Первое соглашение было подписано в 1815 г. с Тосканой. В 1817 г. достигнуты конкордаты с Испанией и Португалией. Но вот с реставрированным домом Бурбонов Риму пришлось вести тяжелую борьбу. Людовик XVIII, стремясь восстановить галликанские привилегии, пытался вернуться к конкордату 1516 г., который заключили еще папа Лев X и король Франциск I. Пий VII же, всей душой ненавидя галликанство, настаивал на возобновлении конкордата 1801 г. В соответствии с соглашением 1817 г. во Франции, с молчаливого одобрения обеих сторон, продолжал действовать (вплоть до 1905 г.) наполеоновский конкордат.
Именно конкордат 1801 г., заключенный с Наполеоном, Консальви взял за основу при создании всей системы конкордатов. Так что если в соглашениях присутствовал вопрос о назначении епископов, то везде появлялось положение о папском примате. В конечном счете договоры между правительством той или иной страны и папской Курией заключались через голову местных церквей и епископов, что способствовало ликвидации партикулярных привилегий. В этом духе в 1817 г. был заключен конкордат с Сардинским королевством, а в 1818 г. – с Королевством обеих Сицилий.
Реорганизация церкви, согласованная с государством, труднее всего шла в Германии. В результате секуляризации и начавшегося буржуазного развития на передний план здесь выдвинулась Пруссия и протестантские элементы, а ориентировавшийся на Австрию католицизм занял оборонительную позицию. На Венском конгрессе Консальви не удалось создать конкордат, который подходил бы для империи в целом, и ему пришлось договариваться с германскими государствами по отдельности. В 1817 г. был заключен конкордат с католической Баварией, затем последовали соглашения с Пруссией (в 1821 г.) и государствами Верхнего Рейна: в 1824 г. с Ганновером, в 1829 г. с Баденом, Вюртембергом, Гессен-Дармштадтом, Кургессеном и Нассау. Систему конкордатов дополнило соглашение 1818 г. с Российской империей, регулировавшее вопросы польской церкви, затем в 1827 г. с Голландией, в 1828 г. со Швейцарией. В сети конкордатов, однако, зияла большая дыра: империя Габсбургов, придерживаясь традиций йозефинизма, уклонялась от соглашения.
Продолжавшийся двадцать три года понтификат Пия VII проходил под знаком революции и контрреволюции. Державы Священного союза и папа считали, что идеи Французской революции, провозгласившей свободу и социальную справедливость, можно игнорировать. Однако эта попытка остановить ход истории или даже обратить его вспять была обречена на провал. XIX век был уже скорее эпохой революций.
Упорное нежелание католической церкви учитывать тенденции эпохи привело к тому, что она – в рамках нового компромисса, заключенного со светской властью, – сама ограничила свои возможности лишь воспитанием законопослушных, удобных для государства подданных. Это было платой за то, что папство и в новых условиях все-таки сохранило господствующее положение в церкви. Своих новых властных позиций папство добилось при враждебном отношении к реформаторским направлениям, требующим модернизации католичества, отвергая подобные направления и пытаясь бороться с ними такими методами, как анафема и осуждение.
Папское государство – как светское воплощение папской власти – реально помогало управлять вселенской церковью до тех пор, пока влиятельные епископы и стоящее за ними государство противодействовали папе, так что для их подавления папе нужна была светская власть более сильная, чем та, на которую опирались епископы. В условиях феодализма примат папы реализовался именно в опоре на Папское государство. Но после 1815 г. папа благодаря конкордатам мог вообще не принимать епископов в расчет, напрямую договариваясь со светскими властями. Так что собственное государство (в общем-то уже ставшее анахронизмом) с точки зрения интересов управления вселенской церковью являлось для папства скорее бременем.
Идеологическим выражением духовной и моральной папской власти нового типа, идейной платформой усилившегося внутри церкви централизованного верховенства папы был традиционализм, замешанный на ультрамонтанстве. Традиционализм этот тоже сочетался с обновлением веры, но с таким обновлением, которое было связано с романтизмом, ставшим мировоззрением поколения, разочаровавшегося в рационализме Просвещения и в искупительных революционных идеях, открывшего для себя цельность и красоту христианского Средневековья; общественно-политической базой этого традиционализма была контрреволюционная, консервативная реставрация прежней веры, прежнего мировоззрения. Именно в таком виде традиционализм зародился во Франции в 1810-х гг.; выдающимися представителями его были де Местр, де Бональд и де Ламенне – в основном обедневшие аристократы. Возврат к традиции означал у них и радикальное отрицание буржуазной революции. Отвергая идеи Просвещения, они вновь хотели поставить в центр духовной жизни религию и церковь. То есть они были сторонниками очищенного, пронизанного христианством anciene régime, монархии.
Традиционалистские взгляды породили и современную разновидность ультрамонтанства. Основные тезисы этого направления изложил в своем произведении «Du Pape» («О папе»), опубликованном в 1819 г., де Местр. Он исходил из того, что решение социальных проблем возможно лишь в обществе, обновленном на основе христианских принципов. А поскольку гарантом христианских принципов являются церковь и папа, то папство и церковь должны стоять над государством, образуя неразделимое единство. Папство создает границы государственного (монархического) суверенитета.
Однако ультрамонтанство традиционалистов не было абсолютным, так как сохранение галликанских прав они считали для христианского anciene régime таким же необходимым, как и укрепление папской власти. А своей критикой существующего общественного устройства они возбудили подозрение со стороны государственной власти. Для решения социальных вопросов они также предлагали сотрудничество церкви и государства, но для врачевания общественных язв они считали пригодным прежде всего католицизм. Против такого традиционализма особенно резко выступали иезуиты, защищавшие существующий союз государства и церкви. В Риме же никто и не помышлял брать на себя подобную роль, так как папа и церковь пользовались защитой Священного союза и жили, веря в незыблемость той Европы, облик которой определил Венский конгресс.
Это подтвердил и исход конклава 1823 г. Большинство кардиналов избрало папой полностью поддерживавшего политику Австрии сполетского кардинала-епископа Аннибале делла Дженга, ставшего Львом XII (1823–1829). Новый папа отправил в отставку реалистически мыслящего государственного секретаря своего предшественника, Консальви, и отменил все его реформистские распоряжения. В Папском государстве установился режим абсолютистского терроризма. Под председательством кардинала Риваролы сотнями проводились судебные процессы над карбонариями и другими патриотами, которых называли бандитами. Тяжкими тюремными наказаниями и участившимися казнями Рим подавал пример всей Европе.
Заботу о развитии образования папа возложил на иезуитов. Они расширяли прежние университеты Церковного государства, создавали новые. Целью их было воспитание католической церковной и светской элиты в духе ультрамонтанства, а также подготовка армии чиновников, послушных папе. Что же касается народного образования, то оно, можно сказать, даже еще и не начиналось: культурный уровень населения находился в вопиющем противоречии с духовной мощью Рима. В опубликованной в 1824 г. булле «Quod divina sapientia» папа Лев XII запретил создание школ для мирян, сделав образование исключительной монополией церкви. В своей первой энциклике он сурово осудил религиозную индифферентность и терпимость как основные источники общественных бед.
Новый папа поощрял ультрамонтанскую католическую литературу и своим личным авторитетом. В 1824 г. папа принял в Риме аббата Ламенне, и тот имел возможность изложить ему свои взгляды. В благодарность за то, что Ламенне возвел ультрамонтанство в ранг европейской идеи, папа повесил его портрет на стену своего рабочего кабинета. Если де Местр и де Бональд верили в возможность воскресить anciene régime и в галликанство, то Ламенне понимал, что реставрированная монархия Бурбонов лишь в своих внешних атрибутах является католической и что церковь – лишь орудие в руках реакции. Поэтому Ламенне отвергал галликанство, однозначно поддерживая папу. Он осуждал французскую католическую церковь за то, что она снова стала государственной. Именно для того, чтобы иметь возможность примкнуть к папе, церковь должна отделиться от государства, иначе она потерпит фиаско вместе с реакционной властью, обреченной на провал.
В Риме тоже с подозрением следили за возрождением галликанства; поэтому-то столь желанным гостем оказался для них Ламенне. В то время папа еще не считал опасным сближение Ламенне с умеренным либерализмом, так как либеральные католики тоже выражали солидарность с папой.
После смерти папы Льва XII партия непримиримых реакционеров и партия сторонников гибких действий оказались в равновесии. По предложению кардинала Альбани, придерживавшегося австрийской ориентации, папой был избран епископ Фраскати, кардинал Франческо Кастильони, взявший имя Пия VIII (1829–1830). Вместо больного папы, пребывавшего у власти всего двадцать месяцев, правил Альбани. Пий VIII в своей энциклике при вступлении на престол подчеркнул папский примат над епископами.
Июльская революция 1830 г. в Париже смела монархию Бурбонов и создала буржуазное королевство Луи Филиппа (1830–1840), представлявшего орлеанскую ветвь династии. Пий VIII неожиданно для всех признал Июльскую монархию, которая за это обеспечила папе бóльшую власть над французской церковью, чем Бурбоны. Далеко не таким толерантным был папа по отношению к буржуазной революции, перекинувшейся в Италию. Однако новые и новые приговоры карбонариям и франкмасонам лишь подливали масла в огонь. В начале 1831 г. революционная волна достигла Северной Италии, а затем и Папского государства. В ноябре 1830 г. папа Пий VIII скончался; sede vacante благоприятствовала восставшим. Восстание карбонариев в Болонье в начале февраля 1831 г. увенчалось успехом, и революция за несколько дней распространилась на большую часть Папского государства. Подавление восстания и восстановление папского абсолютизма стало задачей нового папы.