По условиям заключенного мира французы получили назад Бургундию, но вынуждены были отказаться от своих итальянских претензий; Сицилия и Неаполь перешли непосредственно в испанские владения. Безраздельное господство кланов Сфорца в Милане и Медичи во Флоренции стало возможным только под сенью Испанского королевства. Таким образом, реставрация Священной Римской империи в ее полном объеме пока не состоялась, зато возникла средиземноморская Испанская империя, ставшая базой борьбы против Реформации. Правда, расширить испанскую гегемонию на север от Пиренеев и Альп не удалось. Испанская гегемония была освящена и папой, когда он в 1530 г. в Болонье, второй столице пап, возложил на голову Карла V императорскую корону.
В Венгрии – после Мохача – Климент VII сначала поддерживал партию Запойяи, но когда король Янош I (1526–1540) заключил союз с турками, папа снова пошел на компромисс с Габсбургами и по настоянию короля Фердинанда I (1526–1564) отлучил Запойяи от церкви (1529).
Окрыленный военными успехами Карл вместе с верными римской церкви католическими князьями на Шпейерском рейхстаге (1529) вновь решили запретить распространение Реформации. Сторонники Лютера яростно протестовали против насилия; отсюда их название: протестанты. В 1530 г. соратник Лютера гуманист Меланхтон (1497–1560) сформулировал основные теологические принципы Реформации в виде тезисов. Аугсбургское исповедание было представлено на рассмотрение Аугсбургского рейхстага. Этот документ открывал возможность для компромисса с католической догматикой, однако был в категорической форме отвергнут Карлом V, который теперь считал себя единомышленником папы. Император, свято веривший в силу оружия, намерен был любой ценой добиваться победы, будь то поле брани или Вселенский собор. Правда, папа созывать собор не хотел, не будучи уверен, что теологическая дискуссия на соборе не закончится поражением противников Реформации. (Папство еще не было готово к дискуссии такого уровня. С серьезными шансами на успех в бой мог бы вступить только обновленный католицизм.) Так что императору ничего не оставалось, кроме как принять ситуацию к сведению и обратить внимание на другие регионы империи.
Нет сомнения, папе Клименту VII случалось принимать и крайне неудачные политические решения. Так, например, в истории с разводом английского короля Генриха VIII (тот хотел развестись со своей первой женой, Екатериной Арагонской) он поддержал интересы Испании, что привело к печальным для папства результатам. Поскольку папа окончательно и бесповоротно отказался считать этот брак недействительным, Генрих VIII в 1534 г. объявил главой английской церкви самого себя, что положило начало Реформации и секуляризации в Англии.
Переход от Ренессанса к эпохе церковной реформы связан в истории папства с пятнадцатилетним правлением Павла III (1534–1549). Еще кардиналом Алессандро Фарнезе вел светский, ренессансный образ жизни, у него были наложницы и дети от них, которых он официально признал. Воспитанный Ренессансом, Павел III безоговорочно верил, например, в астрологию. Воспитывался он при дворе Лоренцо Медичи. О том, насколько глубоко Павел III разбирался в искусстве, свидетельствует, например, тот факт, что его дворец, палаццо Фарнезе, строить который он начал еще кардиналом, и поныне относится к числу подлинных жемчужин римской архитектуры.
Правление Павла III характеризовалось безудержным непотизмом. Особое влияние на понтифика оказывал его сын Пьетро Луиджи Фарнезе. Двух внуков Павел III ввел в коллегию кардиналов, когда они были еще детьми. Он тоже хотел поднять семью Фарнезе до княжеского уровня – за счет папских доходов. Будучи щедрым меценатом, он завоевал себе такую популярность, какой едва ли может похвастаться еще кто-нибудь из пап.
И все же понтификат Павла III стал поворотным моментом в истории папства по другой причине: он открыл дорогу реформе католической церкви. При Павле III стало возможным появление в Курии сильной партии сторонников обновления, а следовательно, началась идеологическая, теоретическая подготовка к наступлению на позиции Реформации. Большой его заслугой явилось то, что он выдвигал в кардиналы не только своих родственников и приятелей из высшего сословия, но и людей, того заслуживающих: и суровых монахов, и вдохновенных мечтателей-реформаторов. Он сделал кардиналами и Контарини, главного пропагандиста католической реформы, и гуманиста Садолето, и английского эмигранта Поула, и считавшегося святым Червини. Впрочем, Павел III облачил в кардинальский пурпур и отца неаполитанско-испанской инквизиции – Карафу.
Однако партия сторонников реформ в Курии была еще недостаточно сильна, чтобы выступить самостоятельно. И все-таки слишком большое влияние на папу оказывали его родственники и фавориты. О первом секретаре Павла III, всесильном Амброджио, говорили, что он «мог делать все, что хотел, и хотел все, что мог сделать». Например, среди множества подарков он получил однажды 60 серебряных тазиков для умывания вместе с кувшинами к ним. Как это возможно: у него столько тазиков, а он ходит с нечистыми руками? – такая вот байка ходила тогда по Риму[94].
До сих пор главным противником всеохватывающей реформы был папа; и вот теперь они с Карлом V нашли общий язык: пора созывать Вселенский собор. Но тут против собора решительно выступил Франциск I: по его мнению, собор прошел бы в атмосфере гегемонии Габсбургов. Началась третья французско-испанская война (1531–1538), которая, однако, не смогла расшатать великодержавный статус Франции, вступившей в союз с турками. В своем негативном отношении к созыву собора Франция нашла поддержку у Шмалькальденского союза – под таким названием объединились в 1530 г. протестантские князья и города Германии.
В конце концов Павел III объявил о созыве Вселенского собора в 1542 г. в Триденте. Однако его открытию помешала новая французско-испанская война (1542–1544). По условиям мира, заключенного в 1544 г., испанцам пришлось признать статус Франции как великой державы, а Франциск I согласился на открытие Тридентского собора.
Папы времен Тридентского собора (1545–1563)
Реформация вынудила папство подключиться к историческому развитию и вновь попытаться стать духовной движущей силой. Еще до созыва Тридентского собора реформаторская работа началась в Испании и Италии, – результаты этой работы и определили характер собора. Обновление католической церкви, вызванное шоком Реформации, проходило в двух сферах: во-первых, оно носило теологически-религиозно-нравственный характер, а во-вторых – организационно-церковный и дисциплинарный. Католическая реформа затрагивала те же теоретические и организационные аспекты, что и Реформация, только с противоположным знаком. Если острие Реформации было направлено против монашеских орденов и папства (она лишала монашеские ордены сферы их влияния и отвергала папство), то католическая реформа исходила из важности монашеских орденов и нацелена была на укрепление абсолютного авторитета папства. Католическая реформа обновляла и идеал монашества, и его структуру. Она стремилась создать новое представление о монашестве как об активной, боевой организации, – представление, которое приближалось к идеалу церковнослужителя.
Из монашеских орденов нового типа первым появился в 1527 г. орден театинцев, основанный Джанпьетро Карафой, архиепископом Кьети, – он станет впоследствии папой Павлом IV. Из францисканского ордена в 1526 г. выделился орден капуцинов с максимально строгим уставом. В 1530 г. в Милане сформировался орден варнавитов, ставивший своей целью благотворительную деятельность: помощь бедным, уход за больными. В это же время возник орден Святой Урсулы, в задачу которого входило воспитание девушек в духе новых требований. В 1540 г., также для ухода за больными, возник орден братьев милосердия. Эти духовные ордены стали образцами и популяризаторами религиозности нового типа, наполненной социальным содержанием.
Однако главным средством католического обновления и идущей следом за ним Контрреформации стал орден иезуитов, родиной которого была Испания. Основал орден выходец из знатного баскского рода, бывший офицер, ставший инвалидом после участия в военных действиях (хромота), (святой) Игнатий Лойола (1491–1556). В 1540 г. Павел III своей буллой «Regiminis militantis ecclesiae» утвердил устав нового ордена, избравшего себе броское название «Общество Иисуса» (Societas Jesu). Иезуиты поставили перед собой цель: обратив в христианскую веру язычников и еретиков, объединить весь мир под церковным верховенством папы. Строгая военная дисциплина, являющаяся непременным условием членства в ордене, удивительным образом сочеталась с гибкостью. Централизм и иерархическая структура ордена не только не препятствовали, но скорее даже способствовали самостоятельности каждого отдельного его члена. Наряду с тремя обязательными для монашеских орденов обетами иезуиты принимали еще один, четвертый – безусловного послушания папе. В последующие эпохи они стали отличными орудиями папы. Они даже не имели права брать на себя другие обязанности – например, духовный сан. (Разумеется, папа сразу вывел орден из-под юрисдикции епископов.)
В атмосфере религиозной реформы и Контрреформации орден иезуитов быстро достиг расцвета. С головокружительной скоростью он завоевывал пространство в католическом мире, но особенно благодатную почву обрел на территориях пограничных, где Реформация непосредственно сталкивалась с Контрреформацией. Орден перенял и приспособил к своим потребностям идеи и методы гуманистической культуры. Если Лютер и Кальвин завоевывали души, пропагандируя рациональную, пуританскую веру, прочной базой которой было Священное Писание, то притягательной силой католического обновления Лойола и его сподвижники сделали веру страстную, фанатичную, возвращение к чувству, к фантазии, – то есть это было буйство барочной духовности. Если Реформация провозглашала свободу личности, духовное раскрепощение индивида, то иезуиты считали подлинно христианской добродетелью безусловное послушание. В мистике барочной религиозности индивид растворяется в величии общности.