о традиция оказалась сильнее, и вскоре в Курии опять появились люди из семейства папы, хотя власть их была уже далеко не такой, как в эпоху Ренессанса или барокко.
При Александре VII изменился механизм куриального управления церковью. Папа покончил с методами самовластия и редко вмешивался в государственные дела, возлагая их решение на кардинальские конгрегации. Именно папа Александр создал конгрегацию, охватывающую все управление Церковным государством, – из этой конгрегации сформировался со временем папский государственный секретариат. Управление делами церкви все в большей мере оказывается в сфере внимания папских придворных. Александр VII учредил институт папских прелатов. (Этот ранг получали не епископы, а в основном куриальные священнослужители, имевшие заслуги перед папой.) Курия стала замкнутой организацией римской аристократии. Александр VII выдвигал наверх людей только из знатных аристократических семей. Таким образом, власть теперь была в руках старинных римских родов: Савелли, Конти, Орсини, Колонна, Гаэтани, – а также семей, поставлявших новых пап. Так что середина и вторая половина XVII в. стала в Риме порой расцвета аристократии. Замкнутость приобретала и национальный характер: Александр VII назначил 38 кардиналов, из которых 33 были итальянцы. В аристократической атмосфере Курии представители монашеских орденов стали выглядеть неуместными, а иезуиты – просто неприятными. Преобладание в церковной верхушке аристократических посредственностей также сыграло свою роль в том, что в XVII–XVIII вв. почти не было выдающихся пап.
В новой эре, начавшейся с Александра VII, земледелие в когда-то богатой Кампанье и в окрестностях Рима пришло в упадок. Формирование же промышленности, ввиду непродуктивного характера Церковного государства, заведомо было невозможно. Государство здесь рассматривалось всеми, от самого мелкого чиновника вплоть до папы, в первую очередь как возможность обогащения. Снова стала распространяться коррупция; злоупотребление властью проникало даже в правосудие. По сути дела, с этого времени можно говорить об общем упадке Церковного государства, о его отсталости, – в чем опять-таки проявился кризис института папства.
Юный Людовик XIV дал почувствовать папе Александру VII свою власть, свое высокомерие не только при заключении Пиренейского мира (1659), в связи с каким-то малозначительным дипломатическим казусом он продемонстрировал готовность бесцеремонно вмешиваться во внутренние дела Папской области. Александру VII оставалось утешаться лишь успехами в сфере религиозной морали. Дело в том, что шведская королева Кристина (1632–1654), отказавшись от трона, перешла в Инсбруке в католическую веру и в 1655 г. переселилась в Рим. Этим поступком дочь победоносного протестантского лидера и полководца Тридцатилетней войны Густава Адольфа заслужила почти невероятную милость папы: она единственная женщина в истории, которая была погребена в ватиканской усыпальнице.
После смерти Александра VII великие державы стали активно пользоваться своим эксклюзивным правом в конклаве. В соответствии с существующим балансом сил в Европе новым папой стал кардинал Джулио Роспильози, заслуживший полное доверие Людовика XIV. Правда, профранцузский папа Климент IX (1667–1669), будучи старым и больным, считался папой «переходным». Он был известен не только как драматург, но и как человек праведной жизни. (Ежедневно он собственноручно кормил обедом тринадцать бедняков.) Непотизм при нем, можно сказать, опять вышел из употребления: папа уже не предоставлял своим родственникам возможности для безграничного обогащения, а всего лишь обеспечивал им благоденствие. Что же касается чиновников и непотов своего предшественника, то Климент IX не стал разгонять их, чтобы освободить место для своих людей, как это было принято, и этим в значительной степени способствовал консолидации аппарата церковного управления.
После смерти Климента IX на конклаве, продолжавшемся – из-за ожесточенной борьбы между происпанской и профранцузской партиями – целых четыре месяца, папой был избран престарелый (80-летний) кардинал Альтьери, которого тоже рассматривали как папу «переходного». Климент X (1670–1676), вернувшись к практике непотизма, доверил управление своему племяннику. В его планы входило создание большой антитурецкой коалиции для освобождения Венгрии и Балкан. Поэтому он поддерживал крупными суммами польского короля Яна Собеского. Однако едва ли не всю свою энергию этот папа, однозначно придерживавшийся происпанской ориентации, посвятил борьбе с галликанством. Тем более что Людовик XIV, враждовавший с испанцами, вмешивался и в сугубо церковные дела: распускал целые организации, экспроприировал церковное имущество и т. д.
В 1673 г. Людовик XIV издал закон о праве регалии. (В случае освобождения высокой церковной должности доходы от незанятого бенефиция должны поступать не к папе, а в государственную казну.) Второй спорный вопрос возник вокруг права убежища, которым обладали посольства в Риме. Аккредитованные при папском дворе посольства могли предоставить обращающимся к ним убежище и пользовались этим правом так широко, что это ущемляло папский суверенитет. Однако Климент X, помимо дипломатического протеста, ничего в этом вопросе предпринять не смог и вынужден был смириться с французскими привилегиями.
Самым значительным папой в XVII в. был, несомненно, Иннокентий XI (1676–1689), происходивший из состоятельной семьи Одескальки, семьи торговцев и банкиров города Комо. Новый папа до двадцатипятилетнего возраста был военным, затем стал в Риме священнослужителем; в 34 года он – кардинал и авторитетный специалист по церковному праву. Он был известен как происпанский и проавстрийский деятель, поэтому на конклаве в 1669 г., после смерти Климента IX, Людовик XIV наложил на его имя вето. Теперь же Людовик своим правом вето не воспользовался, и на голову кардинала Одескальки возложили папскую тиару. Иннокентию XI были свойственны глубокая религиозность и склонность к пуританству. (Папские одеяния он выбирал из гардероба своих предшественников, сутану носил до тех пор, пока она не расползалась от множества стирок. Его жилье состояло всего из двух комнат: спальни и скромно обставленного кабинета.) Иннокентий XI ликвидировал непотизм и вел такую финансовую политику, сокращая, в частности, департаменты и канцелярии, что быстро залатал прорехи в бюджете и наполнил опустевшую папскую казну. Страдавший от ревматизма и болезней желудка, папа и на троне святого Петра жил как отшельник.
Главной своей целью после восстановления политического равновесия в Европе Иннокентий XI считал сплочение европейских держав для освободительной войны против турок. Эта целеустановка заведомо противопоставила его французским гегемонистским планам. Папа Иннокентий решительно выступал против галликанства. Однако французская церковь и духовенство заняли в этом споре сторону короля, так как ожидали, что он защитит от папы их привилегии и автономию. В это время Франция и Людовик XIV находились в зените своего могущества, и это решающим образом влияло на жизнь Европы и церкви. Во Франции церковь и государство полностью переплелись, католическая церковь стала, в сущности, государственной церковью. Французские короли с 1516 г. обладали правом назначения епископов, но средневековое галликанство при Людовиках было переосмыслено в соответствии с потребностями абсолютизма.
Монарший абсолютизм готов был терпеть только епископский корпус, который отождествлял себя с ним. Так, епископы стали придворными епископами, и почти все без исключения были выходцами из новой придворной аристократии. В 1682 г. французское духовенство сформулировало в четырех тезисах свое понимание галликанских свобод: 1) власть папы как главы церкви распространяется только на духовную сферу; следовательно, светская власть независима от папы; 2) верховная папская власть подчинена Вселенскому собору; 3) папская юрисдикция должна осуществляться в согласии с местными традициями («свободами»); 4) решения папы даже в вопросах вероучения становятся обязательными лишь после утверждения их Вселенским собором.
Иннокентий XI издал бреве, в котором отверг все галликанские тезисы французского клира. И отказывался утверждать епископов, которые присягнули галликанским тезисам. Из-за этого спора вскоре оказались пустующими 35 французских епископских кресел! В конце 1680-х гг. было аннулировано право убежища, после чего между Римом и Парижем прекратились и дипломатические отношения. Следствия великодержавных разногласий в области церковной политики достойны удивления. Стремясь довести государственный абсолютизм до полного логического завершения, Людовик XIV в 1685 г. объявил Нантский эдикт утратившим силу и, когда папа публично высказал свое неодобрение этим шагом, лишил гугенотов и тех прав, которыми они пользовались до сего времени. Были закрыты кальвинистские церкви, изгнаны проповедники. В результате последнего религиозного преследования около 200 000 гугенотов покинули свою родину, ища пристанище в протестантских государствах: Пруссии, Голландии и Англии. Эмигранты в большинстве своем были прилежными гражданами, хорошими ремесленниками, торговцами, высокообразованными интеллигентами. Изгнание гугенотов, относящихся к авангарду буржуазного прогресса, способствовало, среди прочего, закату государства «короля-солнца» – и подъему протестантских государств, прежде всего Пруссии.
Решительная антифранцузская настроенность Иннокентия XI сделала его другом Австрии; одним из следствий этого явилась активная поддержка войн Габсбургов против турок. Так, папа стал одним из главных участников освобождения Венгрии от 150-летнего турецкого господства. Антитурецкую политику Иннокентия XI проводил Буонвизи, папский нунций в Вене. Стараясь собрать для борьбы против турок как можно больше сил, папа, отбросив былые обиды, попытался примирить Людовика XIV и императора Священной Римской империи Леопольда I (1657–1705). Однако мир, заключенный в 1658 г. в голландском городе Нимвегене, оказался недолговечным, французская политика осталась скорее дружественной по отношению к Турции и враждебной по отношению к Габсбургам: Франция не была заинтересована в дальнейшем усилении австрийских Габсбургов. (Мирные переговоры же заслуживают упоминания еще и потому, что с этого момента вплоть до Венского конгресса 1814–1815 гг. папский нунций ни разу не принимал участия в международных мероприятиях.) Папе удалось склонить Яна Собеского к совместной борьбе против турок. В 1683 г. возник австрийско-польский союз, а в конце лета 1683 г. турки осадили Вену. Иннокентий XI поспешил помочь Леопольду, передав ему значительную сумму денег; польский и баварский короли также щедро финансировались из папской казны; общая сумма полученных от папы денег составила 1 200 000 золотых флоринов. Примеру папы последовали кардиналы и другие высшие иерархи. Например, венгерский примас Дердь Селепчени передал на нужды армии 400 000 форинтов.