Терпение Омуртага истощилось. В 827 г. он вторгся во франкскую Хорватию. Его суда отплыли из Дуная к Драве, распространяя повсюду разрушение. Славяне и другие племена, проживавшие на берегах реки, были напуганы и предпочли подчиниться, согласившись принять булгарское управление[160]. Нападение булгар застало франков врасплох. В 828 г. маркграф Балдрик из Фриуля был смещен за то, что позволил булгарам вторгнуться через границу[161], в том же самом году юный король Людовик Немецкий повел экспедицию против булгар[162]. Но он ничего не добился; в 829 г., как и в предыдущие два года, булгары опустошили Паннонию еще раз[163]. Хан твердо заявил о своей власти в данном регионе; германский двор теперь был информирован об этом. Война продлилась до смерти Омуртага; франко-булгарский мир был заключен в 832 г., к удовлетворению булгар[164], они получили гарантии неприкосновенности своей границы, а их положение и престиж среди славян был укреплен.
Нам известна только кампания булгар на Драве; но булгарские армии также проводили операции на суше. После нее Омуртаг установил памятник своему таркану Онегавону из семейства Кубиарес, который на пути к булгарскому лагерю утонул в водах Тисы[165].
Омуртаг не надолго пережил своего таркана. Когда он построил для себя захоронение, то приказал высечь слова; «Человек умирает, даже если он живет благородно, взамен ему рождается другой; пусть же самый последний из рожденных, видя эту надпись, помнит того, кто ее сделал. Имя захороненного здесь князя — Омуртаг. Он — верховный хан. Бог дарует ему сотню лет»[166]. Но Бог не подарил хану столь длительную жизнь. Он умер в 831 г.[167], после правления в пятнадцать лет — краткого правления для булгарского правителя; но своими действиями он показал всему миру, как Западу, так и Востоку, что Болгария должна была теперь быть принята в число великих государств Европы.
Три сына пережили Омуртага — Энравота, Звиница и Маламир. Но именно самый молодой, Маламир, унаследовал трон; его мать, должно быть, была любимой женой хана[168]. Завеса тайны висит над правлением Маламира; о всех свершениях его и их датах можно лишь предполагать. Возможно даже, что его правление в действительности состояло из двух правлений и что Маламир, находясь на престоле пять лет, затем уступил трон хану Пресиаму[169]. Но это маловероятно. Представляется возможным, с другой стороны, что Маламир правил в течение двадцати одного года, которые стали наиболее важными в истории Болгарии.
Правление Маламира началось в период мира. Тридцатилетнее перемирие с империей еще должно было продолжаться приблизительно пятнадцать лет; в то время как в Паннонии франки были напуганы вторжением Омуртага. О болгарской истории в течение этих мирных лет мы не знаем ничего. Даже надписи встречаются очень редко. Из них нам известно только, что от болезни умер боярин по имени Цепа и что кавкан Исбул, который появляется везде как главный военачальник хана, построил для Маламира акведук за собственный счет, после чего хан провел торжества для своей аристократии. Вероятно Маламир был занят дополнительным строительством в новой крепости своего отца в Преславе, и акведук был необходим, чтобы снабдить водой растущий город[170].
Мир продолжался в течение пяти лет; но в 835–836 гг. отношения между Болгарией и империей вступили в дипломатический кризис. Тридцатилетний мир требовал, видимо, подтверждения обеих сторон в каждом десятилетии. В 825–826 гг. его достигали легко; Омуртаг тогда был занят Дунайской кампанией, в то время как император Михаил II — религиозными проблемами дома. Но к концу второго десятилетия некоторые трудности сами обратили на себя внимание хана и императора. Когда Крум захватил Адрианополь в 813 г., он перевез десять тысяч его жителей на территорию за Дунаем, которая вскоре получила название Македония — так как Адрианополь являлся столицей Македонской фемы[171]. Там они по-прежнему жили, увеличившись в численности до двенадцати тысяч, получив некоторую степень самоуправления и право избрания главного судьи. Но они не смогли обосноваться на новых землях; неудобство и периодические преследования заставили их скучать по своей родине. Хан, однако, желал удержать их на новом месте. Без сомнения, среди них было много квалифицированных ремесленников, которые представляли для него большую ценность, так как участвовали в производстве предметов роскоши для ханского двора. С огромными трудностями Кордил, правитель новых македонцев, добрался до Константинополя, чтобы убедить императора Феофила послать суда на Дунай ради их спасения. Они уже однажды пробовали бежать через Болгарию, но без императорской помощи были обречены на неудачу. Феофил, однако, ожидал появления такой возможности во время перемирия до того, как начать действовать, но в 836 г. он все-таки послал несколько судов на Дунай. Македонцы переместились вниз по реке, чтобы встретить суда и пересечь один из ее северных притоков — вероятно, Прут[172]. Местный булгарский наместник решил остановить их и перешел реку, но был отбит, понеся большие потери; и македонцы торжествующе перешли реку. Булгары тогда призвали к себе на помощь мадьяр, чья власть теперь простиралась до булгарской границы[173]. Мадьяры прибыли с большой охотой; они расположились перед лагерем македонцев, требуя от них уступить все им принадлежащее. Требования были отклонены, и в сражении, которое последовало за этим, македонцы вновь с помощью святого Адриана победили. Итак, они благополучно взошли на корабли и прибыли в Константинополь после изгнания, длившегося более чем двадцать лет[174].
Булгары сыграли незначительную роль в этих событиях. Они были слишком заняты в другом месте. Мала-мир, подобно Феофилу, намеревался добиться своего прежде, чем возобновить соглашение; и был решительно настроен на это. Соглашение 815–816 гг. предусматривало, что большие императорские крепости — Филиппополь и Сардика — должны были оставаться изолированными и покинутыми. Маламир теперь перешел к аннексии последний территории, стоявшей на пути к Фессалоникам.
Славяне Македонии и Греческого полуострова проявляли непокорность императору в течение этих лет, поэтому он был вынужден согласиться с вмешательством булгар, не заявив протеста. Продвижение к Фессалоникам не было направлено исключительно против богатого города, но стало частью общего движения на запад. Булгары начали расселяться теперь и укреплять свою власть на холмистой территории Верхней Македонии, земле, которая должна была стать их второй родиной, о которой они так печально вздыхают сегодня[175].
Несмотря на сомнительные сделки булгар с императором, перемирие было возобновлено и продолжалось еще десятилетие. В течение этих лет Маламир продолжал заниматься западной границей. На северо-западе, в Паннонии, он, видимо, жил в мире с хорватами и со своим самым мощным соседом, франками. Но в 845 г., когда Тридцатилетнее перемирие шло к своему завершению, он посчитал разумным отправить послов ко двору Людовика Немецкого в Падерборн, чтобы составить постоянный мир и союз, который предоставил бы ему свободу действий, когда придет время, в отношении греков[176]. Рассматривая дела земель, лежавших на юге, он был менее мирно настроен. С аннексией Сардики власть хана распространилась на Моравскую долину.
На холмах за Моравией вождь по имени Властимир объединил племена вокруг себя и сформировал сербскую нацию. В выполнении этой задачи его, конечно, подталкивала булгарская угроза. Сербы были встревожены распространением влияния столь большого государства к своим границам, грозившим отрезать их собственное расширение на юг; поэтому сербы с удовольствием приняли покровительство и власть Властимира. Кроме того, Властимир получил поощрение и поддержку со стороны своего номинального сюзерена, императора, который находился достаточно далеко, чтобы представлять кому бы то ни было какую-то угрозу, но который радовался появлению нового соперника Болгарии. Потеря последних императорских застав за Родопскими горами компенсировалась ростом соперничающего государства вблизи Болгарии.
Кто начал войну, которая стала неизбежной, Власти-мир или Маламир, нам неизвестно: но в 839 г. булгары вторглись в Сербию под руководством Пресиама, вероятно, отпрыска королевского дома. Но сербы знали, как сражаться на холмистой местности. В течение трех лет Пресиам не смог ничего достичь, лишь потерял большое количество своих людей. В 842 г. булгары возвратились домой побежденными[177].
Но Маламир не позволил, чтобы это препятствие помешало его македонской политике. Вскоре после 846 г., когда Тридцатилетнее перемирие было завершено, хан послал своего военачальника, кавкана Исбула, в области Струмы и Нестоса снова, вероятно, для того, чтобы продолжить булгарское проникновение дальше на запад. Императорские отряды из этих фем были, вероятно, заняты в сражениях против мятежных славян на Пелопоннесе и не могли выступать против него. Но чтобы создать отвлекающий маневр, императрица — регентша Феодора усилила свои гарнизоны во Фракии и начала систематически опустошать Фракийскую Болгарию. Это оттянуло силы Исбула