здании семинарий органически вытекало из принятой собором церковной реформы. Католические священники нового типа ни в моральном отношении, ни с точки зрения теологических познаний не должны были уступать протестантским проповедникам. Что касается ранее принятых догматических постановлений – например, учения о благодати, то была отменена продажа индульгенций и были приняты новые декреты об отпущении грехов, о чистилище, о почитании святых. Декрет о святости брака укреплял авторитет брачных отношений, получивших благословение церкви. Подтверждался запрет на накапливание доходов и чинов (должностей). Несмотря на то что ряд проблем так и остался открытым (например, вопрос о папской непогрешимости), Тридентский собор создал необходимую основу для обновления католицизма, для восстановления внутренней дисциплины церкви.
Собор завершился в 1563 г. Результаты его работы, длившейся (с перерывами) почти два десятилетия, и поныне сохраняют свое значение. Они могут быть сведены к следующему: 1) католические догматы окончательно были отделены от протестантских; именно тогда они обрели свой нынешний вид; 2) собор утвердил и придал окончательную форму иерархии Римско-католической церкви; 3) созданием семинарий было обеспечено будущее церкви.
Одним из итогов собора явилось укрепление верховной власти папы внутри церкви. Толкование и исполнение тридентских декретов, определение норм веры и морали – все это входило в круг исключительных прав и задач папы. Все нити восстановленной церковной дисциплины сходились в Риме. На финальной стадии собора укрепилось и взаимопонимание между папством и католическими князьями. Такой вывод можно связать с тем, что Пий IV видел в католическом обновлении нечто гораздо большее, чем просто восстановление верховенства, самовластия папы в церкви. Со времен Григория VII он стал первым папой, кто сознательно отказался от намерения поставить церковь и папство над любой мирской властью. Тем самым он – тоже сознательно – подвел черту под извечным противостоянием церковной и светской иерархии, побуждая духовенство приспосабливаться к власти государственной. Это было завершением очередного этапа разрешения и связывания – и началом нового способа сосуществования двух сфер.
В январе 1564 г. папа Пий IV утвердил декреты Тридентского собора. Из постановлений собора, касающихся догматов, он составил так называемый Тридентский Символ веры, на котором должны были присягать все епископы и главы монашеских орденов. Для толкования и реализации постановлений собора папа в том же году учредил соборную кардинальскую конгрегацию.
Постановления Тридентского собора были признаны не везде. Без всяких условий их приняли только небольшие итальянские государства; затем об их признании заявили Савойя, Португалия, Австрия и Польша. В других странах и регионах соборные постановления были приняты либо с оговорками, либо полным молчанием. Франция наотрез отказалась присоединяться к решениям собора, так как увидела в них посягательство на галликанские свободы. Другие монархи подписывали с папой конкордаты. Как правило, конкордаты (соглашения) эти сводились к тому, что при условии уважения прав государства светские властители признавали папский абсолютизм внутри церкви. То есть при развитии и усилении государственного абсолютизма побеждал и папский абсолютизм.
Контрреформация. Папство на подъеме (2-я половина XVI в.)
Вторая половина XVI в. – период расцвета абсолютных монархий. В Англии и во Франции укрепилась центральная власть, с ее поддержкой общественное и экономическое развитие в этих странах заметно ускорилось. В Англии эти процессы происходили параллельно с Реформацией, там формировалась и крепла англиканская церковь; во Франции же ситуацию во многом определяла борьба католицизма с гугенотами. В Испании сложился деспотический абсолютизм, который своим особым характером не в последнюю очередь обязан был массовому притоку золота из заморских территорий. Священная Римская империя с религиозной точки зрения была страной пестрой, лоскутной. Народы Центральной Европы вели нескончаемую войну, пытаясь отразить турецкое нашествие.
После Тридента церковное реформаторское движение, оказавшись под гегемонией испанского абсолютизма и переняв его дух, превращается в агрессивную Контрреформацию, программа которой заключалась в том, чтобы искоренить Реформацию любыми средствами, в том числе с помощью государственной карательной машины. Ради достижения этой цели она сплотила вокруг папской церкви феодальные господствующие классы. В то же время Контрреформация представляла собой и нечто большее: она несла с собой религиозно-нравственное и культурное обновление, которое не оставляло без внимания и происходящие в обществе изменения. Контрреформация могла покорять страны и народы лишь при условии, что ее активность обеспечивается собственным внутренним обновлением. Общественно-политическим фоном католической реформы было формирование абсолютной монархии, включающей в себя большие экономические и политические компоненты, – в то время как лютеранское направление Реформации остановилось в своем движении, переживало застой, законсервировав в себе феодализм в его раздробленном, сословном состоянии. Бурным, чуждым всякому застою элементом протестантизма стал буржуазный по своему характеру кальвинизм, который на завоеванных им территориях: в Нидерландах, в Англии – превращается в идеологию буржуазной революции.
Внутри церкви также формировалась абсолютная монархия – папская, – так как реформаторские решения понимались и осуществлялись папами в духе абсолютизма и централизма. Церковь эпохи Контрреформации стояла на платформе абсолютистского авторитаризма; сильно централизованным было и управление церковью. В своей деятельности, связанной с контролем, обновлением и корректированием церковной жизни, папы вмешивались во внутреннюю жизнь церквей отдельных стран в гораздо большей степени, чем когда бы то ни было ранее. Централизованная папская юрисдикция – абсолютная монархическая власть папы – усиливалась как во внешнем, так и во внутреннем аспектах.
Консервативную церковную реформу в воинствующую, агрессивную Контрреформацию превратили иезуиты, которые развернули свою деятельность, пользуясь, как щитом и мечом, властью испанских и австрийских Габсбургов. Исходным пунктом контрреформаторской деятельности – как и Реформации – послужила Германия. Главными оплотами иезуитской Контрреформации стали университеты. Фердинанд I создал такое заведение сначала в Вене, потом в Праге. В 1561 г. Миклош Олах, архиепископ Эстергомский, учредил иезуитский колледж в городе Надьсомбат[101]. Эти факты показывают, что иезуиты в первую очередь готовили, воспитывали контрреформаторскую элиту, которая затем, при поддержке политической власти (опираясь прежде всего на католическую Баварию герцога Альбрехта), начала возвращать в католичество князей-протестантов. Ясно, что для этого необходимо было предложить им такие же (или даже более выгодные) условия, которые те получали или могли ожидать от Реформации. Когда князь в протестантском мире приобретал какую-либо церковную собственность, Контрреформация обещала ему: если ты выразишь согласие с папой, а тем более если вступишь в союз с ним, то сможешь сохранить свои приобретения за собой, причем твое влияние в католической церкви только вырастет. (Имелось в виду: благодаря тесному союзу светской власти и церкви.) Папы поняли, что авторитет и влияние католической церкви можно обеспечить только при опоре на светскую власть, поэтому они последовательно выстраивали в Контрреформации тесный союз с князьями – и добились в этом больших успехов. Нужно учитывать: если князь (монарх) возвращался в католическую веру, его примеру следовало и дворянство – только так оно могло сохранить свою роль в государстве. Так что с конца XVI в. принцип «cuius regio, eius religio» отвечал уже интересам Контрреформации.
Сходство и даже тождество интересов папства и княжеского абсолютизма, крепнущий союз между ними – все это подразумевает, что светская власть также претендовала на большее влияние в жизни и судьбе папства. Так в середине XVI в. возникло государственное право вето (exclusiva), связанное с порядком избрания папы. Оно означало, что светская власть через уполномоченного ею кардинала могла на конклаве официально и открыто вместо нежелательного ей лица выдвинуть кандидатом любого другого из кардиналов, участвующих в выборах. Хотя происхождение этого права не совсем ясно, но, по всей вероятности, первым дал указание представляющим империю кардиналам, за кого они не должны голосовать, император Карл V. Испанские и австрийские Габсбурги ввели право вето в обиход, хотя Павел IV еще в 1562 г. протестовал против него. В конце XVI в. испанские короли также определяли, кого из претендентов, по их мнению, следует избрать папой. В следующем же столетии правом вето пользовались французский король Людовик XIV и его преемники.
После Пия IV, закрывшего Тридентский собор, нужен был папа, который был бы последователен в понимании реформ. И неслучайно был причислен к лику святых папа Пий V (1566–1572), который именно так трактовал декреты, определившие облик католицизма Нового времени. Три столетия отделяют его от предыдущего святого папы. Выборы, на которых папой был избран кардинал Гизлиери, организовал архиепископ миланский Карло Борромео. Гизлиери был монахом-доминиканцем, потом инквизитором. Павел IV вскоре сделал его главой римской инквизиции. Став папой Пием V, он остался аскетом; свою миссию он видел в том, чтобы твердой рукой привести Контрреформацию к триумфу. Суровый со всеми, он не делал исключения и для своих родственников – и держал их вдали от папского двора. (В период его понтификата в Церковном государстве царил дух Борромео.) Искоренив непотизм и торговлю должностями, Пий V приступил к реформе Курии.
Стремясь как можно полнее и точнее реализовать решения Тридентского собора, Пий V сформировал (задуманную еще его предшественником для правильного истолкования постановлений собора) особую конгрегацию – Congregatio S. Concilii. В 1566 г. он издал для духовенства Римский катехизис, а в 1568 г. отредактированный Римский бревиарий. Все это делалось для того, чтобы, в соответствии с постановлениями собора, укрепить в духовенстве – как у священнослужителей, так и у проповедников и наставников – единство веры. Окончательное формирование единого католического ритуала богослужения было закреплено 14 июля 1570 г. в булле «Quo primum»