Отряды императора ворвались во внешний город и наводнили его, убивая всех встречавшихся им русов. В этой жестокой сече также погибли многие болгарские жители, виновные или лишь подозреваемые в том, что помогали варварам язычникам. Посреди бойни императорские войска натолкнулись на царя Бориса, его жену π двоих детей, которые более двух лет находились в плену у русов. Несчастное семейство предстало перед императором. Иоанн соизволил принять их любезно, приветствуя Бориса как князя булгар[468] и сообщая, что он прибыл, чтобы мстить за вред, причиненный Болгарии русами. Но хотя император отпустил болгарских пленников, его действия позволили по-разному интерпретировать данные слова.
Тем временем солдаты Иоанна осадили дворец, представлявший собой большую и хорошо укрепленную группу зданий, подобных Большому дворцу в Константинополе, составлявших город в городе. Русы успешно сопротивлялись императору, пока тот не использовал огнеметные машины. Огонь, охвативший дворцовые здания, сжигал русских воинов или вынуждал их выйти из дворца навстречу своей смерти. Сфенкел с немногими телохранителями пробрался через императорскую армию к Дристре. Таким образом, к вечеру весь Преслав оказался в руках императора.
Утро Страстной пятницы осветило массу тлеющих руин и улицы, забитые трупами. Это был конец Великого Преслава, города, который несколькими годами прежде являлся самым большим и богатейшим из всех городов Восточной Европы, за исключением лишь Константинополя. Император Иоанн провел там Пасху в конце недели, восстанавливая порядок и позволив своей армии отдохнуть. Вскоре он отправил небольшое посольство к Святославу в Дристру и предложил ему либо сложить оружие и просить прощения, либо встретить императорские армии и свою смерть. Несколькими днями позже император отправился в полном вооружении в Дристру. Прежде чем уехать, он восстановил укрепления Преслава и повторно окрестил его, назвав город собственным именем, Иоаннополь. Следовательно, впредь Великий Преслав должен был стать незначительным провинциальным городком Империи, отличаясь от других только обширностью своих руин.
Святослав, находившийся в Дристре, услышав о бедствии своих отрядов, пришел в дикую ярость. В это время в своем лагере он удерживал против воли большую численность булгарских заложников или вспомогательных отрядов, и на них он излил весь свой гнев. Подозревая предательство своих соотечественников и зная, что даже императорское правление в глазах булгар представлялось меньшим злом, чем его, и, решившись силой и угрозами заставить булгар заключить с ним союз, он приказал заковать булгар в цепи и казнил триста магнатов и бояр[469]. Позже, когда к Дристре подошел император, Святослав освободил беднейших булгар и включил их в свою армию; но приказал, чтобы его печенежские союзники убивали их без милосердия, если те попытаются предать его или бежать.
Из Преслава Иоанн прошел к Плиске, древней столице, и оттуда, через город Динию, к Дристре. Он прибыл к городу в День святого Георгия; и две армии встретились в сражении на равнине вне стен. Для обоих войск битва стала тяжким и героическим состязанием, но к сумеркам русы были оттеснены назад за свои укрепления, понеся тяжелые потери. Иоанн не мог, однако, сразу приступить к осаде: его флот еще не прибыл, чтобы отрезать русов от реки. Он провел двадцать четвертое апреля, укрепляя свой лагерь на холме, но двадцать пятого уже приказал нападать. Нападение императорских войск потерпело неудачу, так же как ответная вылазка русов; но вечером император увидел, что его большой флот шел по Дунаю. Двадцать шестого апреля, после третьего большого сражения, началась осада Дристры. Иоанн надеялся взять город штурмом, но почти сразу понял, что это невозможно. Сдерживая пыл армии, он выжидал удобного момента, тщательно охраняя все доступы к городу.
Проходили неделя за неделей, наполненные активными действиями обеих сторон. Русы предприняли много удачных вылазок, но не смогли проломиться через осаду, а их стрелки не могли спасти свои суда от греческого огня. Булгары признали, что исход битвы теперь являлся только вопросом времени. Многие из их северных городов, включая Констанцию (Констанца), отправили депутации к лагерю императора, передавая ему городские ключи и предлагая свою помощь. Однако, в то время как Иоанн стоял перед Дристрой, вмешалась судьба, практически разрушив все его планы: беспокойное и мстительное семейство Фок еще раз подняло восстание, уже в самом Константинополе; и только энергия евнуха Василия паракимомена, сына Романа Лакапина и булгарской женщины, спасла Иоанну трон.
Когда окончился июль, отчаяние овладело русами. Они потеряли многих своих прекрасных героев, включая Сфенкела, защитника Преслава, в то время как их продовольственные запасы подходили к концу. Наконец, 21 июля Святослав провел совет со своими военачальниками, на котором после длительных обсуждений они решили ответить на призывы великого князя и предпринять еще одну, последнюю попытку побороться за свою свободу. Двадцать четвертого[470] они прорвались из города, проявив всю силу и храбрость отчаяния. Их нападение оказалось столь энергичным, что императорские силы практически уступили им путь; и на мгновение их судьба находилась на чаше весов.
В Константинополе все с нетерпением ждали новостей из Дуная. Ночью двадцать третьего набожной монахине приснился сон; она видела саму Матерь Божью, защитницу города, призывающую святого Феодора Стратилата, солдата, и предлагая ему идти на помощь к возлюбленному рабу божьему Иоанну. В Дристре во время сражения люди заметили благородного воина на белой лошади, сеющего бедствия среди языческих орд. Когда впоследствии император разыскивал странного всадника, чтобы отблагодарить его, поиски так и не увенчались успехом. Святой Феодор, возможно, спас Империю. Вообще сражение греков с русами было наполнено странными случайностями; Иоанн даже предложил решить его исход в отдельном поединке со Святославом. Но императорская победа заключалась главным образом в использовании Иоанном старой парфянской тактики притворного отступления. В сумерки русы были разбиты, и на сей раз без всякой надежды на реванш.
Утром двадцать третьего Святослав подчинился судьбе и отправил своих посланников к императору. Теперь он только попросил, чтобы ему было позволено пересечь реку без угрозы нападения метающих огнем судов и предоставлено небольшое продовольствие для голодающих остатков его армии[471]. В обмен Святослав обещал передать всех заключенных, эвакуировать войска из Дристры и Болгарии и никогда не вторгаться в Херсонес. Он также просил, чтобы предыдущие коммерческие соглашения и меры относительно торговли русов в Константинополе были возобновлены. Иоанн Цимисхий, почти так же утомленный борьбой, принял его условия, и поэтому война была закончена. Болгария не участвовала и соглашении.
Прежде чем варяжский князь удалился в свою северную страну, он попросил о беседе с императором. Монархи встретились на берегу большой реки. Иоанн, одетый в золотые доспехи, прибыл с роскошной свитой; Святослав приплыл на небольшой ладье, греб наравне с другими гребцами и отличался от них только тем, что его простая белая одежда была чище, чем их; он носил одну золотую серьгу с двумя жемчужинами и карбункулом, а с его бритой головы спадал длинный чуб, который свидетельствовал о его положении. Что касается остального, то он был среднего роста, хорошо сложен, со светлыми волосами, синими глазами, орлиным носом и длинными усами, т. е. являл собой истинного норманна. Их беседа была очень краткой, но два смертельных врага теперь смогли увидеть друг друга лично. Швед, который управлял Русью, встречался с армянином-императором ромеев после длительного соперничества за земли болгар[472].
Итак Святослав возвращался в печали в Киев, отправившись в небольших ладьях вниз по Дунаю и вдоль побережья к устью Днепра. Затем последовал трудный переход по реке через земли печенегов. Там его настигла зима, а холод и голод прибавили страданий. Тем временем печенеги, забыв про отряды, которые они послали, чтобы помочь Святославу, и радуясь его крушению, с нетерпением ожидали его появления; они не могли поверить, что он возвращался без награбленных в войне сокровищ. Старый императорский посол, Филофей из Евхаиты, находился при дворе Кури, кагана печенегов, заключив с ним отдельный мир, на основании которого печенеги обещали никогда не пересекать Дунай. Но когда посол попросил их от имени императора проявить милосердие и позволить русам переплыть реку, они категорически отказались. Ранней весной Святослав вошел в Днепр. На больших порогах печенеги устроили ему засаду, и когда русский князь подошел к ним, они напали на него и убили. Из черепа Святослава они сделали кубок, так же, как Крум поступил с черепом византийского императора[473].
Возвращение Иоанна на родину сложилось совершенно иначе. Он отдохнул в Дристре, повторно переименовав город в Феодорополь, в честь святого, который сражался на его стороне; а затем отправился на юг в славе, сопровождаемый царской семьей Болгарии. Вся Восточная Болгария теперь находилась под властью императора, от Преслава-на-Дунае, нового Феодорополя, Филиппополя и Великого Заграждения до самого моря. Он надеялся вскоре подтвердить свою законную власть над неспокойными и более бедными западными областями страны, а тем временем мог отпраздновать свой триумф в Константинополе. Длинная и роскошная процессия прошла от Золотых Ворот по Триумфальной дороге к Святой Софии. За многочисленными рядами воинов и пленников проехала золотая колесница, которая перевозила наиболее драгоценный трофей: изображение Богородицы Болгарской. Откуда было увезено это изображение, нам не известно, но император ценил его очень высоко и драпировал ее в императорскую мантию. Позади колесницы ехал сам император Иоанн на белой лошади; а за ним, пешком, следовал булгарский царь. В соборе Иоанн положил икону и украшенную драгоценными камнями корону Болгарии на алтарь Мудрости Бога; сама корона являла собой изделие изумительной красоты и богатства. После процессии двор отправился во дворец, и перед всеми сановниками империи Борис Болгарский отказался от своего трона