – для обсуждения и дискуссии. Большую часть тезисов Лютер посвятил проблеме отпущения грехов; он разбирал само это понятие и делал вывод, что без искреннего раскаяния верующего даже папа не властен за деньги отпускать ему грехи, то есть отменять наказание за них. Отсюда следовало, что отпущение грехов за деньги противоречит канонам религии. Эта позиция неожиданно вызвала массу откликов, выйдя далеко за пределы Виттенберга. Ее приветствовали Эразм Роттердамский и Ульрих фон Гуттен. Грандиозная сделка потерпела крах, и это еще сильнее возбудило умы, так что ученая дискуссия быстро переросла в яростное сражение.
Во втором туре дискуссии Лютер подкрепил свои взгляды новыми аргументами, черпая их, в частности, из трудов Блаженного Августина. Он отвергал любые церковные авторитеты, если они основывались не на Священном Писании (Библии). В тезисах Лютера уже тогда просматривалась их теологическая сущность: грехи может отпустить только Бог, а не церковь и не папа. Отсюда вытекает революционная по своему значению центральная мысль Реформации: принцип «sola fide» («только вера») – только верой спасется человек. На первый план выходят все те же извечные еретические вопросы: как понимать милость Божию, каковы отношения человека и Бога.
Реформация освобождала человека, чтобы он сам, без посредничества церковников улаживал с Богом вопрос о грехах. Этот принцип разрушал здание папской церкви. Коль скоро посредничество священнослужителей излишне, то зачем тогда папа, епископы, монахи, церковные земли, десятина и т. д.? Под ударом, нанесенным духовному авторитету и материальному всемогуществу церкви, зашатался самый мощный бастион феодального строя. И удар этот быстро затронул институты светского государства, власть феодалов. Конечно, разные слои общества понимали выдвинутые Лютером тезисы по-разному, исходя из своих интересов. Князья, вельможи поддерживали их в пределах, касавшихся устранения экономической и политической власти церкви, но не самого строя. Буржуазия (кальвинистская Реформация) намерена была демократизировать и политический уклад. Крестьянство же хотело свергнуть, разрушить общественный строй в целом.
Когда политическая ситуация стала складываться так, что папа Лев X уже не мог в своих планах рассчитывать на поддержку Фридриха Мудрого, он довольно решительно выступил против Лютера, которому до недавнего времени скорее потворствовал. 15 июня 1520 г. он издал буллу «Exsurge Domini»[92], в которой пригрозил Мартину Лютеру за еретичество отлучением от католической церкви. Лютер в ответ публично сжег копию этой буллы, а папу назвал Антихристом. Он подверг сомнению примат папы, а относительно своего личного дела апеллировал к Вселенскому собору. Это был момент, когда Лютер окончательно порвал с папой, а в своих письменных выступлениях стал открыто отрицать роль церкви как посредника в спасении души человеческой. А когда Лютер призвал германских властителей начать борьбу против римской эксплуатации, теологическая дискуссия перешла в другую сферу, став формой национального политического сопротивления. Популярность Лютера росла стремительно, его взгляды благодаря прочно ставшему на ноги книгопечатанию, подобно лесному пожару, распространялись по всей империи, затем по Европе. Что же касается Рима с его утонченной гуманистической атмосферой, то здесь «бредни грубого, неотесанного путаника-монаха» вызвали настоящий испуг лишь после того, как тот нашел могущественных покровителей в лице антипапски настроенных германских князей, и прежде всего – в лице саксонского курфюрста Фридриха.
Когда папа в попытках обуздать Лютера потерпел фиаско, за дело взялся император Карл V, хотя немецкий бунт и для него был чем-то непонятным и чуждым. В 1521 г. на заседании Вормсского рейхстага в присутствии императора и папского легата Лютер стал отстаивать свое учение, к компромиссу же никакой склонности не проявил. (В XVI в. рейхстаг был одновременно и сословным собранием, и церковным собором.) Однако императору для обеспечения своей гегемонии в Европе необходима была поддержка церкви и папы, поэтому он выступил против реформаторов. Лютер был объявлен еретиком и преступником; но Фридрих Мудрый предоставил ему убежище в замке Вартбурга, где Лютер провел довольно долгое время, воспользовавшись им для перевода Библии на немецкий язык; диалект, на котором написан этот текст, со временем лег в основу немецкого литературного языка.